Телохранитель для Розы - Вийя Шефф

выходные взял, вот и приходится самой крутиться. Пойдёмте, я вам всё покажу.

— Пойдёмте.

Глава 2

Елена показывает одну комнату за другой, терпеливо ждёт, когда я осмотрюсь и сделаю себе зарубки в голове.

— Красиво украшено, — оглядываюсь в небольшой гостиной. — Хозяин денег не жалеет…

— Это всё Роза. Любит она все эти шарики, фонарики, гирлянды. А муж ей позволяет.

— Спальню их покажите?

— Зачем это? — удивляется.

— Я должен знать расположение вещей, чтобы ориентироваться в экстренных ситуациях.

— Какая ж в спальне экстренная ситуация может быть? — непонимающе.

— Например, снайпер. Нужно срочно спрятать клиента.

— Боже упаси! — плавно машет рукой и крестится. — Ну, надо, так надо. Спальня Геннадия Ивановича напротив, а Розы рядом, — отрывает дверь и показывает.

— Они спят в разных?

— Храпит он, — шёпотом. — Вот и спят отдельно. А для " этого самого", — подмигивает. — У них смежная дверь есть.

— Понятно… Я посмотрю?

— Конечно, — пропускает меня, прижавшись спиной к двери.

В спальне хозяина дома кровать, несколько шкафов, санузел и гардеробная. На полу мягкий шерстяной ковёр. И запах… Тошнотный…

Морщусь и выхожу оттуда, вдохнув побольше свежего воздуха.

Собираюсь открыть соседнюю дверь, но Елена берёт меня за руку.

— Постучаться надо. К девушке всё же вламываетесь.

— Войдите, — раздаётся отзыв на мой стук.

— Можно? — нерешительно открываю дверь.

Меня словно пускают во святая святых. С первого взгляда понятно, что комната девушки. Всё в модных белых и грязно-розовых тонах. Как там моя бывшая говорила? Цвет пыльной розы?

Усмехаюсь внутри. Как часто муж с неё пыль стряхивает?

Похабник, ты Тарас.

Роза сидит посреди кровати и печатает что-то на ноутбуке.

— Входите-входите, — улыбается намного шире, чем в библиотеке.

У неё даже блеск в глазах появился.

Как же она резко меняется, когда Волошина нет рядом.

— Могу осмотреть комнату? — теряюсь от взгляда её ясных глаз.

— Ну, если вы не будете копаться в ящиках с моим нижним бельём, то, пожалуйста.

— Не буду.

— Лена, вы можете идти, — отпускает домработницу. — Что вам показать? — обращается ко мне, спрыгнув с кровати, когда за женщиной закрывается дверь.

— Я уже и так всё вижу, — нервно сглатываю.

Оставаться с ней наедине я не планировал. Внутри всё сжимается в комок где-то в области живота.

— У вас загранпаспорт есть? — возвращается обратно и просматривает что-то.

— Есть. Для чего он вам?

— Билеты заказать, — поднимает невинные глаза.

— Билеты?

— Ну да. Геннадий Иванович вам не сказал, что через три дня мы улетаем в Доминикану?

— Нет, не сказал.

— Тогда я вам говорю. Мне нужен ваш паспорт, чтобы билеты купить, — маняще машет пальчиками.

— У меня его нет с собой. Дома остался.

— Придётся съездить, — грустно вздыхает. — Может на госуслугах есть данные?

— Не помню, — теряюсь и достаю телефон.

В приложении нахожу все документы. Но меня не пропустят на границе без особого разрешения, я невыездной.

— Да, вот, — протягиваю ей смартфон.

Чёрт! Меня ни о какой поездке в Доминикану никто не предупреждал. Я должен был отработать неделю, а потом обменяться с Дэном. И что теперь?

— Отлично! Считайте, у вас маленький отпуск в самом начале работы, — клацает на кнопки.

Отпуск… Не в такой отпуск я собирался. Думал поехать в горы, покататься на лыжах.

