Дело о небрежной нимфе - Эрл Стенли Гарднер

Она взяла его руку в свои.

– Мистер Мейсон. Вы… Я не могу… – У нее перехватило горло, ина глазах выступили слезы.

– Все хорошо! – успокоил Дороти Мейсон. – Только держитесь ине унывайте, будто ничего и не случилось.

Она сморгнула слезы.

– Но, мистер Мейсон… ведь та бумага…

– Предоставьте это мне, – сказал Мейсон.

– Но я не вижу, как вы можете… если я сейчас же не заявлю…

– Сидите совершенно спокойно, – предупредил Мейсон. – Ничегоникому не говорите. Ну а сейчас мы найдем надзирательницу, оформим вашеосвобождение, и, когда приедем в город, я вас подброшу к вашему дому.

Мейсон нашел Деллу Стрит там, где оставил: она поджидалаадвоката в его личном кабинете.

– Ну, как дела? – спросила девушка.

– Олдеру пришлось наскоро изобрести, как объяснитьпроисшествие своим гостям, – усмехнулся Мейсон. – Он сказал, что в дом проникнеизвестный вор и похитил драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов. В товремя он еще не знал, что Дороти Феннер оставила купальное полотенце, резиновыймешок и купальную шапочку на его территории, вблизи освещенного объявления,поэтому приукрасил свой рассказ об ограблении множеством трагическихподробностей. Затем, к его ужасу, полиция выследила Дороти Феннер по метке накупальном полотенце и задержала ее. Естественно, Олдер был немного обескуражен.Потом, когда я напомнил ему, что его драгоценности, очевидно, застрахованы ичто страховая компания будет ждать от него заявления о пропаже, он отличнопонял, что страховая компания отнесется к этой истории весьма подозрительно, иочень быстро стал терять свой запал.

– Шеф! – доложила Делла Стрит. – В приемной вас ожидаетпосетитель. Он сказал, что будет тут, пока я не закрою офис, как бы поздно этони случилось.

– Кто это? – спросил Мейсон.

– Мистер Дорлей X. Олдер.

Адвокат тихонько присвистнул.

– Он сказал, что ему просто необходимо повидать вас сегодня.

Мейсон, прищурившись, обдумал ее слова, потом сказал:

– Постарайся точно сказать время, когда он пришел, Делла.Мне нужно знать, было это до того, как Олдер начал понимать, что делообернулось не в его пользу, или после.

– Должно быть, до того. Он ждет с… я бы сказала, с четвертипятого.

– Опиши его внешность, Делла.

– Его описать нетрудно, а вот насчет характера не знаю. Емуза шестьдесят, превосходно одет, хорошо сохранившийся, с кустистыми бровями,седой. Но в этом человеке есть что-то, внушающее уважение к нему. В немчувствуется сильная воля, властная манера.

– Давай посмотрим на него, – сказал Мейсон. – Твое описаниезвучит интересно.

– Определенно, – продолжала Делла, – он интересный человек,но себе на уме, и могу поспорить, что он впервые в жизни просидел стольковремени в чьей бы то ни было приемной.

– О’кей, – одобрил Мейсон. – Давай его сюда.

Адвокат уселся за письменный стол, придвинул бумаги, которыеДелла Стрит принесла ему на подпись, и сказал:

– Когда он войдет, я буду подписывать эти письма. Выглядетьзанятым – это импонирует клиентам.

– Вы их и в самом деле подпишите, – смеясь, сказала Делла. –Мне их надо отправить сегодня вечерней почтой. Сейчас я его приведу, шеф!

Мейсон подписывал последнее письмо, когда Делла Стритотворила дверь и сказала:

– Сюда, пожалуйста, мистер Олдер.

Мейсон промокнул подпись, бросил ручку в подставку и поднялглаза – он встретил пристальный взгляд серых глаз из-под лохматых бровей.

– Мистер Олдер.

Мейсон поднялся и протянул руку для пожатия.

Олдер сделал это без улыбки. На секунду его глаза блеснули,взгляд смягчился, но тут же снова стал пронзительным, испытующим и суровым.

Он был крепко сложен, властен, и на его лице в спокойномсостоянии можно было увидеть глубокие складки, которые вместе с пытливымвыражением глаз производили впечатление уверенного спокойствия и силы.

Дорлей Олдер удобно расположился в глубоком мягком креследля клиентов и, казалось, заполнил его целиком.

Это большое кожаное кресло было одним из наиболее тонкихпсихологических орудий Мейсона. Подушки были мягкие, податливые и как быпризывали в свои объятия; клиенты, устроившись в них, невольно расслаблялись,спадало напряжение, и люди становились более доступными для понимания мотивацииих поступков и психологии. Бывали случаи, когда они садились на самый краешеккресла, словно боясь излишнего комфорта, боясь чем-нибудь выдать себя.

Мейсон разработал целую систему, по которой заносил своихклиентов в картотеку, систему, основанную на манере поведения того или иногочеловека в кресле. Одни пытались спрятаться в его уютной глубине от не всегдаприятной процедуры общения с адвокатом, другие беспокойно ерзали, но немногобыло тех, кто усаживался комфортабельно и заполнял собой все кресло. Одним изнемногих оказался и Дорлей Олдер.

– Как я понимают вы хотели повидать меня по делу чрезвычайнойважности, – скорее утверждал, нежели спрашивал Мейсон.

– Мистер Мейсон, вы имеете представление о нашей компании –«Олдер ассошиэйшнс, инк.»?

– Кое-что слышал, – сухо кивнул адвокат.

– Вам известно хотя бы в общих чертах, как у нас поставленодело?

– А вы желаете проконсультироваться со мной именно по этомувопросу? – парировал Мейсон.

– Не совсем, – сказал Дорлей Олдер. – Просто я не хочутерять время, рассказывая вам о вещах, вам известных.

– Можете считать, что я ничего о вашей компании не знаю, –признался Мейсон.

Ледяные серые глаза посуровели.

– Это было бы оскорбительно как для вашего интеллекта, так идля моего, мистер Мейсон. Вы представляете синдикат, который владеет довольнозначительным участком земли, примыкающим к нашему владению.

Мейсон непонимающе взглянул на посетителя.

– И вот мы случайно узнали, – продолжал Дорлей Олдер, – чтоэтот синдикат стремится подписать договор об аренде нефтеносного участка, нокомпания, которая должна производить бурение, не начнет работы, если не сможетконтролировать также и наше владение. А мы не только отказываемся объединитьнаши владения, но, откровенно говоря, делаем все, чтобы принудить вашихклиентов продать их владение за бесценок. Небольшой финансовый нажим – там,небольшое политическое давление – здесь. При таких обстоятельствах, мистерМейсон, поверить, что вы ничего не знаете о нашей небольшой корпорации, значилобы плохо подумать о ваших способностях как юриста и моей проницательности каквашего оппонента.