Семь песен - Томас Арчибальт Баррон

Вторая часть путешествия Мерлина начинается там, где закончилась предыдущая, на легендарном острове Финкайра. Кельты считали, что этот остров, лежащий под поверхностью моря, является своего рода «остановкой» на пути из мира смертных в Мир Иной. Омфал[2], как сказали бы древние греки. Но наиболее точно описала этот остров Элен, мать Мерлина, когда назвала его «промежуточным местом».

Подобно туману, который представляет собой не совсем воду и не вполне воздух, Финкайра – не царство смертных, но в то же время ее нельзя назвать островом бессмертных. Это нечто среднее.

Мерлин, в свою очередь, тоже «нечто среднее». Он не человек в полном смысле этого слова, но и не бог. Он не стар, но и не молод. Карл Густав Юнг счел бы его интересным случаем, поскольку источником способностей Мерлина является как бессознательное, так и сознание, а в основе его мудрости лежат одновременно природа и культура.

Не случайно древнейшие легенды о Мерлине рассказывают, что его мать была праведницей, а отец – демоном. Это метафоры для светлой и темной ипостасей каждого из нас. Мерлин постигает величайшую мудрость, не избавляясь от своей «темной стороны», не уничтожая ее, но, напротив, принимая ее, признавая частью себя. В конце концов, именно понимание человеческих слабостей, наряду с пониманием возможностей человека, делает Мерлина подходящим наставником для короля Артура.

Я глубоко признателен всем людям, чьи имена упомянуты в предисловии к первой книге: прежде всего моей жене и лучшему другу Карри, а также моему необыкновенно мудрому редактору Патриции Ли Гош. Кроме того, мне бы хотелось поблагодарить Ллойда Александера[3], чьи произведения продолжают вдохновлять нас всех; Сьюзен Каллинан, которая понимает мудрость юмора; и Сашу, нашего ласкового лабрадора, который часто согревает мне ноги, когда я пишу.

И снова Мерлин шепчет. Давайте прислушаемся, но будем осторожны. Потому что этот волшебник, как мы знаем, не так прост.

Т. А. Б.

Как стремительно пролетели столетия… Быстрее отважного сокола, который некогда нес меня на спине. Быстрее стрелы, что пронзила мне сердце в день, когда я лишился матери, и причинила страшную боль, которая останется со мной навсегда.

Но я и теперь ясно помню Большой Совет Финкайры, собравшийся посреди круга каменных столбов – это было все, что осталось от величественного, неприступного замка после Хоровода Великанов. Много веков Большой Совет не собирался здесь, но я знал, что спустя сотни лет он будет созван вновь. Членам Совета предстояло решить несколько важных проблем, в том числе установить, каким образом покарать свергнутого монарха и следует ли избрать его преемника. Но самый сложный вопрос заключался в том, как поступить с магическими Сокровищами Финкайры, и прежде всего с Цветущей Арфой.

Я до сих пор не могу забыть начала того совещания. И, как бы ни пытался, не могу забыть и его завершения.

На гребне холма маячили высокие, грозные тени, которые казались чернее самой ночи, – это были каменные столбы, расставленные по кругу.

Тишины не нарушало ни дуновение ветерка, ни единый звук. Летучая мышь полетела было к развалинам, но повернула прочь – возможно, она испугалась, что Черный замок внезапно восстанет из руин. Напрасно. От могучей крепости, некогда увенчанной башнями и щетинившейся зубчатыми парапетами, теперь остался лишь каменный круг, безмолвный, словно заброшенное кладбище.

Странные лучи, тусклые, дрожащие, вдруг осветили черные камни. Это были не лучи солнца, потому что до восхода оставалось несколько часов: это был свет звезд. Понемногу он становился ярче. Казалось, светящиеся блики падали с небес на каменные столбы, словно само небо рассматривало руины тысячами огненных глаз.

Крупный мотылек, желтый, как сливочное масло, опустился на один из камней. Вскоре к нему присоединилась птица с бледно-голубым оперением, потом – старый-престарый сыч, у которого в хвосте не хватало половины перьев. Змейка или ящерица переползла через упавший столб, стараясь держаться в тени. Два фавна с торсами юношей, козлиными ногами и копытами, подпрыгивая, выбежали на середину круга. За ними следовали бродячие деревья. Ясени, дубы, кусты боярышника, ели и сосны захлестнули плоскую вершину горы подобно гигантской темно-зеленой волне.

Несколько местных мужчин и женщин, на лицах которых было написано любопытство и изумление, шагнули в каменный круг. Следом за ними появилась группа рыжебородых гномов, черный жеребец, несколько воронов и две речные нимфы. Нимфы тут же принялись с шумом и визгом обливать друг друга водой из лужи, найденной у подножия столба. Пришли и другие существа: пятнистая ящерица, зеленые дятлы, павлины, ослепительный единорог, олениха с олененком, гигантская улитка. Семейство зеленых жуков притащило с собой лопух в качестве сиденья; феникс пристально рассматривал собравшихся немигающим взглядом.

Представители всевозможных рас и народов Финкайры продолжали прибывать. Один из островитян, поэт с взлохмаченными волосами, высоким лбом и темными проницательными глазами, стоял у круга и наблюдал за происходящим. Через некоторое время он подошел к одному из поваленных столбов и сел рядом с девушкой крепкого сложения, одетой в костюм из лесных лиан и листьев. По другую сторону от девушки сидел мальчик с внушительным деревянным посохом. Мальчик выглядел старше своих тринадцати лет, и взгляд его угольно-черных глаз был устремлен в пространство. Он еще не привык к своему новому имени – Мерлин.

Стоял оглушительный шум: смешивались карканье, хлопанье крыльев, жужжание, рычание, шипение и рев. Когда первые лучи солнца позолотили каменные столбы, гомон усилился. Какофония стихла лишь однажды, когда в круге появилась белая паучиха невероятных размеров, – она была в два раза крупнее жеребца. Собравшиеся смолкли и поспешно расступились. Несомненно, островитянам польстило внимание легендарной Великой Элузы, но, с другой стороны, они подозревали, что гостья проголодалась за время путешествия из хрустального грота, расположенного в сердце Туманных холмов. Паучиха без труда нашла свободное место.