Броневой - Илья Те

— И что, дальше никаких советов? — Удивился Малярийкин. — Просто вот выходишь и вот просто жгёшь?

— Не просто. Дальше тоже будет не просто, сынок. Но дурное месиво ты переживёшь. После него последуют бои, более-менее предсказуемые с точки зрения тактики. Я хочу спасти тебя от случайного снаряда. И потом, это просто совет. Ты можешь не следовать ему.

— Всё понятно. — Малярийкин кивнул …

Совет старого мудака оказался дельным. Маляр рванул с точки старта, прошёл по окраине локации к укромному месту, закрылся там, заглушил двигатель и сидел, слушал. Действительно, спустя некоторое время оглушительная канонада, разрывавшая перепонки с момента начала сражения, сменилась редким уханьем отдельных взрывов — разовых, а значит прицельных, осторожных, более точечных и более толковых.

Следуя советам Гойгу дальше, Маляр дал зажигание, вылез из укрытия и тем же путём что пришёл, пополз обратно к центру локации. Противник появился внезапно, как и следует толковому противнику. Малярийкин, последние десять минут едва не ползший на брюхе, что-то расхрабрился, и чуть дал газку. Результат охренительной смелости показал себя тут же.

Из-за угла, прямо по ходу движения вылез чужеродный танк, видимо тоже не ожидавший увидеть здесь живого-здорового соперника. Оба бойца смачно выругались (возможно, даже одинаковыми словами), вогнали заряд в казённик и дали залп. Надо признать, Маляр среагировал позже. Противник выстрелил первым буквально на секунду. Спас васп. Корпус был выше уровнем, выстрел был дан в лоб. Васп вздрогнул, как насилуемая девка, которой что-то вогнали в голову. Но удар выдержал. Боясь от страха даже пёрнуть, Малярийкин автоматически заслал в ствол новый заряд и приготовился уже выстрелить вторично, но, приложившись глазкой к прицелу, сквозь рассеявшийся дым увидел вражеский танк.

Взгляд зафиксировал прямое попадание чуть выше десантного люка. Кумулятивная струя, пройдя внутри вдоль всего корпуса несчастной машины до моторного отделения включительно, превратила пилота-стрелка в пар, деформировала корпус и подожгла аппарат. Малярийкин, действуя абсолютно на автомате, а лучше сказать в легком полусумасшествии, дал задний ход. И вовремя. От открытого огня сдетонировал боекомплект. Осколки посекли корпус васпа, пламя лизнуло языком броню и оптику, но, слава богу, не причинило никаких повреждений.

Маляр дал разворот, выжал сцепление и почему то на максимальной скорости попёр вверх на высотку. Удивление и шок сменились злостью. К кому? Малярийкин не знал и не пытался анализировать.

За лишние эмоции пришлось раскошелиться немедленно.

Возле длинного полуразрушенного дома, открывшегося за подъемом грунтовой дороги, стояла ещё одна вражеская машина. Видимо, она была повреждена, так как с большим трудом (крайне медленно) разворачивала к Малярийкину башню. Маляр дал тормоз, навёлся, и пушка тут же поймала в прицел бочину соперника. Выстрел точный и верный последовал молниеносно. Смоки выплюнула снаряд, вражеский танк качнулся как от пинка. Сквозь шлемофон Маляр услышал отчетливый и на удивление чистый металлический звон, словно кто-то ударил в колокольчик — это сказывалось попадание на сверхкороткой дистанции. В следующее мгновение глаза Малярийкина уловили в воздухе странное движение — вертясь юлой, над песчаным полем порхала срубленная его выстрелом вражеская башня, мотая стволом орудия как клювом. Грохнулась, почти в метрах семидесяти от основного корпуса. Охренеть. Если бы Маляр такое не увидел собственными глазами — никогда бы не поверил. Семьдесят метров! Остались ли внутри живые, так же выяснять не стоило. Насколько Малярийкин знал, в устаревших корпусах нубов посадка пилота была «совмещенной» — для большего комфорта кабину делали большой и кресло пилота устанавливали точно в середине. Пилот сидел, таким образом, ногами в корпусе, плечами в башне. Что становилось с телом в случае, если башня вздумала полетать — не стоило даже воображать себе. Чтобы не тошнило.

