Телохранитель для Розы - Вийя Шефф

далеко и надолго засадить.

— Думаю, тачку тебе надо показать, — протягивает слова Санек и направляется к гаражу.

Черный представительский мерин. Не хило.

Сажусь в машину, вдохнув приятный запах кожаного салона. Не то, что в спальне Волошина… Там я и не понял чем фанило.

— Спасибо! — пожимаю ему руку.

Надо отчитаться перед бугаем и предупредить, что сегодня я в доме не ночую. На пост вступаю завтра с утра пораньше.

Трудно тебе придётся, Тарас. Ой, как трудно…

Глава 3

— Почему не предупредил, что у этого Волошина жена молодая? — наезжаю на брата по телефону, возвращаясь домой.

— Красивая? — посмеивается.

— Красивая…

— А что так печально? Запал? — издевается сучонок. — Ты не спрашивал.

— Ты сказал — женат. Я и подумать не мог, что там девчонка совсем. Волошин искал телохранителя для неё, а не для себя. Понимаешь, что я попал? — срываюсь.

— Какая разница⁈ Главное, что ты в доме. Держи ушки на макушке и всё будет тип-топ.

— Скажи ещё, что о поездке в Доминикану ты не знал?

— Какой поездке? Нет.

— Такой! Через три дня вылет. Она уже билет на меня купила. За паспортом возвращаюсь. Дэн, мы так не договаривались. У меня работа. Я и так поддался на твои уговоры, документы тебе СВОИ отдал, чтобы ты мог без проблем устроиться. Женатый телохранитель кому нахер нужен⁈

— Тасс, успокойся! Доки я тебе вернул. Это, во-первых. Во-вторых, с твоим начальством я всё решу. Ну, на сколько они там поедут? Неделя, две максимум. Погреешься на солнышке, — виновато.

— Прикалываешься?

— Нет. Брось! Что ты красивых баб в купальнике никогда не видел? Видел и предостаточно. Не с одной покувыркался…

— Завидуй молча. Сам виноват, что сразу после академии женился.

— Так у меня любовь… А ты холостой. Отдыхай, наслаждайся прекрасным, — хихикает. — Но только это… Помнишь правила?

— Помню, — закатываю глаза.

— С клиентом — ни-ни. Так что запасись кремом, — подъёбывает.

— Сука!

Дэн там ржёт вовсю.

Да пошёл ты! — отключаюсь.

Всегда несерьёзным был. Более лёгким, что ли, на подъём, пластичным. У меня так не получается. Я вечно занимаюсь самокопанием, придираюсь к мелочам и со всей ответственностью подхожу к делу.

Вот таким ты и должен оставаться.

Включи холодный разум и надень маску равнодушия. И никто не прикопается.

Дома первым делом выкидываю все быстропортящиеся продукты в мусор, иначе сдохнут за время моего отсутствия.

Собираю вещи: бритва, шампунь, зубная щётка и паста. Запихиваю в чехлы пять тёмных костюмов с рубашками.

Ненавижу униформу. Должен был бы свыкнуться за время учёбы, но не получилось как-то. В своих буду чувствовать себя комфортнее.

Варю кофе и залезаю в интернет поискать информацию на чету Волошиных.

Вот почему я пропустил мимо факт наличия жены? Подумал, что там тётка возрастная?

Проёб, Тарас. Всегда был дотошным, а тут оплошал. Теперь внимательнее будешь.

Сведений не так уж и много. Несколько статей со светских мероприятий, где они появлялись вместе. Фотографии со свадьбы. В белом платье Роза дух захватывает.

О ней почти ничего. Из провинции, познакомились на конкурсе красоты, где Волошин был спонсором.

Мда… Не густо…

Звонок в дверь. На пороге брательник.

— Какого припёрся? — всё ещё злюсь на него.

— Принес недостающую информацию, — вручает мне в руки папку и проходит, скидывая на ходу ботинки. — А то ты тут страдаешь муками совести, наверное.

— Не сильно.

— Так вот. Розалия Александровна Самойлова в девичестве. Двадцать два года. Учится в МГУ на пятом курсе факультета искусств. Как в фильме: отличница, активистка и просто красавица, — лыбится брат, отчего на его щеках появляются две глубокие складки.

— Активистка? Там была комсомолка… И сомнительно… Прислуга говорит, что муж её контролирует.

— Да, но при этом является постоянным спонсором всего, в чём она принимает хоть какое-то участие. Они, кстати, так и познакомились — на конкурсе красоты. Девушка выиграла, но вдруг взбрыкнула и отдала корону другой участнице, посчитав, что её победу купили. Не исключаю. Волошин мог. Потом мутная история. Она всячески отбивалась от ухаживаний, даже писала на него заявление в полицию о сексуальных домогательствах. Но… Сам знаешь как у нас с этим.

— Знаю. Никак.

— Да… А затем вдруг резко сменила гнев на милость, и они быстро сыграли свадьбу. Думаю, он нашёл на неё точки давления.

— А родители? — листаю страницы.

— Живут, как и раньше в Астрахани. Мать — медсестра, отец — мастер на заводе. Ничего особенного. Обычная среднестатистическая семья…

— Понятно, — кидаю папку на стол.

— Правда, красивая? На фотках куколка, — падает Дэн в кресло.

Не отвечаю, только недовольно кошусь на него.

— Зацепила, значит, — понимает мой взгляд. — В твоём вкусе девушка.

— Ты сам сказал — она клиент.

— А если бы при других обстоятельствах столкнулись, отпустил бы такую?

Молчу…

— Не отпустил… Слушай, разберёмся с Волошиным и забирай свою Розу-мимозу.

— Легко сказать, — упираюсь руками в стол и сгибаюсь от невыносимого спазма мышц живота. — Чтобы найти на него весомый компромат, нужно сильно постараться.

— Копаем. Проколется где-нибудь. В фирме сейчас наш засланный человечек усердно роет всё, что хоть чуть-чуть бросит тень на его имя. Может и твоя краса нам чем-нибудь поможет.

— Она не моя, — вздыхаю и скрещиваю руки на груди, сжимая пальцами мышцы до боли.

— Ты же обаяшка. На тебя все девушки вешаются. Вот у нас вроде одно лицо, а я такой популярностью не пользуюсь.

— Женщины чувствуют, что мужик занят, — киваю на его обручальное кольцо.

— Нет. Просто ты выглядишь серьёзным. Скала. С таким не страшно.

— С тобой, значит, страшно?

— Я сбитый лётчик. Мой тыл — жена и дочка. Других мне не надо. А ты о другом мечтаешь…

— По-твоему, я мечтаю о чужой жене? — усмехаюсь.

— Муж не стенка — подвинуть можно, если взаимно будет. Детей у них нет. Да и какие там дети⁈ Я с отвращением думаю, что молодая девушка спит со стариком.

Вот и мне противно. Но как там у поэта? Любви все возрасты покорны…

Нет там никакой любви! Не успокаивай себя.

— Но всё это после окончания дела, братишка, — встаёт из кресла Дэн и хлопает меня по плечу. — А пока — яйца в кулак и терпи. Сорвёшь нам всё, полкан меня живьём в землю закопает. Это ты теперь, можно сказать, гражданский, а я под прессом хожу.

— Не волнуйся. Не запорю. Школу одну прошли.

— Зря ушёл, сейчас бы уже в майорах ходил, — забирает папку. — Я полетел. Мне в больницу ещё к девочкам.

— Привет им.

— Всенепременно. Ах, да, чуть не забыл, — лезет в карман и достаёт сложенный листок бумаги.

— Что это?

— Разрешение на