Возвращение Пираньи - Александр Бушков

И снова министерство общественных работ – получитьразрешение на официальный наем при необходимости подданных Санта-Кроче вкачестве подсобных рабочих экспедиции. Спуск двумя этажами ниже – получитьсвидетельство, гласящее, что господа дипломаты едут в глубинку не просто так, акак раз и являются научной экспедицией. Субъект, безусловно, не обладающийчувством юмора, долго растолковывал, что проводников, поваров и проституток онивправе нанимать без регистрации, а вот лодочникам, носильщикам и охотникамобязаны выдавать должным образом оформленные квитанции, иначе рискуют вступитьв конфликт с налоговым управлением. Мазур, не удержавшись, поинтересовался,почему такие льготы для трех первых категорий. Субъект, ничуть не удивившись,объяснил, что льгот никаких нет, просто проводникам, поварам и проституткамобычно платят по твердой, известной фискальным органам таксе, а вот прочиетребуют денежку по договоренности. И в доказательство предъявил длиннющийциркуляр, любезно предложив перевести вслух на английский, но Мазур отказался.

Управление железной дороги – еще одна закорючка, дающаянекие льготы при путешествии поездом (должно быть, заключавшиеся в том, что ихне станут выпихивать на полном ходу, как, не исключено, поступают с лицами,льгот не имеющими). Управление речного транспорта – то же самое (видимо, неимеющих льгот вполне могут выбросить за борт, привязав к ногам колосники).

Некстати оказалось, что в департаменте Чаулуке, который ихпоезд будет пересекать на протяжении километров пяти, только что из-загерильеро введено военное положение, и следует получить в военном министерствееще одну закорючку. И они отправились бы туда, как три дурака, но другойчиновник, слышавший разговор, поправил коллегу: положение объявлено не военное,а осадное, значит, сеньорам нет нужды тащиться через полгорода в военноеминистерство, достаточно заглянуть в главный департамент общественнойбезопасности. Мазур едва не расцеловал этого симпатичнейшего человека, нопобоялся, что могут неправильно понять.

Всезнающий Кацуба рассказал, что случаях в трех виной всемудаже не бюрократия, а здешнее национальное своеобразие. Жители республикиделились на гачупино (потомки испанцев), юропо (потомки выходцев из Европы),чоло (метисы с индейской кровью), кахо (метисы с негритянской кровью). Сиепридавало порой бюрократическим игрищам особую запутанность – подполковникготов был поручиться, что их лишний раз гоняли по этажам министерстваобщественных работ только потому, что некий гачупино внутренне возмутился тем,что ему нечто смеет «предписывать» некий чоло. А избавивший их от лишнейпоездки в военное министерство альтруист и не альтруист вовсе – просто он,юропо, рад был при посторонних посадить в лужу кичливого гачупино,перепутавшего военное положение с осадным...

Но вот настал великий миг – они добрели до последнегобастиона коварного противника, скрывавшегося за невинным названием министерстваприродных ресурсов, коему подчинялся «заповедник». Мазур уже ничему неудивлялся и ничего не хотел – как автомат, шагал по коридору, держа под мышкойроскошную кожаную папку на молнии. В папке хранились подготовленныенеизвестными спецами подробные материалы, нео-провержимо свидетельствовавшие,что их хозяин, то есть Мазур, принадлежит к шизанувшемуся племени упертыхфанатиков, свято верящих в летающие тарелки, контакты с высшим разумомпосредством обычного пылесоса и лохнесское чудище. Правда, согласно папке, бзику Мазура был несколько иной – он был убежден, что задолго до ледниковогопериода на территории Санта-Кроче существовала высокоразвитая цивилиза-ция,следы каковой он и рассчитывал обнаружить на Ирупане.

Такого позора он еще не испытывал. При одной мысли, чтопридется излагать эту галиматью серьезному взрослому человеку, занимающемунемаленький пост, бросало в краску. Но коли уж собака попала в колесо...

А защитник последнего бастиона пост занимал определеннонемаленький, судя по обширной приемной с набором всевозможнейших канцелярскихигрушек и невероятно холеной секретаршей, вряд ли умевшей обращаться и сдесятой частью всего этого. Правда, их в приемной долго не мариновали. Едвауслышав их имена, красотка хлопнула длиннющими ресницами, для порядка постучалапальчиком по клавишам какого-то никелированного ящичка и объявила:

– Дон Себастьяно Авила вас немедленно примет, сеньоры...

Да, это был дон! Лет шестидесяти, но прямой, как клинокшпаги, с благородной седой шевелюрой и черными усами а-ля Бисмарк, орденскойленточкой в петлице безукоризненного черного пиджака и властным взглядом, он немог быть простым сеньором – исключительно доном...

Впрочем, прием был не ледяным, а довольно теплым, киска изприемной, умеренно колыша бедрами, принесла кофе и здешний коньяк. Мазур,ухитрившись ни разу не покраснеть и не сбиться, кратко изложил суть овладевшегоим безумия и выразил надежду, что обнаружение следов могучей сгинувшейцивилизации принесет Санта-Кроче мировую известность, не говоря уж оневероятном подъеме туристской индустрии. Дон Себастьяно слушал все это сневозмутимостью истинного кабальеро, отнюдь не склонного сразу же хвататься зателефонную трубку и набирать номер ближайшей психушки только потому, чтособеседник именует себя Наполеоном Бонапартом.

– Ну что же, дон Влад... – задумчиво сказал сановник,когда Мазур умолк, внутренне сгорая от стыда. – Мы давно уже сталидемократическим открытым обществом, развивающим контакты самого разнообразногохарактера, в том числе и, гм... научные. Идея не нова, конечно, ярым приверженцемподобных взглядов, вернее, самым знаменитым на нашем континенте их приверженцембыл полковник Фосетт, но он пропал без вести, побрекито[8], таки не отыскав своих затерянных городов... Конечно, места, куда вы направляетесь,гораздо более безопасны, нежели поглотившие Фосетта джунгли, к тому же на дворедвадцать первый век... Вам повезло. Еще лет двадцать назад в подобномпредприятии могли усмотреть в угоду политической конъюнктуре в стране и в миренечто ужасное и злонамеренное, вроде шпионажа... – Он тонко улыбнулся,недвусмысленно отделяя себя от авторов подобных версий. – Однако с тех пормногое изменилось, прежние порядки давно осуждены общественным мнением, невероятноглупо было бы подозревать нечто подобное – вы собираетесь в места, гдеединственными стратегическими объектами на добрых пару тысяч квадратныхкилометров является парочка полицейских участков да заброшенный еще в сорокдевятом военный аэродром... Иными словами, я полностью разделяю одно избританских установлений: джентльмен из общества имеет право на любое хобби, ненарушающее законов, гражданских свобод других и морали...

Он протянул руку к подставке, извлек роскошный «Паркер» и,секунду помедлив, поставил затейливую подпись на одном из казенных бланков –последний штрих, завершающий эпическое полотно под названием «Хождение побюрократии». Промокнул ее не менее роскошным пресс-папье. Вежливо улыбнулся:

– Вот и все, ваши мытарства кончены...

– Благодарю вас, дон Себастьяно, – сказал Мазурискренне.