Артания - Юрий Никитин

В небе клубились облака в них приглушенно загремело.

Грохот был могучий, но Придон не ощутил в нем угрозы. Скорееласковое ворчание.

Азазель вскинул к небу сияющее лицо. Глаза зажглись, как двасолнца.

– Он простил! – закричал он таким счастливымголосом, что в лесах запели птицы, в земле проснулись и пролили слезы счастьянорные звери, а волки смотрели на проходящих мимо оленей и приветливо махали имхвостами. – Он добр… и… очень добр! Мастер!.. Я иду к тебе!!!

Придон видел, как Азазель сделал движение метнутьсястремительной молнией в небо, но успел бросить взгляд на него, крохотногочеловека, Придон ощутил страшный жар, услышал свой крик, упал и в корчах вогналпальцы в землю, ободрав кожу и мясо до костей. Тело наполнил гул, внутрирвались и горели внутренности.

Страшный голос прогремел уже внутри его черепа:

– Прими от меня мой дар!

Он очнулся, как ему показалось, почти сразу. В голове всееще туман, перед глазами плыло и качалось. Он поднес к лицу пальцы, смутноудивился, что ничего не изменилось, в то же время чувствует в себе страннуюсилу, которую не ощущал раньше.

На траве неземным блеском горели ножны. Он торопливо пощупалперевязь, но за спиной только топор, а ножны бога Хорса… хотя теперь ужеизвестно, что Хорс ни при чем… ножны на траве. Рукоять торчит, как и торчала.Придон поспешно ухватился за рукоять, пальцы легонько кольнуло. Он потащил насебя и со страхом ощутил, что тащит не одну рукоять, весь меч.

Смертному нельзя вот так просто обнажать меч, но не моготорвать завороженного взора от самого прекрасного на свете зрелища:покидающего ножны длинного лезвия. Кончик оказался узкий, вытянутый, как язык,только горит все таким же белым огнем, даже сейчас превращая своим светом деньв сумерки.

Он стоял в центре яркого круга, от деревьев легли, прячасьот света, угольно-черные тени. Он стоял с этим солнечным мечом в руке, инеясное предчувствие заставило опустить взор под ноги. Лохмотья снова сталиодеждой, сапоги – сапогами. Но по спине пробежал холод… …у него не было тени.

Придон заставил себя сдвинуться с места. Меч все еще в руке,в голове сумбур, обрывки странных мыслей. Слишком много случилось, чтобы поняли объял умом даже великий мудрец. Сейчас кажется диким, что бросилсяпереворачивать эту скалу, что не скала вовсе, а краеугольный камень Мироздания.Тем самым выступил против самого Творца, а ведь перед лицом Рода даже самыемогучие боги не больше чем мокрицы под копытом огненного коня. Но вот онуцелел, хотя освободил даже не бога, а нечто гораздо более могучее и страшное,врага и соперника самого Творца…

Но если все свершается по воле Творца, тогда это он, Творец,решил, что этому скованному пора обрести свободу и прощение? И в тот миг, когдаон, Придон, уперся в ту незыблемую скалу, незримая рука Мастера толкнула каменьМироздания… Ведь освобожденный Азазель, чувствами сразу объяв весь мир,мгновенно понял, насколько тогда, в Начале Времен, был не прав. И что путь,начертанный для человека Творцом, был верным. Вяземайт сказал бы, что Азазельринулся к Творцу, признал свою вину, и Творец, жестокий, но справедливый,принял блудного сына, частицу себя самого, вернул в свой небесно-звездный мир,недоступный человеку.

А Придону Азазель передал частицу своей сути, огненной ибунтарской. И оставил свой меч, меч Азазеля, а никакого не Хорса.

Все это он обдумывал, все ускоряя и ускоряя шаг, деревьясперва двигались мимо неровными толчками, затем замелькали, как спицы в колесе.Рядом с огненным мечом, созданным самим Творцом, к спине прижимается боевойтопор артанина, выкованный человеком.

В сторонке вспыхнул красный огонь, огромное и бесформенноепламя метнулось за деревьями. Придон по-прежнему на месте лица видел толькобагровый свет с оранжевыми глазами, но голову бы дал на отрез, что падшийангел, высвобожденный из самой скалы, смотрит с великим потрясением.

– Ты… – услышал Придон могучий голос, который Патутастарался сделать как можно более тихим, – ты сумел моего господина… истаршего брата!.. Мир перевернулся: рыбы летают по небу, овцы пасут волков…Азазель не растерзал, а ведь восстал в великом гневе!.. Мир перевернулся сноваи поскакал кузнечиком… по воде, облакам. Великий Мастер не испепелил вставшегоиз недр Азазеля… а с любовью принял в свое лоно!

– Где взять коня? – спросил Придон. Падшийпоперхнулся.

– Чего?

– Коня, – повторил Придон. – Такой зверь очетырех ногах и с двумя ушами. Еще у него грива и хвост, это самое прекрасное,что ваш хозяин сделал после женщины.

Ангел смотрел с великим изумлением. Придон, слишкомоглушенный всеми событиями, даже не думал о самом их верховном Мастере,озирался, а Патута, ангел, проговорил медленно:

– Азазель был нашим вождем. И хоть мы ошибались… ноАзазель был прекрасным вождем, и прекрасным… да, прекрасным. Ты вызволил его, ивот теперь я не знаю, я не нахожу, чем отблагодарить тебя.

– Найди мне коня, – сказал Придон.

– Зачем тебе конь в этом лесу?

– Мне нужно в Куябу, – ответил Придон. –Сердце мое полно горечи – я уже не страшусь, что уже опоздал, – знаю.

– А если опоздал?

– Я умру, – ответил Придон просто. – Но там,а не здесь.

Ангел сказал:

– Если надо, я сам стану твоим конем… Но лучше я сейчасже доставлю тебя в эту… Куябу. Только посмотрю, что это такое… А, вот она! Кудатебя?

– Во дворец, – ответил Придон. – Еслисможешь, а там найду дорогу. Волхвы говорят, что люди… тоже боги.

– Тоже?.. – переспросил Патута, в прекрасномголосе звучала насмешка. – Люди не боги, человек!.. Намного слабее богов,как слабее ребенок огромного быка. Но вам предначертано… Человек – это… этопоследнее, что сотворил наш Мастер. Самая совершенная его мысль, как он тогдасказал. Мы – предыдущие. Ты появился раньше богов, но будешь и тогда, когда оних забудут… ибо боги – временное, созданное уже тобой, человеком, а ты,человек, – вечность…

Дыхание остановилось в груди Придона, он ощутил себя надкраем холодной бездны, полной звезд.

– Не могу вместить…

– Творец создавал весь мир, – произнес Патута сгоречью, – нас, ангелов, солнце, луну и звезды – для тебя, человек. Потомуя сейчас, смиренно исполняя невысказанную волю Творца, стану твоим конем идоставлю тебя во дворец.

Дыхание вырвалось из груди, ветер заревел и засвистел вушах. Перед глазами возник красный плащ из огня и света, его надуло, как парус.Затем ветер разом утих, Придон услышал:

– Прощай! Вслед за Азазелем брошусь к ногам ВеликогоМастера. Умолю простить, ибо малы мы и глупы перед его великой мудростью.