В этот момент из-за здания, видимо, привлеченный звуками артиллерийского противостояния показался третий гость. Реакция опять Малярийкина подвела. Гость выстрелил первым.

Мимо! Нервишки, видать, ни к чёрту. Маляр дал газ и на ходу выстрелил в ответ. Тоже в молоко. Стрелять на ходу он умел не так показательно как из стационарной позиции. Вражеская пушка, совершив перезаряжание уже развернулась к сундуку Малярийкина, но васп, как более современный корпус с автоматичекой подачей снарядов в казёнку, снова всех «победил». Хотя Малярийкин выстрелил позже, он перезарядился раньше. Остановился и дал второй выстрел с места. Точно. Угодив прямо под намалёванную на башне эмблему КТО. На этот раз башня не отлетела, но подбитый танк сменил цвет, замерцав! Видимо, пилот оставался жив, но машина получила повреждения, не совместимые с продолжением боя. Танк выбыл. И этого Маляру было более чем достаточно. Кровушки он сегодня уже попил вдоволь.

Сейчас Малярийкин впервые наблюдал, что такое «модуль игровой защиты КТО» в действии. Подбитый сундук не просто сиял и переливался. Маляр знал, с данного момента ни одно орудие из подключённых к игре танков, будучи наведённым на деактивированную машину, выстрелить не сможет. И слава богу. Хоть кто-то получит шанс выжить в этой звериной бойне. Маляр хотел понаблюдать за процессом работы защитного модуля более внимательно, но не смог, так как по нему открыли огонь.

Перевалив высотку, Малярийкин сам того не ожидая, оказался в самой гуще парных дуэлей, которую разыгрывали между подбитых корпусов нетерпеливых нубов, погибших в первые минуты боя, более продуманные игроки. Они прятались за руинами, за уцелевшими корпусами строений, за холмами и низинами, выскакивали, меняли позиции, и раз за разом выплёвывали снаряды. В чести у выживших новичков, как понял Малярийкин, были снайперские подачи. Которые, правда, постоянно лажали. А может, просто снаряды подходили к концу после тридцати минут беспрерывной пальбы. Поэтому и стреляли редкими одиночными. Как бы ни было, Маляр простоявший половину времени в укрытии, не был обременён подобной проблемой. На циферблате фронтального монитора не промелькнуло и шестидесяти секунд, как Маляр, сбил гусеницу четвёртому танку (снова засиял модуль защиты, танкист был жив) и ввязался в перестрелку между пятым, шестым и седьмым. Сделав по касательному попаданию в каждого из противников, Маляр решил отказаться от предложенной партии и выйти из артобмена. Все три машины были далеко, стреляли в друг друга из укрытия, но самое главное, увидев заведомо более сильный васп-три Малярийкина стали концентрировать огонь не на друг друге, а конкретно на Маляре. Это было не хорошо. Превосходство корпуса — превосходством корпуса, но одному против трёх (даже трёх лохов) играть было неприятно. Дав задний ход, Малярийкин снова исчез за бугром дороге так же, как минутами ранее показался из-за неё.

Но это, как ни странно, это тоже не помогло!

Обстановка на карте менялась слишком быстро, чтобы её можно было контролировать даже с помощью пресловутой логики и выдержки про которые постоянно твердил старший старшина. Пока Маляр пятился, к нему со спины, по той же самой дороге, по которой только что поднялся он, нёсся новый соперник. Также очевидно — ничего не подозревавший о выкатывавшемся к нему из-за бугра сюрпризе в виде Малярийкиновского зада. Что интересно, враг отражался на экране заднего вида, но Маляр занятый огрызанием с троицей с противоположной стороны бугра, в задний монитор попросту не смотрел.