Три мужа для Кизи - Елена Свительская

Дрожащими пальцами Мохан осторожно сдвинул волосы, прилипшие к моей щеке. Легонько, почти не касаясь моей кожи. И это было не больно, хотя и всё ещё страшно.

– Бедная! – выдохнул молодой мужчина огорчённо. – Что этот сын шакала с тобой сделал!

Он… не собирался меня насиловать? И… не хотел избить?

Растерянно заглянула ему в глаза. Юноша грустно смотрел на меня. Мохан… на моей стороне? Только…

– Я… я так ужасно выгляжу?

– Я испугался, что он забил тебя до смерти, – признался Мохан – и губы его задрожали. Я так долго звал тебя, пока Поллав держал его! А ты лежала неподвижно и не отвечала! А когда… когда я поднял тебя… мои руки были в крови… – и задрожал от ужаса, вспомнив.

Поллав там был. Два музыканта были там. И… и старший из братьев держал дядю! Но…

Рванулась к нему, сжав его ладонь – и юноша в первое мгновение даже напугано попятился от меня, а я застонала от резкой боли в спине. И упала обратно. Поймала его руку.

– Моя сестра… она… что с ней?..

– Садхир и Ванада ищут её. По двум берегам реки.

Они… ищут её? Или…

Губы мои задрожали, а глаза заволокло слезами.

Или ищут её тело. Да, скорее всего, если найдут, то только тело. О, моя бедная сестра! Только… только если они найдут её тело… хариалы живут в реке. Они вылезают на берега только когда собираются разводиться, но их зубастые морды иногда выглядывают из воды и смотрят на людей. Длинные, узкие, зубастые морды, с бугром на носу. Люди совершают омовение у берегов. Но Гангу никто не решается переплывать. Мало ли. Только на лодке разве что. А вдруг они нападут на Ишу, если течение снесёт её к середине реки? Или сожрут, если утонет и погрузится на дно? Тогда я даже тела не увижу её!

Застыла от жуткого воспоминания. Тот страшный миг, когда Ванада поднял её и швырнул, далеко-далеко, со склона в воду…

Резко села, позабыв о ранах. И даже вскочила на перебитую ногу. И, покачнувшись, упала. Почти. Только Мохан змеёй подскочил и успел поймать меня в объятия. И крепко прижал к себе.

– Ванада убил её! – кричала я, вырываясь. – Он швырнул её в реку!

– Ганга дэви не посмеет убить её! – возмутились в стороне.

Голову повернула и увидела незнакомого парнишку, мрачно смотревшего на меня из маленького окна.

Миг – и он уже переступил порог дома. Моего отчего дома. Невысокий – мне с Моханом был бы по грудь – худой, густая грива спутанных волос, перевязанных шнуром с… застыв от ужаса, смотрела на подвески на шнурке, которым он собрал волосы. Из… из клыков змеиных! Ожерелье из клыков небольших хищников, переплетённое шнурками из разноцветной шерсти, обычной и крашенной. К поясу поверх тёмно-синих, почти чёрных дхоти крепится кожаный пояс из шнуров. И по бокам свисают их концы разной длины, снизу которых крепятся змеиные клыки. Разве что в ушах его были серьги обычные, золотые. И не слишком большие, что уж странно было для его дикого наряда. Он спокойно переступил босой ногой через порог. Под ногтями у его пальцев была грязь, а на ступне – рваная кровавая полоса.

– Дэви Ганга не утопит её! – серьёзно произнёс странный парнишка. – Она Ванаде кое-что задолжала. Она не посмеет…

– Стой, где стоишь! – возмутился Мохан и вдруг из-за пояса за спиной выудил изогнутый кинжал. – Не пристало мужчине входить в дом к девушке!

– И это мне говорит мужчина, стоящий внутри чужого дома? – ухмыльнулся незнакомец, обнажая ровные зубы с чуть выступающими и криво повёрнутыми резцами. – Да ещё и орёт мне, чтоб выметался, обнимая её?!

