Точка обмана - Дэн Браун

Хотя работа, несомненно, была очень сложной и отнимала многовремени, Рейчел воспринимала ее как знак особого доверия и чести. А кроме того,служба позволяла ей ни в малейшей степени не зависеть от отца. Много разсенатор предлагал ей поддержку, если она все-таки решится покинуть пост. ОднакоРейчел не имела желания хоть в чем-то зависеть от мистера Секстона, а уж меньшевсего — в финансовом отношении. Наглядным свидетельством того, что можетслучиться, если этот человек соберет в своих руках слишком много козырных карт,служила судьба матери.

Звук пейджера показался особенно громким и гулким, эхомразносясь по мраморному коридору.

Снова? На сей раз она даже не взглянула на сообщение.

Размышляя о том, чем вызваны все эти звонки, Рейчел вошла влифт и нажала кнопку самого верхнего этажа.

Назвать руководителя НРУ непривлекательным человеком было быне вполне верно. Директор Управления Уильям Пикеринг представлял собойминиатюрное создание с бледным, невыразительным, совершенно не запоминающимсялицом, лысым черепом и светло-карими глазами. Странно, но, несмотря на то чтоэти глаза неотрывно следили за тайной жизнью страны, они все равно казалисьмелкими лужицами. Однако, имея столь невзрачную внешность, директор умелпоставить себя выше всех, кто с ним работал. Его неяркая, словно стертаяличность и скромная, не приукрашенная даже долей экстравагантности, жизненнаяфилософия стали легендой в стенах Управления. Тихое, без показухи, усердие всочетании с привычкой носить строгие черные костюмы заслужило ему прозвищеКвакер. Блестящий стратег и живое воплощение профессионализма и глубокихзнаний, Квакер управлял всем с завидной, непревзойденной уверенностью ибезмятежностью. Его кредо: «Найди правду. Говори правду. Твори правду».

В тот момент, когда Рейчел стремительно вошла в кабинетдиректора, он разговаривал по телефону. И снова, в который уже раз, онапоразилась тому, как выглядит этот человек: Уильям Пикеринг вовсе не походил навсемогущего босса, которому позволено абсолютно все, даже разбудить президентасреди ночи.

Пикеринг положил трубку и жестом пригласил Рейчел подойтипоближе к столу.

— Присядьте, пожалуйста, агент Секстон. — Голос его звучалбесстрастно.

— Спасибо, сэр.

Несмотря на то что многие сотрудники ощущали дискомфорт,общаясь с директором, Рейчел всегда испытывала к нему симпатию. Может, простопотому, что он являл собой резкий контраст с ее отцом. Внешне некрасивый, ни вкоей мере не обладающий тем качеством, которое принято называтьхаризматичностью, Пикеринг выполнял свой долг с беззаветным патриотизмом, вовсене желая оказаться в лучах славы, тогда как сенатор стремился именно к этому.

Пикеринг снял очки и внимательно взглянул на Рейчел:

— Агент Секстон, с полчаса назад мне звонил президент. Речьшла именно о вас.

Рейчел невольно склонила голову. Пикеринг, как обычно, сразуприступил к сути дела. Лиха беда начало, подумала она.

— Надеюсь, дело не касается моих отчетов. Неужели с нимикакие-то проблемы? — произнесла она.

— Нет-нет, что вы! Напротив, президент сказал, что Белый домвысоко ценит вашу работу.

Рейчел вздохнула с облегчением.

— Так в чем же дело? Чего он хочет?

— Личной встречи с вами. Немедленно.

Неприятное предчувствие охватило Рейчел.

— Личной встречи? По какому поводу?

— Прекрасный вопрос! Но он мне этого не открыл.

На какой-то момент Рейчел растерялась. Пытаться сохранитьчто-то в тайне от директора НРУ было равносильно желанию утаить от папыримского секреты Ватикана. Среди сотрудников разведки гуляла поговорка, чтоесли Уильям Пикеринг не знает о чем-то, то этого просто не существует.

Шеф встал из-за стола и начал не спеша прохаживаться вдольогромного окна.

— Он просил меня немедленно найти вас и отправить к нему.

— Что, прямо сейчас?

— Транспорт прибыл, ожидает на улице.

Рейчел нахмурилась. Приглашение к президенту ее взволновало.Но еще больше тревожило озабоченное выражение, появившееся на лице директора.

— Вы чего-то недоговариваете, сэр.

— Черт возьми! Действительно недоговариваю! — неожиданновзорвался Пикеринг. — Цель президента предельно ясна. Вы — дочь человека,который в настоящее время буквально наступает ему на пятки. И вот теперьпрезидент требует личной встречи. Вряд ли это простое совпадение. Уверен, вашотец согласился бы со мной.

Рейчел сознавала правоту Пикеринга.

— А в чем вы сами видите смысл этой встречи с президентом?

— В свое время я давал клятву обеспечивать нынешнююадминистрацию Белого дома секретной информацией, а не размышлять о намеренияхпрезидента.

Типичный для Пикеринга ответ, подумала Рейчел. Директорсчитал политиков людьми временными. Подобно шахматным фигурам, они стремительнопроносились по белым и черным клеткам поля. А настоящими игроками оставалисьлюди, подобные ему самому — опытные, бывалые ветераны, которые сидят зашахматной доской достаточно долго для того, чтобы понимать перспективу любой извозможных партий. Пикеринг любил повторять, что даже двух сроков пребывания вБелом доме недостаточно, чтобы постичь всю сложность мирового политическоголандшафта.

— Возможно, это приглашение и не таит в себе ничегоособенного, — предположила Рейчел, надеясь, что президент все–таки найдет всебе силы стать выше каких-либо предвыборных трюков. — Может, ему просто срочнотребуется анализ важного и срочного сообщения.

— Ни в коем случае не желая вас обидеть, агент Секстон,позволю себе заметить, что Белый дом обладает немалым количествомквалифицированных «джистеров». Так что президент вполне может прибегнуть к ихуслугам. По этой причине он вряд ли будет искать встречи с вами. Во всякомслучае, не стал бы этого делать, не объяснив мне, зачем вызывает вас, мою подчиненную.

Пикеринг называл всех своих сотрудников «подчиненными».Многим такое обращение очень не нравилось, поскольку казалось холодным,безразличным и унизительным.

— Ваш отец набирает политический вес, — продолжал Пикеринг.— И вес немалый. Белый дом наверняка начинает нервничать. — Директор вздохнул.— Политика — жестокий бизнес. Так что если господин президент требует встречи сдочерью своего соперника, то, мне кажется, в этом заключено нечто гораздобольшее, чем анализ информации.

Рейчел ощутила неприятный холодок. Жизнь уже не разпоказывала, что подозрения Пикеринга всегда оправдываются.

— Так, значит, вы опасаетесь, что Белый дом запаниковал инамерен втравить и меня в политическую мясорубку?