Перекрестки судьбы. Время полыни - Игорь Соловьев

Сергей пристроил поудобнее рюкзак за плечами и, наступая прямо в лужи, чтобы не оставлять видимых следов вокруг, перебежал проселочную дорогу. Спустя двадцать минут, по широкой дуге обогнув блокпост, он скрылся в темнеющем лесу. Птица вошел в Зону.

* * *

Шли вторые сутки пребывания Птицы в Зоне. Все это время он уверенно продвигался в глубь запретной территории. Деревья, поля, заросшие кустарником, овраги и полынь. И ни следа́ активной человеческой деятельности.

Ближе к вечеру он вышел к поселку. Мертвые дома, когда-то в спешке оставленные хозяевами, а потом разграбленные мародерами, являли собой унылое зрелище. Они походили на родительский погост, давно заброшенный, заросший лебедой, крапивой и мхом.

Изучив поселок издали, Сокольских рискнул приблизиться. Осторожно походив вокруг построек, замерив уровень радиации, он аккуратно сковырнул пару досок в окне первого попавшегося дома и залез внутрь.

Ничего. Деревянное перекрытие пола сгнило, сквозь него пробивалась трава. Потолок местами обвалился, отчего дождевая влага уходила прямо в землю, подпитывая прущие сквозь доски лопухи и молодое деревце. Все, что было ценного и не очень, из помещения давно вынесли. Даже проводка в выцветшей бумажной оплетке была с силой выдернута из стен. Глупо было надеяться здесь что-то найти.

В принципе, не знай Сергей, что находится в Чернобыльской зоне, то весь окружающий его унылый пейзаж вполне сгодился бы для любой провинциальной глубинки. Как в России, так и на Украине. Сначала в отдаленных поселках закрывали магазины и почту. Потом отключали свет и водоснабжение. После этого люди, за исключением стариков, уезжали кто куда. Когда же доживали свой век последние старожилы, в домах заколачивали окна и двери, и поселок, тихо скорбя по своим прошлым обитателям, умирал.

Сперва Птица не собирался оставаться здесь на ночь, но на улице быстро стемнело. Вдобавок хлынул ливень. Поэтому Сергей, уставший от нервного напряжения и переходов, решил заночевать в доме. Закрыв большим куском фанеры огонек пламени, он приготовил нехитрый ужин, а потом, расположившись в сухом углу комнаты, уснул.

Утром Сокольских ощутил явное человеческое присутствие. В окрестностях кто-то был. Сергей осторожно прильнул к окну, потом переместился к другому. Так и есть, он не ошибся!

Бойцы шли профессионально – уступом, исключавшим возможность внезапного уничтожения всей группы. Они не загораживали друг другу сектора обстрела. При этом каждый контролировал свой участок дороги. Но было видно, что для них это далеко не первый километр и солдаты расслабились. У одного из них ствол автомата ушел вниз. Второй рассеянно смотрел под ноги. Третий без конца поправлял съехавшую амуницию.

Один из последних, по-настоящему теплых осенних дней, когда солнце не просто сияло, а действительно согревало, расслабляюще действовал на армейцев. Стандартная форма с пятнистым рисунком, известным как «дубок». Облегченная выкладка, автоматные и гранатный подсумки, фляга, свернутый бушлат-скатка и специфика места пребывания – противогазная сумка и ОЗК. На всех бойцах были бронежилеты и шлемы с чехлом из крупной маскировочной сети. Только командир был облачен в разгрузочный жилет с многочисленными автоматными магазинами, гранатами и сигнальными дымами. Голову военачальника венчал черный берет, укороченный по натовскому стандарту. Шлем был по-походному приторочен к бронику. В отличие от своих подчиненных с АК-74, командир держал на ремне АКМС с подствольным гранатометом, из ствола которого хищно белел осколочный «выстрел».

«Вот так-так! – Птица отодвинулся от окна и прижался к стене. – Эти, пожалуй, в воздух стрелять не станут – сразу на поражение. Причем с контрольной очередью в голову. – Он осторожно нащупал «макаров», но доставать его не стал. – Что это? Обычный патруль или целенаправленная зачистка? Хотя, если зачистка, они бы не шли так открыто. Взяли бы местность в кольцо, и, пока трое контролируют поселок с разных сторон, двое осмотрели бы дома».

Когда группа солдат двинулась по улице, Сергей отступил в темную глубину дома и прикрыл глаза. «Только бы пронесло!» Он старался ни о чем не думать, отрешиться от происходящего, так как знал: чужая биоэнергетика ощущается и выдает владельца не хуже, чем «кричащая» одежда или хлопок ладонями.

Шаги приблизились. Солдаты прошли совсем рядом с домом. Было слышно, как кто-то зацепил мелкий камушек и тот, отскочив, стукнул о деревянное крыльцо. Не останавливаясь, военные прошли мимо. Сокольских выдохнул и прислушался к своему сердцу, которое глухо и ритмично билось в груди. Казалось, его стук был слышен далеко за пределами поселка.

Выждав несколько минут, Сергей осторожно посмотрел на дорогу. Солдаты еще не ушли. Они стояли на околице и о чем-то переговаривались. Командир в бинокль осматривал лес. Птица отчетливо видел его спину.

Это был коренастый, хорошо сложенный человек. Несмотря на расстояние, отлично различались крепкий затылок, мощная шея и поломанные уши – характерные приметы людей, долгое время занимавшихся борьбой. От бойца исходили сила и уверенность: видимо, за его плечами имелись серьезный опыт и непростая биография.

Неожиданно, словно что-то почуяв, командир опустил бинокль и резко обернулся, прощупывая цепким взглядом сельские дома.

«Твою… по голове! – Сергей резко отшатнулся от оконных досок. – Нельзя! Нельзя пристально смотреть человеку в затылок. Это же прописные истины!» Птица медленно подтянул к себе рюкзак и нервно огляделся.

Из комнаты было только два выхода: в дверь, через прихожую, и в окно, с которого он вчера отодрал сосновые доски. Сейчас они держались лишь на кончиках гвоздей. Птица вновь краем глаза посмотрел на улицу. Три человека, включая командира, остались на месте, а двое бойцов вразвалочку возвращались к поселку.

Сергей снова вжался в темную нишу стены сразу за дверным косяком и старался не дышать. Было слышно, как солдаты сначала обошли ближайшие дома. Потом подошли к его убежищу. Кто-то из них попытался рассмотреть комнату сквозь заколоченное окно, но в царившем сумраке ничего не увидел. Наконец шаги раздались у входной двери. Солдаты потоптались и остановились в нерешительности. Снаружи дверь была заперта. Вчера Сергей видел ее с улицы: крест-накрест набитые доски.

Возникла пауза, которую прервал резкий командный окрик. Видать, старший все же настоял на том, чтобы его подчиненные вошли внутрь. Кто-то дернул дверь, а потом скрипнуло отрываемое дерево. Через секунду раздались звуки ударов прикладами. Впрочем, без особого энтузиазма. Оно и понятно, бойцы посчитали данную проверку простой командирской блажью.