Любовная капитуляция - Сильвия Соммерфильд

Эндрю, в сапогах и при шпорах, нетерпеливо стоял за закрытойдверью. Там, внутри — Энн, милая и такая непредсказуемая в своихпоступках Энн. Когда пришла весть об аресте и Кэтрин, Энн проявила выдержку имужество, которые едва ли кто мог ожидать от хрупкой девушки.

Эндрю знал, что она потихоньку продает свои драгоценности,чтобы как-то свести концы с концами, и ненавидел себя за бессилие ей помочь.

Он ждал. Прошло десять дней с тех пор, как он увидел ее вкоридоре и отказался ответить на вопрос, кто он такой. Десять дней. Эндрюпонимал: Энн сознательно избегает его. Он встал и заходил по комнате,похлестывая кнутовищем по сапогам. Он был раздражен, и Энн знала, что еедомоправитель нервничает и ждет. Раздражение Эндрю выросло еще больше, когдадверь открылась и слуга объявил:

— Мисс Энн готова поговорить с вами.

Эндрю быстро шагнул к двери и на секунду обернулся, окинувслугу таким хмурым взглядом, что у любого пробежали бы мурашки по телу: мощноесложение Эндрю и его недюжинная сила в сочетании с внешностью человека, успешнопрошедшего через горнило рукопашных сражений, произвели впечатление. Тот,втянув голову в плечи, поспешно ретировался. Эндрю показалось, что он слышитнежный смех Энн, но когда он повернул голову, лицо девушки было невозмутимым.

Все его дурное расположение духа испарилось, стоило емуувидеть ее. Энн была в голубом — цвет, который все эти днинеизменно напоминал Эндрю о девушке. Она сидела сейчас в кресле с высокойспинкой, опустив ноги на маленькую табуретку.

— Доброе утро, госпожа Мак-Леод.

Ему хотелось сказать совсем другие слова, но это было все, чтоон мог себе позволить.

— Эндрю, у вас такой вид, будто вы собираетесь одним своимпоявлением навести порядок на пограничье. Это правда, что вы собираетесьуехать? В чем дело?

Эндрю не мог сказать Энн правду о причине своего отбытия:ему удалось установить контакты с теми, кого он искал: людьми, готовыми завознаграждение изменить королю, и сегодня ему назначена встреча. Разумеется, вэто он ее посвятить не мог, а потому замялся, не находя нужных слов. (Для Эндрю— ситуация необычная: у себя на родине он слыл отменным краснобаем. Еще онначал в последнее время гордиться внезапно открывшейся способностью лгать, несмущаясь, — и вот сейчас он не в состоянии был это сделать.)

— Я уеду на весь день, и к утру снова буду дома, — сказалон, понимая, что не такого ответа она ждала. Когда Энн, сохраняя молчание,вновь глянула на него, Эндрю понял, что она ждет разъяснений. — Я хочувзглянуть, что происходит в пограничье, — сказал он.

Получилось довольно правдоподобное объяснение томуобстоятельству, что он скачет в сторону Англии. Учитывая завтрашнее заседаниепарламента, крайне важно получить представление, насколько позиции короля тампрочны. Люди пограничья — главная опора Эндрю.

Бледное лицо и почти умоляющие глаза Энн сбили его с мысли.О, ему хотелось сказать больше, гораздо больше!..

Она встала и подошла к окну, повернувшись к нему спиной.

— Эндрю... Что с Эриком и Кэтрин?..

— Донован Мак-Адам удерживает Кэтрин, и, как мне сообщили,она в безопасности и не испытывает неудобств. Что касается вашего брата, то...

Она резко обернулась; на лице у нее были явственно написаныстрах и тревога.

— Господи Святый, Энн, не надо так! Даже Якову не по силамперевешать всех лордов в Шотландии! — Эндрю прикусил язык, но былопоздно. Энн снова отвернулась, и он успел заметить слезы в фиалковых глазах. — Вы боитесь, Энн? — спросил он мягко.

— Нет, не боюсь, но скажите, Эндрю, как можно судить моегобрата за измену, когда он сражался за правящего короля? Он поклялся ему наверность и не мог изменить слову, не запятнав при этом свою честь! А Кэтрин?Вся ее «вина» в том, что она пыталась предотвратить кровопролитие. Что жетворится?

— Строго следуя закону, Яков не может их судить. Но, —добавил Эндрю, — теперь он уже помазанный на царство король. Среди тех, ктоокружает его, много людей, изменивших прежнему монарху, а что для них совесть изакон? Сами знаете: закон что дышло, как повернул, так и вышло... Однако, — сказал он тихо, приблизившись к ней сзади, — вы знаете далеко невсе.

Она обернулась так стремительно, что Эндрю оказался вопасной близости от девушки, и сил, чтобы отступить на шаг-два назад, у него небыло.

Глаза Энн синели, как два северных озера; ее губыприоткрылись в беззвучном вопросе, вопросе, на который он ей не мог ответить.Ему так хотелось привлечь девушку к себе и сказать, что он сделает всевозможное, чтобы ей было хорошо.

Смотрела ли бы она на него с тем же доверием и надеждой,если бы знала, кто он на самом деле? Его целью являлось заключение мира, ночтобы достичь этой цели, приходилось иметь дело с изменниками...

— Мне нужно ехать, леди Энн...

— Эндрю, знайте, что я ничего не боюсь, когда вы рядом. Яверю вам, хотя далеко не все знаю и понимаю, и буду очень и очень ждать вашеговозвращения. Может быть... когда-нибудь вы сможете рассказать мне о тех вещах,в которые я не посвящена.

Эндрю почувствовал в душе боль, прежде ему неведомую. Онсобрал всю силу воли, чтобы отступить назад и сделать дистанцию между собой иЭнн более безопасной.

— Будьте бдительны в дороге, и да сохранит вас Бог, Эндрю!

— Неужели вы отпустите вашего рыцаря, не подарив емучего-нибудь на память?

Ему немалых сил стоила эта игривая улыбка и шутливый тон.

— На память? — переспросила Эннполушепотом.

Он потянулся, чтобы снять с ее шеи тонкий, синий платок.Зажав его в своей громадной руке и прижав к губам, Эндрю вдохнул в себя егоаромат. Кто знает, может быть, ему никогда не удастся увидеть девушку вновь, ноон не мог уехать, не захватив с собой вещицу, напоминающую о ней.

Энн еще долго стояла, глядя на закрывшуюся за Эндрю дверь.Никогда в своей жизни она не испытывала такого борения чувств. Весь ее прошлыйопыт говорил, что она поступает плохо. Эндрю — слуга, а она... Эннсмешалась. Теперь уже и она не знала точно, какое место в обществе будетзанимать ее семейство. Но так или иначе существует фамильная гордость, и онаостанется, даже если все остальное будет утрачено. И все это было такневероятно, так ошеломляюще, когда он оказывался рядом...

Приложив руку к груди, Энн ощутила глухие удары сердца иглубоко, и порывисто вздохнула.

Эндрю направился к югу, погоняя коня, и еще до наступленияполуночи пересек границу с Англией. В условленном месте его уже ждали двое.

— Сэр Эндрю, — сказал первый, — какая честь для нас!По правде сказать, я не был уверен, что вы прибудете.

— Как видите, я прибыл, но у меня очень немного времени. Мненужно во что бы то ни стало вернуться до рассвета.