«Князья, бояре и дети боярские» - Михаил Бенцианов

Перемещения нескольких тысяч детей боярских на Северо-Запад страны (кроме Новгородской земли в Пусторжевский и Великолуцкий уезды), а также в новозавоеванные западные уезды значительно исчерпали кадровый потенциал и заставляли отложить резкие выпады в адрес представителей местной знати. Возможно, именно это обстоятельство сдерживало рост поместного землевладения в Смоленской земле, где долгое время роль постоянного воинского контингента выполняли отряды годовщиков. «Выводы» смоленских бояр растянулись на несколько десятилетий, часть из них осталась на своих местах в качестве земцев.

При увеличении численности Государева двора и роста его территориальной составляющей возможности постоянного пребывания входящих в его состав лиц в Москве были ограничены. Затруднялось и его использование в военных целях. Начиная с XVI в. двор практически перестал отправляться в походы в качестве самостоятельного военного отряда. В соответствии с новой организацией армии и правильным делением полков дворовые дети боярские все чаще несли службу вместе с другими служилыми людьми. В 1509 г. вместе с князем В.В. Шуйским находились «князи и дети боярские из двора и из городов», которые передавались князьям В.Д. Холмскому и А.В. Ростовскому, «и они себе тех людей поделят сами»[148].

Рядовые члены двора эпизодически появлялись в Москве. По свидетельству Сигизмунда Герберштейна, «государь имеет обыкновение вызывать некоторых по очереди из их областей, чтобы они исполняли при нем в Москве всевозможные обязанности». В разрядной записи о смоленском походе 1514 г. Василия III, выехавшего из Москвы, сопровождала свита из 220 бояр и детей боярских. Остальные дворовые дети боярские находились под Тулой и должны были соединиться с великокняжеским полком только под Дорогобужем[149].

Этот процесс отражался на внутренней структуре Государева двора, внутри которого, в соответствии с поземельными связями детей боярских, в начале XVI в. выделилось несколько территориальных групп. По-видимому, уже «дворовая книга» второго десятилетия XVI в., реконструируемая на основании более поздних списков, делилась на несколько территориальных рубрик. Разряд новгородского похода «миром» 1495 г., отразивший более раннюю структуру Государева двора, в целом не демонстрировал признаков «территориальности». Отдельной группой в нем были выделены лишь «бояре» из Тверской земли, которые недавно влились в его состав[150].

Расширение границ государства отражалось на изменении территориальной структуры двора, в состав которого включались выходцы из новоприсоединенных земель (за исключением уездов, где были произведены «выводы»), а также из новых корпораций, создаваемых на окраинах. Структура рубрик в Дворовой тетради 1550-х гг., наиболее полном источнике для реконструкции истории Государева двора, часто распадалась на три основные части, копирующие его структуру: «бояре», «князья», «дети боярские». Особенно часто такие примеры имели отношение к «новым» корпорациям – Кашире, Можайску, Вязьме, Дорогобужу. В вяземской рубрике последовательно описывались «бояре» (Салтыковы, Плещеевы, Годуновы), «князья» (С.Ю. Деев, Умаровы, Гагарины) и «дети боярские». Так же обстояло дело с дорогобужской рубрикой. Здесь были свои «бояре» – З.И. Очин Плещеев, «князья» – А. и Д.М. Звенигородские, а также Н.И. Мезецкий, а затем уже и «дети боярские»[151].

Распространение тройственной структуры на территориальные группы дворовых детей боярских в конце XV – начале XVI в. по образцу организации Государева двора в пограничных уездах свидетельствовало о возможности их действий как автономных отрядов, имеющих собственный командный состав и выстроенную иерархию. Это имело смысл при отражении неприятельских набегов и организации локальных походов на соседние страны (Великое княжество Литовское). Подобные действия были невозможны без координации с массой рядовых служилых людей. Важно подчеркнуть признание великокняжеской властью территориальной структуры Государева двора и ее последующее тиражирование.

Территориальные связи неоднократно принимались во внимание при выполнении совместных поручений. «Вяземскими боярами», в действительности же дворовыми детьми боярскими двора, участвовавшими в пограничной войне, были дмитровцы Ю.П. Шепяков и С. Повадин. В 1491 г. на Цильму «искати руды серебряные и медные» были отправлены И.К. Брюхо Коробьин и В. Болтин, соседи по владениям в Ростовском уезде[152]. В XVI в. число таких примеров еще более возросло.

Территориальный принцип действовал при пожаловании некоторых должностей-кормлений. Среди коломничей первой трети XVI в. ясельничими были Д. Лихарев, Ф.С. Хлопов и И.И. Суков. Среди ямских дьяков наблюдался высокий уровень выходцев из Владимирского уезда. По Владимиру в Дворовой тетради были записаны сыновья И. Аргамакова, Т.Т. Всеволожского, А.И. Фуника Курцева, С.А. Ярца Нармацкого[153].

К середине XVI в. Государев двор распадался по крайней мере на 44 отдельные группы, не считая родовых княжеских корпораций, служивших по отдельным спискам. В определенном смысле это была своеобразная «корпорация корпораций», орган, который в отсутствие легитимных органов представительства служил воплощением единства страны и в этом отношении являлся одним из важнейших институтов государства на пути к централизации.

Дополнительным фактором в построении служебных отношений стало формирование в нем чиновно-иерархической структуры, которая наполнила новым содержанием традиционную тройственную модель. В рамках этой модели особое значение приобрела Боярская дума, превратившаяся в высшую иерархическую ступень. С конца XV в. представительство в этой привилегированной совещательной курии стало конечной целью соперничества отдельных боярских и княжеских фамилий. Звание бояр жаловалось исходя из политической ситуации и конкретных заслуг того или иного лица. Боярами после долгих лет службы становились наиболее заметные воеводы и администраторы, выделявшиеся по своим служебным достижениям[154]. К боярам и окольничим примыкали некогда дворцовые должности, в том числе имевшие статус кормлений: дворецкие, казначеи, печатники, ясельничие, постельничие, сокольничие, ловчие, дьяки. Их положение во внутренней иерархии двора во многом определялось близостью конкретных лиц к персоне великого князя.

Уже в конце XV в. начала складываться система квотирования мест в Боярской думе для наиболее знатных семей, что вынуждало Ивана III и его преемников увеличивать общее число окольничих, второго по значению после бояр звания. Как правило, окольничими становились представители нетитулованных фамилий, выходцы из старомосковской боярской знати, пользующиеся доверием государей всея Руси. Со временем они могли добиться повышения статуса, перейдя на положение бояр[155].