– Я её жених! – прошипел Мохан.

– Да слышал я, слышал! – фыркнул юный хам. – Вы её будете делить одну на троих! – мрачно сощурился и выдохнул сквозь зубы, отчего голос его стал сильно походить на шипение змеи: – Наверное, они первые её поимеют. Насладятся ею твои братцы. А ты-то уже потом!

– Сгинь, ракшас проклятый! – разъярился Мохан, одной рукой придерживая меня, а другой мрачно потрясая кинжалом.

– Н-е-е-т, – насмешливо протянул странный юноша, – я не ракшас. Я существо иных кровей, куда более благородное и смышленое.

– Если ты смышленый – выметайся! – проорал Мохан. – А не то зарежу!

– Ой-ой! Напугал! Обгажусь счас от ужаса! – съязвил дерзкий гость.

Откуда он выудил два изогнутых меча, я так и не поняла. За спиною, что ли, ножны носил?

– Я дерусь, едва начал ходить, – мрачно ухмыльнулся дерзкий незнакомец. – Я уже стольких зарезал и… – мрачно сощурился. – И загрыз. Пожалуй, столько же, сколько волос на твоей голове. А то и больше.

И так он это произнёс, что я почему-то поверила, что этот юноша спокойно может впиться в глотку кому-то своими зубами, слегка желтоватыми и с острыми резцами. Но…

– З-зарежу нахала! – Мохана затрясло от гнева.

Торопливо сжала запястье руки младшего жениха, той, в которой он держал оружие.

– Подождите, мой господин!

Юноша посмотрел уже на меня, проворчал:

– Мне не по себе, когда ты так обращаешься ко мне.

– Но как тогда?..

– Мохан. Просто Мохан.

– Просто «очарованный», – насмешливо пропел вредный гость. – Просто оооочень красивый.

– Зарежу! – прошипел мой жених, взбешённый.

Едва успела метнуться вперёд, преграждая ему дорогу. И покачнулась. Мохан метнулся подхватить меня, но не успел – незнакомец плюнул ему под ноги – и юный музыкант, поскользнувшись на его слюне, упал. Я вскрикнула от ужаса. Он же на кинжал свой может напороться. Ох… А-а-а!!!

Рука с длинными ногтями, подрезанными, чтоб резко заострялись к центру, с забившейся под них грязью, подхватила меня под локоть, не давая упасть. А нога с грязными длинными ногтями… ох, тоже подрезанными будто когти! Он… он поймал кинжал Мохана пальцами левой ноги, продолжая при этом удерживать равновесие, стоя на правой ноге и ещё и придерживая меня. Да ещё и лезвие ножа как-то сжал, умудрившись пальцы ноги не отрезать.

– Жених из тебя никудышный! – осклабился жуткий парнишка, показывая неровные резцы. – Твою невесту лапают все подряд. А один даже едва не убил. А ты где был?

– Ты нарочно мне под ноги плюнул! – проорал Мохан, подскакивая.

И коленкой поскользнулся на слюне наглеца, прокатился немного и… нет, вообще проехал до стены. И врезался в неё лбом.

– Какой ты… – парнишка грустно поцокал языком. – Небрежный.

– Ты нарочно!!!

– Заткнитесь оба!!! – проорали с улицы.

Повернувшись, мы увидели Поллава, мрачно переступившего порог.

– Сиб, будешь хулиганить – я сам тебе врежу, – проворчал старший жених, подходя к нам. – На ваши вопли скоро вся деревня сбежится.

Рванул меня на себя – и незнакомец почему-то меня отпустил – а я застонала от боли. Шумно выдохнув, Поллав ногой подвинул мой коврик стене, подальше от входа. И меня уже осторожно туда перенёс, опустив так, чтобы сидела спиной к стене, после сказал мрачно, пристально смотря мне в глаза: – Не ори. Тебе же лучше не привлекать внимания.