Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

было уже все исписано именами и ставками. Даже маленькие небогатые духовные школы, которые обычно не позволяли себе лишние траты, не смогли удержаться и поставили немного, чтобы попытать счастья.

Наблюдая за этим ажиотажем, Наньгун Сы тоже почувствовал азарт и встал, желая сделать ставку. Сун Цютун окликнула его:

— Муж мой, ты тоже хочешь поучаствовать?

— Выиграю несколько монет, чтобы прикупить для тебя пару украшений.

Сун Цютун сразу же замолчала и сникла. Она опустила свое прелестное лицо, и пряди длинных черных волос закрыли его, как полупрозрачный шелковый занавес. Со стороны девушка выглядела такой робкой, смущенной и потерянной. Став случайным свидетелем этой приторно-сладкой сцены между двумя новобрачными, Чу Ваньнин почувствовал себя неудобно. Он тут же отвернулся, чтобы не смущать Сун Цютун еще больше, поэтому не заметил тени недовольства на ее лице.

Наньгун Сы с улыбкой взялся за перо и склонился над длинным списком. Он уже приготовился написать имя и сумму под фамилией выбранного им «козырного» кандидата, как внезапно за спиной услышал резкий свист. Только звериные волчьи инстинкты Наньгун Сы позволили ему увернуться от стрелы, которая, чиркнув по его щеке, пролетела мимо и с глухим треском вошла в колонну из позолоченного лавра.

Щепки разлетелись во все стороны, острие глубоко увязло в дереве!

— Кто это?!

— Здесь наемные убийцы!

— Осторожно! Дайте сигнал тревоги! Зовите стражу!

Резкий и пронзительный свист разлетелся над всеми семьюдесятью двумя подразделениями ордена Жуфэн. Теплая атмосфера всеобщего веселья, царившая во Дворце Шилэ, в один миг превратилась в хаос. Люди выхватили мечи и, сбившись в кучки, озирались по сторонам.

Наньгун Сы посмотрел на стрелу мрачным взглядом, в котором зажегся злой огонь. Вытерев кровь с порезанной щеки, он широким шагом подошел к колонне и, запрокинув голову, посмотрел вверх.

Это была обычная оперенная стрела, которая глубоко вошла в дерево, но к ней была прикреплена закупоренная маленькая трубка из бамбука. С невозмутимым выражением лица Наньгун Сы снял ее с древка и острыми, как собачьи клыки, зубами сорвал сургучную печать. Изнутри выпала записка.

Наньгун Сы развернул листок, с невозмутимым видом пробежал глазами по первой строке и внезапно переменился в лице. Пальцы его судорожно сжали листок. Он недоверчиво снова взглянул на содержимое записки и на этот раз при прочтении содрогнулся всем телом, так что его ногти даже проткнули бумагу насквозь.

— Сы-эр, в чем дело?

Наньгун Сы поднял голову. Ноздри его яростно раздувались, а выражение лица было настолько диким, что, казалось, еще чуть-чуть, и оно превратится в морду леопарда.

— Всего лишь клевета!

Сказав это, он уже хотел уничтожить записку, но Наньгун Лю, на шаг опередив его, с помощью духовной силы остановил руку сына. Приглушенным голосом он настойчиво повторил:

— В чем дело? Я хочу знать, отдай мне письмо.

— Отец, не надо тебе это читать. Это не письмо, а сплошная ложь и наговор!

Наньгун Лю, однако, не стал его слушать и забрал записку из рук обездвиженного Наньгун Сы. Быстро прочитав содержимое записки, он бросил короткий взгляд на Сун Цютун. В этот момент глава ордена Жуфэн выглядел как человек, попавший в весьма щекотливое и затруднительное положение. Прежде, чем кто-то успел что-то сказать, Наньгун Лю поднес записку к огню свечи, и она вмиг обратилась в пепел. После этого он натянуто рассмеялся и обратился к свидетелям этой сцены:

— Мой сын был прав, это в самом деле просто вздор. Не знаю, кто и зачем так скверно пошутил, это и правда…

— И что же тогда правда?

Вдруг со стороны карниза до них долетел хриплый голос.

Гости пришли в смятение, многие от страха переменились в лице. Е Ванси тут же вынул из ножен меч и встал, загородив собой Наньгун Сы. Чу Ваньнин тоже поднялся и внимательно присмотрелся к тому месту, откуда исходил звук.

Стоит отметить, что, устраивая этот торжественный прием, орден Жуфэн принял все меры предосторожности, поставив лучших из своих учеников охранять место проведения банкета. То, что этот человек смог пробраться на крышу здания и при этом оставался незамеченным до тех пор, пока сам не выдал себя, могло говорить лишь о том, что перед ними далеко не рядовой заклинатель, а значит недооценивать его точно не стоит.

— Глава Наньгун, исключительно по велению моего доброго сердца я решил напомнить тебе, что не стоит без особой причины разрешать сыну жениться на такой ветреной особе[158.11]. Но вместо того, чтобы прислушаться к моему предупреждению, ты сказал, что мои слова — вздор, и тем самым просто вынудил меня открыть всем глаза.

Эхо голоса еще не затихло, как мелькнула темная тень, и прежде, чем кто-то успел что-то понять, он уже стоял посреди банкетного зала, заложив руки за спину, словно черный ворон посреди стаи воробьев.

— Аааа!

— Скорее! Бежим!

Людская волна схлынула как отлив. Испуганные люди бросились в разные стороны, и за считанные секунды вокруг него образовалось пустое пространство. Главы духовных школ прикрывали старших учеников, старшие ученики закрыли собой младших, юноши защищали девушек, родители грудью встали за своих детей.

Человек в черном, лицо которого было скрыто свирепой бронзовой маской, а фигура наброшенным на плечи плащом, с прохладцей в голосе сказал:

— Зачем бежать? Если бы я хотел причинить вам зло, то давно утопил этот зал в крови. Все будет хорошо, просто стойте и слушайте.

Автору есть, что сказать:

Что ж… чувствую, что результат этой азартной игры уже можно предугадать… 23333 аха-ха-ха!

Маленькая пьеса «Прирожденный спорщик»

Мо Жань: — Ходят слухи, что Высокий и Холодный Господин[158.12] не умеет пить.

Чу Ваньнин: — Вздор, лично я не пьянею и после тысячи чарок.

Мо Жань: — Ходят слухи, что Высокий и Холодный господин не силен в азартных играх.

Чу Ваньнин: — Вздор, лично моя ставка всегда выигрывает.

Мо Жань: — Ходят слухи, что Высокий и Холодный господин считает ниже своего достоинства на Празднике Фонарей сказать своему парню «я люблю тебя».

Чу Ваньнин: — Вздор, лично я…

Мо Жань: — Ха-ха-ха! Я знаю, что Учитель не такой, как все эти пустоголовые кокетки. О, вы же что-то хотели сказать? Давайте, я вас внимательно слушаю.

Глава 159. Учитель, больше всего я боюсь Тяньвэнь

Хотя Наньгун Лю сохранял внешнюю невозмутимость, на лбу у него выступили капельки пота. Он уже успел оценить духовную мощь незваного гостя и понять, что его