Точка обмана - Дэн Браун

— Знаешь, пап, у меня, честное слово, просто не нашлосьвремени ему позвонить. Кроме того, было бы лучше, если б ты...

— Но ты обязана находить время для истинно важных вещей,дочка. Если в жизни нет любви, все остальное не имеет никакого смысла.

Напрашивалось сразу несколько возражений, однако Рейчелпредпочла молчание. Отец всегда любил изображать наставника.

— Папа, ты же хотел меня видеть не просто так? Сказал, чтоесть важное дело.

— Действительно есть, — подтвердил сенатор, внимательноразглядывая дочь.

Рейчел тут же ощутила, как под взглядом отца стремительнотает, исчезая, воздвигнутая ее собственной волей защитная стена. Она ненавиделасилу, которой обладал этот человек. Глаза сенатора поистине были его оружием.Очевидно, именно они и помогли ему попасть в Белый дом. Они могли, словно покоманде, наполниться слезами, а уже в следующий момент проясниться, словнораспахнув окно богатой и щедрой души и моментально вызвав доверие окружающих.«Все дело в доверии!» — не случайно отец так любил повторять эту фразу. Довериесобственной дочери сенатор потерял давно, однако сейчас стремительно завоевывалдоверие страны.

— У меня к тебе предложение, — не стал он лукавить.

— Подожди, попробую отгадать, — остановила его дочь. —Какой-нибудь достойный и известный разведенный мужчина ищет молодую жену?

— Не льсти себе, малышка. Ты уже не так молода.

Рейчел моментально испытала ощущение собственнойничтожности, которое так часто возникало при беседах с отцом.

— Вовсе не имею намерения бросать тебе спасательный круг, —продолжал Секстон.

— Но я даже и не подозревала, что тону.

— Ты — нет. А вот президент тонет. Так что, пока не поздно,лучше покинуть корабль.

— Разве мы не обсуждали раньше этот вопрос?

— Подумай о будущем, Рейчел. Ты можешь работать со мной и наменя.

— Хочется верить, что ты все-таки пригласил меня сюда неради этого.

Тонкое покрывало спокойствия моментально слетело с сенатора.

— Неужели ты не понимаешь, девочка, что твое сотрудничествос ним очень плохо отражается на моем имидже? И на моей избирательной кампании!

Рейчел вздохнула:

— Папа, я вовсе не работаю на президента. Больше того, я сним даже не вижусь. Я всего лишь работаю на «Фэрфакс», ради всего святого!

— Но политика — это восприятие, дочка. Дело в том, чтодругим кажется, будто ты работаешь именно на президента.

Рейчел перевела дух, пытаясь оставаться невозмутимой.

— Мне стоило слишком больших усилий получить эту работу,отец, — решительно заявила она, — и я не собираюсь уходить.

Сенатор прищурился:

— Знаешь ли, иногда твой эгоизм действительно...

— Сенатор Секстон! — Возле стола совершенно неожиданно выросжурналист.

Поведение Секстона моментально изменилось. Рейчел тихозастонала и взяла из корзинки на столе круассан.

— Ральф Сниден, — представился журналист, — «Вашингтонпост». Могу я задать вам несколько вопросов?

Сенатор улыбнулся и аккуратно вытер рот салфеткой.

— Очень приятно познакомиться, Ральф. Давайте, толькобыстренько. Терпеть не могу холодный кофе.

Репортер засмеялся так, словно его дернули за веревочку.

— Разумеется, сэр. — Он вынул из кармана миниатюрныйдиктофон и включил его. — Сенатор, ваши телевизионные ролики призывают принятьзакон, позволяющий женщинам получать равную с мужчинами зарплату... а такжеснизить налоги с молодых семей. Можете ли вы прокомментировать это заявление?

— Конечно. Я всегда поддерживал сильных женщин и крепкиесемьи.

Рейчел едва не подавилась круассаном.

— Кстати, о семьях, — продолжал журналист. — Вы многоговорите об образовании. Даже предлагали внести весьма серьезные изменения вбюджет, чтобы направить более значительные суммы на нужды школ.

— Я считаю, что в детях — будущее страны.

Рейчел поразилась: отец опустился до того, что началцитировать затертые лозунги?

— И последнее, сэр, — вновь заговорил репортер, — запрошедшие несколько недель ваш рейтинг колоссально вырос. Очевидно, этовызывает у президента немало тревог. А что вы сами думаете по поводу своихуспехов?

— Думаю, все дело в доверии. Американцы начинают понимать,что президенту нельзя доверять там, где дело касается необходимости приниматьсерьезные решения от имени нации. Безудержные правительственные расходы скаждым днем увеличивают долговое бремя страны. Американцы видят, что пришловремя прекратить тратить деньги и заняться текущим ремонтом.

Словно не выдержав демагогии сенатора, в сумочке Рейчелзаверещал пейджер. Как правило, этот резкий звук действовал на нервы, но сейчасон показался ей почти приятным и даже мелодичным.

Зато сенатору явно не понравилась внезапная помеха.

Рейчел выловила нарушителя спокойствия из сумки и набралапятизначный код, подтверждающий, что она слышит сигнал. Писк прекратился, изасветился жидкокристаллический дисплей. Через пятнадцать секунд появилосьсообщение.

Сниден улыбнулся сенатору:

— Ваша дочь, несомненно, принадлежит к разряду деловыхженщин. Тем более приятно видеть вас вместе за завтраком — ведь занятым людямнепросто выкроить для этого часок!

— Я же сказал: семья превыше всего.

Сниден понимающе кивнул, однако через секунду глаза егосмотрели уже более холодно.

— Могу ли я узнать, сэр, каким именно образом вы с дочерьюразрешаете возникающие конфликты?

— Конфликты? — Сенатор поднял голову, словно не понимая, очем именно идет речь. — Какие конфликты вы имеете в виду?

Рейчел невольно поморщилась: игра отца ее раздражала. Онапрекрасно поняла, к чему клонил репортер.

Чертовы журналисты, думала Рейчел. Половина из них состоитна содержании у политиков. Вопрос явно относился к разряду так называемыхгрейпфрутов, то есть был призван производить впечатление жесткой журналистскойработы, фактически же предоставлял сенатору простор для саморекламы. Как втеннисе: медленная высокая подача, которую отец мог с легкостью взять. В данномслучае стояла задача прояснить кое–какие туманные вопросы.

— Ну как же, сэр... — Журналист кашлянул, делая вид, что емуочень неловко и неприятно задавать подобные вопросы. — Конфликт, например,заключается в том, что ваша дочь работает на вашего оппонента и соперника.