Хасиб и царица змей - Шахразада

– Быть может, я не стал бы фокусником, быть может, я не стал бы и бродягой, но то, что я ушел бы от наставника – это точно.

– Но тогда бы мы не встретились с тобой, мой прекрасный…

– Да, моя греза, тогда бы мы не встретились. И должно быть, я был бы самым несчастным из мужчин на земле – ведь тогда я не смог бы подарить весь огромный мир самой прекрасной и самой желанной из девушек.

– Ты меня слишком хвалишь, мой Хасиб. Я самая обыкновенная и к тому же совсем ничего не знаю… Каждый твой рассказ для меня откровение.

– О, Малика, набраться знаний так несложно. А вот родиться с прекрасной, чуткой, пытливой душой, радоваться каждому дню, каждому мигу, украшать жизнь близких своей радостью – куда труднее. Ты же самое большое счастье в моей жизни и самая прекрасная радость. И я хочу, чтобы так было всегда.

Он поднес ее руку к губам и прильнул к ладони нежным поцелуем, который словно обжег Малику. Потом стал по очереди целовать дрожащие пальчики.

Медленно и чуть осмелев, Малика принялась ощупывать его твердые, но вместе с тем удивительно нежные и податливые губы. Но когда он стал, играя, покусывать ее пальцы, она отдернула руку.

Рассмеявшись, он лег на бок лицом к девушке.

– Вот видишь, малышка, я вновь даю тебе урок…

– И я, мой прекрасный, готова выучить его.

Девушка кокетливо улыбнулась, и у Хасиба от предвкушения удивительных минут закружилась голова.

– Но все же, мой Хасиб, не будь строгим ко мне…

– О нет, ибо прекраснее ученицы нет и не будет в целом мире под рукой повелителя всех правоверных, – горячо прошептал Хасиб.

Губы его вновь коснулись ее губ, и этот поцелуй был так же нежен, как и первый…

Малика вздохнула и расслабилась, но вновь напряглась, когда лобзание стало более страстным. Она ощущала желание, охватившее его, хотя прежде никогда ничего подобного не осознавала.

Губы ее приоткрылись, пропуская мужской язык. Она чувствовала, что он ищет ответных ласк ее робкого язычка. Когда они встретились, по телу ее пробежала сладкая дрожь. Желание нарастало от соприкосновения их горячих тел. Она ничего не понимала – знала лишь, что хочет, чтобы блаженство длилось вечно. Она затаила дыхание, но он наконец оторвался от ее рта и улыбнулся, глядя ей прямо в глаза.

– Тебе понравилось? – спросил он, прекрасно зная, что услышит в ответ.

Широко раскрыв глаза, Малика кивнула:

– Да!

Он снова склонился над нею, теперь целуя кончик носа, подбородок, лоб, подрагивающие веки…

– А теперь делай то же самое, – велел он, переходя к новой части урока. Надо извлечь как можно больше пользы из ее любопытства…

Приподнявшись на локте, Малика склонилась, касаясь губами его лица – вначале высоких скул, затем уголков рта и наконец самих губ… Сердцу стало тесно в груди. Оно чуть было не выпрыгнуло, когда могучие руки сомкнулись вокруг ее тела, когда ее маленькие округлые груди коснулись его груди…

– Ты чересчур спешишь, мой цветочек. Ты совершенно не умеешь собой владеть, – нежно упрекнул он ее.

– Я не могу… – призналась она. – Что-то толкает меня, но я не знаю, что… Я очень дурная, мой господин?

– Да. – Он усмехнулся. – И совершенно неисправима, мое сокровище! Ты должна быть терпелива. Ты, похоже, хочешь слишком многого и слишком быстро. Телесная любовь – это чудо. И все следует делать медленно, чтобы дать вкусить наслаждение сполна…

Он перевернул ее на спину и склонился, целуя ее груди.

– Какие прекрасные юные перси! Они молят о ласке…

– Да, это правда, – храбро отвечала Малика. Он медленно ласкал ее тело, осязая нежную и упругую плоть, накрывал каждую грудь по очереди ладонью, слегка пощипывая соски большим и указательным пальцами. Она вся выгибалась в его руках. Тогда он склонил голову и принялся посасывать соски. Потом язык его начал ласкать мягкую дорожку между грудями.

Затем он снова стал ласкать языком соски, уже к тому времени твердые и напряженные. Она громко застонала от наслаждения. Он легонько прикусил сосок – девушка громко вскрикнула. Тогда он поцелуями стал утолять причиненную ей легкую боль…

От горячих прикосновений его рта к телу Малика совершенно лишилась рассудка. Ласка его больших рук дарила ей доселе не испытанное блаженство. Заключив ее в объятия, он приподнял ее и стал осыпать с ног до головы горячими поцелуями. Ослабев от страсти, она лежала в его объятиях, а он снова стал ласкать ароматную кожу.

– О-о-о… мой господин! – вырвался у нее вздох наслаждения.

Он снова уложил ее на ложе, подсунув подушку ей под бедра. Раздвинув ноги девушки, он скользнул меж них, уперев ее колени в свои плечи.

– Теперь… – шепнул он, – я открою тебе одну тайну, тайну сладкую, Малика…

Склонившись, он осторожно раздвинул ее мягкие и розовые потайные губки. Нежная плоть уже лоснилась от жемчужных соков любви, хотя девушка этого не осознавала. Он позволил себе чуть полюбоваться ее сокровищем, а потом язык его нащупал средоточие страсти. И принялся пламенно его ласкать.

Какое-то время разомлевшая Малика не понимала, что он делает, но когда до нее дошло, она раскрыла рот, чтобы закричать от стыда – но звука не получилось… Она даже вздохнуть не могла!

Девушка силилась выказать протест против столь бесцеремонного вторжения в ее святая святых, но… но… Язык страстно ласкал ее потаенную святыню, и вдруг нежное тепло, которое она ощущала прежде, внезапно обратилось в бушующее пламя… Из ее горла вырвался сдавленный крик. Она хватала ртом воздух. Перед глазами у нее замелькали звезды – и она пронзительно закричала…

Тогда Хасиб освободился из объятий ее ног и попытался чуть усмирить биение своего сердца и свое бушующее желание. Но тщетно. Хасиб мучительно хотел ее. Открыв глаза, Малика прочла это в его взгляде.

– Возьми меня! – молила она. – Возьми… Сейчас!

– Мужчина должен входить медленно и с великой нежностью, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, проникая в нее. Она ощущала, как горячее мужское естество заполнило собой все ее потаенные святыни. Сама не понимая, что творит, она сомкнула стройные ножки вокруг его талии, чтобы дать ему возможность проникнуть еще глубже. Он застонал и погрузился в нее на всю глубину, подобно тому, как человек тонет в зыбучих песках… Она содрогнулась, почувствовав внутри себя биение его пульса, – и в эту секунду вдруг осознала, что он так же беззащитен, как и она. И ощутила прилив сил…

Он принялся двигаться в ней, поначалу неторопливо, затем со всевозрастающей быстротой… Его красивое лицо свело судорогой страсти. Нет, она не могла больше смотреть! Глаза Малики закрылись – его страсть была заразительна, и вот она уже вся трепещет… Те же звезды пронеслись у нее перед глазами, но куда более яркие. Ни один из тех, кто прежде владел ее телом, не потрудился подготовить ее к этому… этому волшебству. Ее заливали волны такого восторга, что казалось, она не вынесет этого и умрет. Затем она словно и впрямь потеряла сознание, растворившись в пучине наслаждения, будто летя куда-то меж звездами, мелькавшими у нее перед глазами…