Устрицы под дождем - Оксана Робски

Маруся была у нее в первый раз.

Та же кровать, как у всех, диван, кресло, журнальный столик,на стенах черно-белые фотографии в тонком багете, плазменный телевизор.

Ни одной брошенной вещи, ничего, что выдавало бы в этойкомнате наличие жильца. Ничего, кроме маленького букета лилий в гнутойстеклянной вазе. Аромат лилий распространялся по комнате, казалось, что толькоим заполнены шкафы, устелена кровать, что именно он, сладкий и терпкий,разбросан на спинках кресел и еще он клубится на полу у кровати, там, где влюбой другой комнате стояли бы тапочки.

Девушка с хвостом сидела на краешке дивана, в ореолелилового аромата, прямо держа спину, и смотрела кино. О. Иосилиани «In vinoVeritas».

– Пошли в мужское, – сказала Маруся, внимательноеразглядывая стеклянную вазу.

– Не пойду.

– Почему?

– Я кино смотрю.

– А после кино? – Девушка научила быть Марусюпокладистой. Потому что с ней можно было или быть покладистой, или не бытьвообще. – Кино когда закончится?

– В 18.20.

Маруся зашла к ней в комнату во второй раз ровно в 18.20.

– Как кино? – задала она не тривиальный вопрос.

– Мое любимое. – Девушка тряхнула хвостом.

– Ты же говорила, твое любимое другое? – Марусяхитро сощурила глаза, словно уличила кого-то во лжи.

– А я только свои любимые смотрю. – Девушкапосмотрела на нее искренними удивленными глазами.

– Пошли на первый этаж.

– Зачем?

– Я не была ни разу. Покажешь мне.

– Я не могу.

– Из-за этого? – Маруся смешно прошлась покомнате, повиливая бедрами.

Девушка хмыкнула.

– Давай! – уговаривала Маруся. – Я тоже будувилять! Только ты мне покажешь сначала. И я научусь. Потому что если я ненаучусь, всем только ты понравишься, а меня никто не заметит.

– Да ладно! – улыбнулась девушка и слегкапокраснела.

– Конечно! А ты думаешь, что мужикам еще нужно? Толькочтобы девушка шла и бедрами виляла. Научишь меня?

Девушка неуверенно улыбалась.

– Ну что, тебе жалко? Разве люди не должны помогатьдруг другу?

Девушка пожала плечами.

– А я тебе расскажу, как я в первый раз с парнем переспала!

– Почему ты думаешь, что мне это интересно?

– Всем интересно!

Девушка брезгливо скривилась.

– Ладно, – вздохнула Маруся. Уступать былосовершенно не в ее характере. – Я тебе покажу парня, который мнепонравился. Я его на улице видела.

– Да?

– Ага. Я планирую немного повилять перед ним бедрами ипознакомиться. Пошли?

– Нет.

– Ну и ладно. Я одна пойду. – Маруся медленнопошла в сторону двери, манерно и очень томно двигая бедрами. Открыла дверь.Вышла. Прикрыла дверь, оставив небольшую щель. Пошла по коридору, мимо играющейв шахматы дежурной медсестры, покачивая бедрами ритмично и с явнымудовольствием. Уже в конце коридора она услышала шаги девушки.

– Ладно. Я тоже пойду. Только на минутку, –сказала девушка.

На первом этаже было все так же, как и на втором.

Та же столовая, та же дежурная медсестра.

– Дайте позвонить, – попросила Маруся.

– У меня ваших списков нет. Поднимитесь, пожалуйста,наверх. – Она ответила доброжелательно, но твердо.

Из надзорной напротив, из-за слегка приоткрытой дверидоносился громкий мужской голос, имитирующий звук электрички.

– Ту-ту! Ту-ту! И снова:

– Ту-ту! Ту-ту!

И неразборчивые слова, произносимые женским голосом. Оченьмягким и очень нежным. Таким обычно поют колыбельные песни. Может, поэтому онпоказался Марусе знакомым? Хотя с чего это она взяла, что ей пели колыбельныепесни? Вообще-то наверняка пели, чем она хуже других?

И снова:

– Ту-ту! Ту-ту!

И успокаивающая колыбельная.

Маруся с девушкой прошли вперед, в холл.

Сзади открылась дверь, из надзорной кто-то вышел. Высокаяженщина в серой юбке и низко надвинутой на лицо кепке. Руки у глаз. Плачет?

Промелькнула и исчезла за дверью.

Маруся как будто видела ее раньше. Даже как будто знает. Ееспина и походка… лицо было слишком закрыто руками и козырьком…

Наверное, показалось… из-за мягкого, приятного голоса.Просто захотелось, чтобы человек с таким голосом оказался знакомым.

Маруся взяла девушку за руку и потянула вглубь коридора.

– Паровоз, – сказал молодой человек, кивнув накомнату, откуда до сих пор гудели и подавали пар. – Весь день сегоднягудит.

Глаза девушки были испуганны и растерянны. Она оборачиваласьназад, словно прикидывая расстояние до лестницы.

– Давай! – шепнула Маруся и завиляла бедрами.

– Я уже, – еле слышно пробормотала девушка.

Маруся посмотрела на нее, девушка стояла прямо, не шевелясь.

– Здорово, – похвалила Маруся.

– Меня зовут Олег. Хорошо, что вы зашли, такаяскукотища. – Он покосился на Марусю, которая отчаянно виляла бедрами, идевушку, которая побледнела так, словно сейчас упадет в обморок. –Да, – повторил он вяло, – отлично.

– А у вас в «Монополию » играют? – поддержалаМаруся разговор, не останавливая телодвижений и готовая, если что, подхватитьдевушку.

– Нет, – сказал парень. – У нас в доминоиграют и в карты. В преферанс. Не хотите пульку расписать?

– Нет. Спасибо, – отказалась Маруся, вежливоулыбаясь.

Молодой человек встал, подошел к окну. У него были длинныесветлые волосы, которые он как будто никогда не причесывал, что придавало емукакой-то особенный шарм мальчишества и ребячливости, минимум двухдневная щетинаи узкие, сильно спущенные вниз джинсы. Он оторвал зеленый листочек ответвистого, закрученного вокруг деревянной тростинки растения и протянул егодевушке.

– А вы? – спросил он. – Тоже не хотите?

Девушка отчаянно посмотрела на Марусю.

Маруся завиляла бедрами активней, девушка улыбнулась и взялалисточек.

– Спасибо. Но в 19.40 ужин.

– Жаль.

– Что жаль? – Маруся решила поучаствовать вразговоре.

Парень одобряюще улыбнулся ей, с таким видом доктора обычнодостают градусник, и ответил, глядя на девушку: