Туман над Смородиной - Катерина Самаркина

спокойствие, рявкнул Тумун, он уже еле различал живых и мёртвых в комнате, — Почему бы вам вместо этого не следить за деревенскими пристальнее? Они, значит, Николу извели, а виновата Агена?

— Ваше мудрейшество… — подал голос пухлый мужичок в углу.

— Послушай, щенок, — зычный голос прокатился под сводом тяжёлой крыши, угасая в резных потолках, — раз вы не справляетесь со своей работой, я с вами церемониться больше не собираюсь!

Он отошёл от окна, бросая густую тень Тумуну под ноги. В неё тут же слетелось три «души», сидевших под подоконником.

— И не смей указывать мне на то, как я смотрю за деревней!

— Тогда и вы не указывайте нам, как делать свою работу. — Гомон вокруг затягивал разум Тумуна в тугой узел, и это злило его ещё больше. — Я исполняю то, что от меня требуют ваши люди, как и она.

— Ваше мудрейшество, как же так с колдуном неуважительно… — не унимался мужичок, ухмыляясь и бросая заинтересованные взгляды на распаляющегося Тумуна.

— Молчать оба! Ты, — обратился он к противному мужичку, — сиди тихо и записывай, что надобно. А ты! Колдун проклятый, передай этой оборванке, чтоб старалась со своими обрядами лучше! Иначе удавлю… обоих. Понятно?!

Не дождавшись новой порции угроз, Тумун стремительно вышел на крыльцо, с силой захлопнув за собой дверь. В голове, наконец, стало тихо.

— Как же, удумал угрожать расправой, смельчак. Самому осталось жить меньше года, — Тумун быстрым шагом направлялся в сторону рынка, возмущаясь себе под нос.

Смерть вокруг старосты он чувствовал остро. Видел Её холодные руки, прямо как в детстве. Только они пока не держались за старика мёртвой хваткой, а просто баюкали его существо, медленно подбираясь к шее, чтобы задушить, когда придёт час.

Впервые Тумун увидел человеческую душу, когда ему было восемь.

То, что это был его отец, он понял не сразу. Сперва липкий страх сковал тело, затем любопытство взяло верх — вошедший в его комнату среди ночи мужчина в военном кафтане выглядел до боли знакомо, будто он был для Тумуна кем-то родным, но давно забытым. Сквозь ночного гостя пролетали пылинки в лучах Лунного света, а сам он смотрел на мальчишку печальными серебристыми глазами. Ничего не сказав, мужчина ушёл, а наутро Тумун услышал вой матери из родительской спальни — места, куда ему было запрещено входить уже несколько лет, — она громко рыдала, сжимая в руках простую рубашку на груди своего мужа.

Тумун тогда не плакал. Ни до похорон, ни после. Уже в таком малом возрасте он возненавидел Смерть за её злые шутки — зачем она забирает таких молодых и сильных духом? Его отцу было чуть меньше тридцати, и до болезни он был сильнее всех деревенских мужиков.

Зато Мишка с другого конца улицы, которого прозвали «блаженным» за то, что не мог ни ходить, ни говорить в свои тридцать пять, вися обузой на шеях своих родителей, жил, а Смерть даже и не думала класть на него свои костлявые руки.

Ох, как же Тумун презирал Смерть.

Когда Тумуну было десять, он видел, как Она ходила по пятам за старым мясником. Его душа искрила с каждым шагом, и куда бы он ни пошёл, за ним тянулся липкий и страшный холод Её рук. Мама не поверила, когда Тумун сказал ей: «завтра дядя Митя уйдёт, как папа», но следующим утром уже не застала старика в лавке.

Она была жестока, безжалостна и ужасно несправедлива, но без Неё не было бы самой Жизни.

Тумун понимал Её лучше, чем кто-либо другой.

И от этого ещё сильнее ненавидел.

…

Куриные кости неприятно хрустели под ножом. Тумуну не нравилось ощущение скользкой кожи в руках, но Агена никогда не стала бы разделывать тушки для готовки сама. Она вообще не привыкла причинять боль кому-либо, кроме себя. Так и выходило: либо Тумун займётся мясом, либо они все, включая Меона, будут сидеть голодными.

Хрусть-хрусть.

В голове вертелись угрозы старосты. Пусть мечтает о расправе, Тумун его изведёт раньше, чем тот успеет поднять на Агену хоть палец.

Хрусть-хрусть.

Не наводить больше проклятия? Такой расклад был нелогичен при любых обстоятельствах, выполнять магическую работу для деревенских было его прямой и почти единственной обязанностью.

Хрусть-хрусть.

Ещё и собственное колдовство в последнее время пугает своей мощью. Надо разобраться с собой раньше, чем умрёт ещё кто-то из деревни.

Хрусть-хрусть.

Смерть, повсюду эта Смерть. В ночных кошмарах и наяву. Если бы он только мог перестать быть её слугой, о, он бы многое отдал, лишь бы перестать бегать перед ней на задних лапках.

Хрусть-клац.

Тумун отбросил нож на стол, шипя и одёргивая руки. По указательному пальцу левой руки заструилась кровь.

— Мяу.

— Не злорадствуй, Варежка, — прижимая к ране влажное полотенце, огрызнулся колдун.

Кот вопросительно склонил голову, пристально глядя на страдающего парня.

— Да уж, мне тоже иногда кажется, что я тебя понимаю, но это всё ещё не так. — буркнул Тумун.

— А мне иногда кажется, что ты слишком самоуверенный, — в кухню вошла ещё полусонная ведьма и взобралась на лавку с ногами, зевая.

— Доброе утро, сонная царевна, как спалось сегодня? — Тумун улыбнулся и внимательно вгляделся в лицо Агены, облегчённо подмечая отсутствие на нём новых дорожек слёз.

— Неплохо… но я думала, что ты не будешь сбегать с утра.

— Это что, упрёк?

— Именно он.

— Я откуплю свою вину, если принесу тебе новые браслеты от мастеров с гор?

— Ммм, нет. Кстати, — добавила она, — в деревню я тебя не пущу сегодня.

— От чего же? — ухмыльнулся Тумун, возвращаясь к разделке тушки, замотав палец тряпицей.

— Плохое предчувствие.

— Ты что-то недоговариваешь, царевна?

— Мяу.

В комнате повисло молчание, первой от которого опомнилась Агена.

— В каком смысле ты уже там был?! Тумун ты в своём уме? После вчерашнего?

Тумун глухо ударился лбом о шкафчик над столешницей. Звякнули склянки. Бесы бы побрали этого кошака! Стукач и вредина. Ещё и кусается больно. И мясо из тарелки ворует. Тумун сделал глубокий вдох и натянул свою самую невинную улыбку.

— О грознейшая, вчерашнее — пустое, я отдохнул и набрался сил, и…

— Тумун, если ты сейчас собираешься отшутиться от серьёзного разговора, я не знаю, что с тобой сделаю. — Тон Агены стал стальным, а брови сошлись на переносице.

— Хорошо-хорошо! — колдун поднял руки, капитулируя, — Староста угрожает нам расправой, а ещё в его доме куча мертвецов и какие-то новые непонятные люди, и вообще я порезался, пока спасал нас с тобой от неминуемой голодной гибели, — протараторил он.

— Мяу…

— Что?!

Глава 3

Неуютно.

Липкие