Туман над Смородиной - Катерина Самаркина

от его чар водой, и подбежал к колдуну, обеспокоенно тыкаясь носом в его руки.

— Тише, только не кричи, пожалуйста, Меон, — Тумун размазывал сажу вперемешку со слезами по щекам.

Он не хотел, чтобы Агена видела его таким. Разбитым и обессиленным. Слабым. Хотя в глубине души он понимал, что она в эту минуту чувствовала себя также. Вполне вероятно, что ночью он услышит её тихий плач из соседней комнаты, а Меон будет, как сейчас для Тумуна, обеспокоенно мурчать ей в ухо. В конце концов, это её амулет не сработал против наговора колдуна. Её магия оказалась слабее. Они не успели придумать что-то действеннее, и Смерть забрала душу того несчастного.

— Почему я просто не отказался от этой работы? — Тумун не впервые задал себе этот вопрос и не впервые ответил на него: потому что нельзя иначе. Потому что вся суть его жизни — прислуживать Смерти, отравлять людей и провожать к Ней их души. Потому что таков его дар, доставшийся по крови от семьи отца при рождении. Потому что если отказать, то злые люди будут убивать сами. Так у них с Агеной хотя бы был шанс взять всё в свои руки.

— Мяяу! — Меон протяжно звал колдуна, обращая на себя внимание, — мяяяу! — похоже, смотреть на слёзы отчаяния было невыносимо даже для такого древнего духа, как он.

Будто не слыша кошачий зов, Тумун продолжал топить себя в тревожных мыслях, крепко сжимая свои русые кудри в кулаках и отрывисто дыша.

— Мяяяяу! — "Прекрати себя накручивать наконец!" Меон многое бы отдал, чтобы этот человек мог понимать его так же хорошо, как ведьма, которой он служил.

Зная, что пожалеет о задуманном, кот подобрался ближе и ткнулся носом в нос Тумуна. От него сейчас пахло хуже всего на свете, но отступать было бы ужасно позорно.

Мокрые от слёз серые глаза Тумуна были теперь широко распахнуты, в их глубине качалось отражение круглых жёлтых кошачьих глаз.

— Мяу… — Это прозвучало куда более жалобно, чем Меон планировал. Он собрался с силами и лизнул колдуна в щёку, собирая с неё солёную слезу.

"Гадость какая, просто жуть! Даром, что слёзы магов питают меня силой, больше не стану так делать никогда!" — сморщив нос, кот укусил Тумуна за палец и снова запрыгнул на край бочки, одним взглядом призывая колдуна, наконец, помыться.

На всё ещё слабых ногах Тумун подошёл к бочке и первым делом погрузил в неё голову, выпуская на поверхность воды стайку пузырей. Он уже провёл в таком положении полминуты, как вдруг получил когтистой лапой по затылку.

— Ай, да сейчас-то за что? — потирая место удара возмутился было он, но услышал копошение в предбаннике. За шорохом раздалось несмелое постукивание в дверь и девичий голос.

— Мун, всё в порядке? Я принесла одежду, не засиживайся долго, ночь сегодня холодная.

— Не волнуйся, я уже почти закончил, — ответил он, шёпотом бросив коту, — иди и позаботься о ней, ты ей нужен сейчас больше, чем мне.

Кот медленно моргнул, разок обошёл вокруг бочки, подогревая воду ещё немного, и засеменил к двери, послушно приоткрывшейся перед ним.

— Подумать только, я его Варежкой, а дом перед ним, как перед хозяином распинается, — глядя на удаляющийся чёрный хвост рассудил Тумун, набирая в кедровый ковш тёплой воды.

Агена сидела на разложенной постели, листая старые записи своей наставницы.

— Ох, тётушка, как нам тебя не хватает… — она была уверена, что её предшественнице точно удалось бы создать такой сильный амулет, что почивший мужичок пережил бы всех, кто желал ему зла.

Воспоминания о наставнице прервал Меон, прыгнувший на кресло в углу комнаты. Пристальным взглядом он смотрел на ведьму, будто решая, с каких слов утешения начать.

— Меон, не смотри на меня так, я в порядке, — говоря это, она даже не подняла головы от размашистых букв, — угрызениями совести жизнь невинного не вернёшь, я ищу совета в книгах.

— Ты как всегда мудра… и холодна к самой себе, — Меон склонил голову, укладывая хвост поудобнее. Наконец усевшись и выпрямив спину, он сухо произнёс, — Тумун плакал только что.

Агена захлопнула книгу, устремляя серьёзный взгляд прямо в жёлтые глаза напротив. Тяжёлые серьги звякнули в её ушах.

— Ему больно? Что случилось? Почему ты не позвал меня?

— Он попросил этого не делать. Вероятно, он не хотел, чтобы ты это видела? В любом случае, физических повреждений на нём нет, только тяжёлая эмоциональная усталость, — ведьма заметно выдохнула от этих слов, — мой тебе совет: не пускай его завтра в деревню одного. Я бы сказал, вообще никуда не пускай, но по моему опыту наблюдения за ним, это практически невозможно.

Раздался скрип двери в бывшую светлицу, а за ним копошение Тумуна в одеялах.

— Даже не зашёл перед сном… — ведьма обеспокоенно оглянулась на звук.

— Ты плачешь. — Заявил Меон.

— Нет, тебе показалось, — Агена стёрла со щеки непрошенную слезу и отвернулась к тёмному окну.

— Я не спрашивал.

Спустя пару минут молчания уши Меона слегка дрогнули, а хвост взметнулся вдоль спины и лёг с другой стороны.

— Он уснул. Теперь до утра не проснётся, — кот склонил голову набок, чего-то ожидая от своей ведьмы, — Агена…

Она резко захлопнула книгу, обрывая своего фамильяра на полуслове.

— Пойду ополоснусь, — глупая отговорка, чтобы уйти от разговора.

— Я помогу нагреть воду, — предложил было Меон, но ведьма снова отрезала:

— Я сама. — И вышла из комнаты, позвякивая серебром в ушах и шаркая босыми ногами по деревянному полу.

Меон наблюдал за ней из окна над креслом: вот она прошла в баню, затопила каменку и, выпуская пар, снова вышла, но уже нагая, скидывая грязную одежду — свою и Тумуна — к порогу, чтобы назавтра точно не забыть избавить её от запаха тины. Через полчаса вышла снова — в длинной рубахе и с мокрыми волнами волос. Меон был уверен, что глаза у неё сейчас были красные и слегка опухшие — если бы она не плакала, то вышла бы минут на десять раньше.

"Вы точно друг друга стоите», — думал он про себя, — "живёте одним делом, но врозь, горите тем, что любите, но по-разному. Даже плачете об одном, но друг другу не показываете».

В комнату к чтению Агена не вернулась. До острого слуха кота донёсся скрип соседней двери и осторожный шорох одеяла.

— Эх, Госпожа, как же вы были правы, когда упрекали меня в том, что я плохо понимаю людей… — прошептал Меон, глядя на серебряный месяц Луны, — Вас нет в этом мире уже полтора века, а я так и не стал прилежным