Дальгрен - Сэмюэл Дилэни

Пропихнул ступни в штанины, взял сапог, жилет, цепи, переворотом перебрался к столбу и слез. Ворона не было.

Тишину он заметил в тот миг, когда ее оборвали голоса за стенами. Не понял, просто так совпало несколько секунд или завершилось долгое беззвучие, начавшееся еще до его пробуждения. Одолело беспокойство; он вышел в коридор.

И узнал ее синий свитер, когда она свернула на веранду. Он подошел к двери – она уже спускалась во двор. Он пошел следом.

На полпути к вечеру небо над замусоренной и утоптанной землей лишилось черт.

Ангел, Накалка и Шиллинг под надзором Саламандра разводили костер.

Ворон, Паук, Б-г и Джек-Потрошитель, а с ними единственный белый – Тарзан – сидели на ящиках или стояли в глубине, передавая друг другу две галлонные бутыли, обе полупустые, и спорили.

Она подняла голову, увидела его на верхней ступеньке и (почудилось ему) вздрогнула.

– Привет, – сказала она очень озадаченно и смахнула с лица волосяное оперение.

– Эй. – Он спустился.

Она посмотрела на его ногу.

Ему давно не попадалось людей, хотя бы замечавших его полуобутое чудачество. Он подумал о предстоящем празднике, сообразил, что вновь мысленно перетряхивает Зайкину повесть, и смехом отпихнул смущение от себя подальше.

Она смутилась сильнее.

– Хотела зайти, поздороваться кое с кем, – объяснила она. – Я теперь живу там, – обозначив направление поворотом головы, тут же повернувшейся обратно. – Знаешь коммуну, которую вы вечно трясли, в парке? В общем, оттуда к нам захаживают – у нас одни девушки живут, но в гости можно всем.

Шкет кивнул.

Она скрестила руки на полном поблекшем свитере.

– У вас тут, – она обвела взглядом бардак, – довольно мило.

– Ты к Денни?

Она уставилась на свой обвислый локоть.

– Тебе он зачем? Что ты, – она крепче сжала руки, – будешь с ним делать? Я хочу его обратно.

Джек-Потрошитель поглядел на них через кострище, поглядел в сторону. Шкет подумал: в этой обстановочке она научилась вести такие беседы в толпе.

– Я его хочу. Тебе он зачем?

Ему показалось, она сейчас заплачет, но она лишь кашлянула.

– Он же не очень умный. Вот эти твои стихи, да? Я прочла все. Мы в школе читали всякие стихи, и мне нравилось. Я была самая умная в классе – ну, одна из самых умных. Денни их не прочтет – он даже слов таких не умеет произносить. Когда-нибудь слышал, как он пытается читать газету? А я все прочла. Стих про то, как я тебе в ванную принесла виски, когда ты кровь смывал, и сказала «до свидания»? Я прочла – и я поняла. Но те, которые про него, он, если прочтет, наверно, и не поймет даже. Зачем он тебе, ну? Отдай его обратно? – Тут она заметалась взглядом по сторонам. – Извини.

– Я ему не мешаю с тобой видеться.

– Я понимаю, – сказала она. – Извини. Я пойду.

Она уронила руки и вкруг Шкета направилась к крыльцу.

В дверях стояла Ланья, в джинсах и блузке. Девушки переглянулись. Та, что в синем свитере, вздохнула. Ланья посмотрела ей вслед, затем на Шкета.

Тот поморщился.

Джек-Потрошитель, теперь сидя у огня, поглядел на него, смешав в улыбке сочувствие и соучастие, и покачал головой.

Шкет подошел к крыльцу:

– Только встала?

– Через пару секунд после тебя, я так понимаю. Услышала, как вы разговариваете; решила выйти и послушать. Она вроде славная девочка.

Он пожал плечами.

– Денни спит?

– Не-а.

Шкет сел на ступеньку ниже. Оба сдвинули ноги, когда во двор спускался Разор – подбрести к костру, постоять, сунув руки в задние карманы.

– Проснулся вместе со мной, – пояснила Ланья. – Мы хотели на тебя напрыгнуть, пока ты тут бродил весь такой задумчивый. Я сказала, что, если у тебя под рукой бумага и карандаш, тогда ни в коем случае нельзя. Потом мы вышли на веранду – а ты тут с ней.

– Где Денни?

– Увидел ее, прикрыл рот обеими руками – я думала, он что-то выпалит, черт его знает что, – спрятался за меня и сбежал. Уж не знаю, то ли в туалете заперся, то ли из дома слинял. А, нет, в туалете же не запрешься. Она его не заметила – хотя он топал будь здоров! – Ланья подбородком оперлась на кулак. – Бедненькая. Жалко ее.

– Вот он злобная сволочь, а?

– Думаешь?

– С ней – да. И с тобой. И со мной. Но я-то переживу, – пожал плечами Шкет. – А ты что будешь делать, если в один прекрасный день придешь, а он решит, что не хочет тебя видеть?

– Переживу, наверно, – вздохнула она. – Зря он с ней не поговорил. Сколько ему лет?

– Пятнадцать. А ей семнадцать.

– Скажи ему – пускай с ней поговорит. Раз они правда были такие близкие друзья.

– Ёпта, – ответил Шкет. – Я никогда не спорю с теми, кого трахаю. Она, я так понял, считает, что говорить не о чем. Она об этом жалеет, и тут я ее не упрекну.

– Ну, может быть, – с сомнением сказала Ланья. – По тому, что я услышала, мне она как бы понравилась. Она в девичьем доме живет? Вот где странное сборище. Я несколько раз бывала.

– Дайки?

– Не больше, чем здесь. Как думаешь, она захочет мне помочь в школе?

– Потому что тебе мало геморроя?

Ланья рассмеялась:

– Как приятно, что в вопросе-другом я просвещеннее тебя! Я-то считаю, что порой в сокрушительных затянутых… дискуссиях с теми, кого трахаешь, ничего плохого нет. Я никогда не ссорюсь с теми, кого трахают те, кого трахаю я. Или трахали. Я изо всех сил стараюсь общаться с ними как можно душевнее. А даже если иметь к этому талант, трудов порой не оберешься. Но скольких избежишь проблем, – она опустила уголки губ и трижды отстучала по коленке, – ты – не – поверишь! – И потянула его за волосы. – Пошли поищем его.

Но Денни слинял из дома.

Во дворе наконец раскочегарили костер. Ланья вызвалась сходить в винный со Жрецом, Шиллингом и Ангелом. Когда они вернулись, Шкет вынес из дальней комнаты дверь и положил на ящики во дворе – получился стол. Остальные приступили к стряпне.

– Пошли. Хочу на антресоли.

– Легко. – Она сжала его руку и пошла следом.

Когда они легли вместе, когда тихонько поговорили, когда занялись любовью, она, к его удивлению, была довольно вяла и рассеянна; ее крошечные безмолвные движения рассердили его. Пока она не сказала:

– Эй, что такое? Ты куда-то ушел. Возвращайся, – и все вернулось в царство смешного.

А после этого стало очень хорошо.

Кончив, он лежал, обнимал ее и проснулся от запаха. Его пробуждение пробудило ее. Он поднял голову на шум. На антресоли втолкнули третью тарелку. А потом вскарабкался Денни, переполз через них и стал раздеваться.