— Это у вас отдых, а у меня работа.

— Не будьте таким букой-бякой, — подползает к краю кровати и спускает стройные ножки.

— Сколько вам лет, если не секрет?

— Двадцать два, — нахмурившись. — А что?

— Ничего.

Девчонка ещё совсем.

— А вам?

— Мне тридцать два.

— И как давно вы рискуете жизнью ради толстосумов? — ошарашивает вопросом.

— После академии. Странно, что живя в таком шикарном доме, вы называете людей толстосумами.

— Я не всегда так жила, — грубо. — И такой жизни не хотела. Но пришлось…

— Роза, признайтесь. Ваш муж вас обижает?

— Нет, — отворачивается к окну.

— А мне показалось…

— Вам показалось! — обрывает меня. — Хорошо у нас всё! Любовь и всё такое.

Всё такое… Про любовь так не говорят. Там другие слова хочется произносить.

— Я, пожалуй, пойду, — направляюсь к двери. — Мне ещё территорию осмотреть надо.

— Вы телефон забыли, — останавливает меня.

Протягивает мне его. Наши пальцы встречаются. Так приятно покалывает кожа в месте соприкосновения. Я снова перестаю дышать.

Ловлю её взгляд. Она смущённо улыбается, а на щеках появляется лёгкий румянец.

Я не могу себе позволить смотреть на неё как на женщину. Она клиент. А значит, нужно включить холодную голову и перестать думать о том, как я хочу её поцеловать.

Твою мать! Я всего час в доме, а у меня уже мозги набекрень.

Хотя… Мужчинам достаточно нескольких минут, чтобы понять, что он хочет эту самку. Я, блядь, понял за секунды.

Выйдя во двор, достаю из пачки сигарету и подкуриваю. Курю обычно всего три или четыре раза в день. Но теперь, похоже, придётся чаще вдыхать ядовитый дым. А ведь обещал, что после Нового года брошу.

По затылку скользит холодок. Такой бывает, когда кто-то наблюдает со стороны. Поворачиваюсь к дому и вглядываюсь в окна. В одном колыхнулась штора. Спальня Розы.

Подглядываешь за мной?

— Показать что-нибудь? — подходит ко мне ещё один охранник периметра. — Саня, — протягивает руку.

— Тарас, — пожимаю в ответ и выпускаю дым в сторону. — Слепые, тёмные места, дополнительные выходы за территорию и входы в дом, — перечисляю.

— С освещением здесь будь здоров, всё сверкает, как новогодняя ёлка. Только ближе к забору есть теневые участки. Ночью там собаки караулят.

— Собаки?

— Да. Три питбуля.

— Серьёзные, — выдыхаю дым.

— Зимой с них толку мало. Мёрзнут суки, — достает тоже сигарету. — Тут кавказцы нужны, — усмехается.

Чиркаю зажигалкой, он подкуривает.

— Обзор камер, какой?

— Пара слепых зон на несколько метров, а остальное, как на ладони. Пойдем, покажу.

Углы дома. Обычное явление, ничего удивительного.

— Хозяйка часто покидает особняк? — бросаю взгляд на окна Розы, там тихо.

— Если не считать института, то нет. Может разок в неделю съездить по магазинам прошвырнуться и с подругами у неё встречи по четвергам после обеда. А остальное время здесь проводит. Горничная говорит, что хозяин её ревнует жутко, вот и контролирует каждый шаг. Скандалы постоянно на этой почве.

Какие тут все откровенные. Спалили кантору первому встречному.

— Бьёт?

— Не видел. Не знаю. Но плачущей несколько раз заставал в саду.

— Ясно… Зачем вообще столько охраны?

На участке только человек восемь, один в доме и я.

— Волошин непростой мужик. Конкурентов и недоброжелателей полно. Да и как человек он так себе… Вот и трясётся.

Знаю я историю его бизнеса. Дэн просветил подробно. На грязных и незаконных делишках поднялся дядька. Ничем не брезговал. Если глубоко копнуть, то можно его