Манипулятор. Три осенних дня - Чингиз Абдуллаев

Журналист слыл, конечно, демократом, всегда голосовал задемократические партии. Но поскольку жители Курска и области с большимудовольствием отдавали свои голоса за коммунистов, у него не было никакихшансов быть избранным в отличие от сельского учителя. И хотя Петровский былуверен, что полностью контролирует ход предстоящих выборов, он решил на всякийслучай подстраховаться, вовремя подсказать избирательной комиссии, чтонесчастный учитель в описи своего имущества не указал принадлежащего емупокосившегося сарая рядом с домом. Дело, разумеется, передали в суд, который иснял опасного соперника с выборов. Несмотря на грозные жалобы коммунистов,судья, получивший двадцать тысяч долларов, согласился с доводами избиркома.

Теперь можно было прогнозировать абсолютную победу Качановауже в первом туре. Демократический журналист, даже без помощи Петровского,наверняка бы ему проиграл. Пристрастия местных жителей были всем известны. Впервую очередь они голосовали за коммунистов, а в отсутствие таковых — запредставителей правящей партии. Качанов и представлял эту партию, котораяобещала поднять пенсии старикам, дать работу молодым и прибавить зарплатуучителям и врачам. В общем, бизнесмен мог выехать на волне ее популизма, а всочетании с организационными и финансовыми возможностями Петровского должен былпобедить с огромным преимуществом. Все предварительные расчеты показывали, чтоон наберет больше семидесяти процентов голосов, тогда как его соперник неполучит и десяти.

Вспомнив о Качанове, Петровский с удовольствием закрылглаза. Он справедливо считал выдвижение бизнесмена своей личной удачей. Из двухмиллионов долларов они уже потратили почти треть, и он справедливо полагал, чтооставшиеся деньги должны быть их бонусом за хорошую работу. До выборовоставалось два дня, и Святослав Олегович командировал в Курск одного из своихсотрудников, Павла Бубенцова, чтобы тот проконтролировал на месте ход дела.

Зато в Омске и в Башкирии, где агентство «Миллениум» опекалодругих кандидатов, все шло не так гладко. В Омске они проталкивали кандидата отправой партии, который пользовался поддержкой известного банка. Банк готов былзаплатить за него три миллиона долларов. Но, во-первых, не давал в качествеаванса больше пятисот тысяч, а во-вторых, руководители банка, входящие вфинансовую корпорацию «Финойл», давно конфликтовали с губернатором Омска,который был креатурой другой финансовой группы, и это могло сказаться навыборах. Губернатор выдвинул своего ставленника — представителя правящейпартии, работающего директором крупного комбината. Если учесть, что большинствоизбирателей, проживающих в трех поселках, трудились на этом комбинате, то шаггубернатора следовало считать достаточно продуманным. Кроме этих двоих вкандидаты были выдвинуты еще несколько человек. В Башкирии же все было сточностью наоборот. Там выдвигался известный артист, на кандидатуре которогонастаивали коммунисты. Петровский никогда не стал бы бесплатно поддерживатьэтого человека, но с такой просьбой к нему обратились представители крупнейшейфинансовой компании России. Дело в том, что артист — имел шансы стать не толькодепутатом Государственной думы, но и членом Совета Федерации от Башкирии, а этобеспокоило очень влиятельных людей, в том числе и в правительстве. Было решено,что он должен пройти в Государственную думу и не претендовать на верхнюю палатуи Петровскому заплатили за это достаточно крупную сумму.

Кроме выдвижения и поддержки перечисленных депутатов вданный момент агентство занималось еще и выборами нового губернатора в одном изсибирских округов. После внезапной смерти прежнего главы округа там назначилиновые выборы, которые должны были состояться через два месяца. Руководитель«Миллениума» точно знал, что в борьбе за это место столкнутся представителидвух самых влиятельных финансовых группировок страны, и теперь терпеливо ждал,когда к нему обратятся за помощью.

Когда раздался телефонный звонок, он, взяв мобильныйтелефон, посмотрел на номер. Наконец-то Паша из Курска. Заранее улыбнувшисьхорошей новости, Петровский включил аппарат.

— Как дела, Паша? — радостно поинтересовался он.

И услышал в ответ глухой голос Бубенцова:

— Очень плохо, Святослав Олегович.

Только этого не хватало! Огромные деньги могли запростоуплыть из его кармана.

— Что случилось? — рявкнул Петровский.

Водитель и помощник испуганно оглянулись на него.

— У нас ЧП, Святослав Олегович. — По всемучувствовалось, что Бубенцов испуган расстроен.

— Говори, что у вас там происходит, — закричалПетровский. — Неужели у Качанова нашли еще одну неучтенную судимость? Чтос ним?

— С ним все в порядке. Но наш журналист… Сегодня ночьюон поехал к сестре в деревню за молоком…

— Ну и что? Пусть сидит там хоть до выборов. Пусть хотьв Африку ездит за носорогами. Выборы считаются состоявшимися, если придут хотябы двадцать пять процентов избирателей. Сам журналист нам больше не нужен.Может находиться где хочет…

— Вы не поняли, — довольно невежливо перебил егоПаша, и от этого стало еще страшнее, — он не доехал до деревни. Машина, вкоторой они ехали, столкнулась с рейсовым автобусом…

Для такого опытного человека, как Петровский, достаточнабыло одной этой фразы. У него больно закололо в левом боку. Час от часу нелегче. Чтобы гарантировать победу Качанова, они убрали всех кандидатов, дажеэтого придурковатого учителя. У него остался только один соперник — этотжурналист, который должен был триумфально проиграть. Но если он погиб,бизнесмен не может участвовать в выборах единственной, безальтернативнойкандидатуры. Тогда все их старания окажутся напрасными. По закону Качановаснимут с выборов, затем назначат для них другую дату, и начнется новоевыдвижение кандидатов.

— Господи ты боже мой! — тяжело вздохнув, прорычалПетровский. — Он погиб?

— Еще нет. Но он сидел рядом с водителем в старом«Москвиче». Автобус смял их в лепешку. Водитель погиб, а нашего журналистаотвезли в реанимацию. Я только сейчас говорил с врачами. У него снесенополчерепа, никаких шансов выжить. Но сердце пока еще бьется.

— Дуй в больницу! — закричал потерявший всякоетерпение Святослав Олегович. — Быстро в реанимацию! Заплати врачам, пустьподключат этого придурка к аппаратуре, пусть сохранят его еще два дня. Толькодва дня. Меня не интересует его голова. Пока бьется сердце, он считается живым,и его не вычеркнут из избирательных бюллетеней. Ты меня понимаешь?

— Уже еду.

— Хорошо. Теперь слушай дальше. Если понадобитсяпересадка сердца, значит, ты организуешь ему эту пересадку. Потребуетсяпересадить голову — пересади голову.

— Чью голову? — испугался Паша.

— Свою, — заорал Петровский. — Если нужнакровь, сдай свою кровь. В общем, делай, что хочешь, но только чтобы он жил. Ещедва дня. Всего два дня. Спасай его так, словно он твой родной отец. — Явсе понял, — прокричал Паша. Очевидно, он уже бежал к автомобилю.