Человек с золотым пистолетом - Ян Ланкастер Флеминг

— А, наплевать. Увидимся в баре около двенадцати. Я представлю тебя как своего личного помощника.

— Прекрасно.

Скараманга нахмурился. Бонд удалился в направлении своего номера. Он решил поддразнивать этого человека, поддразнивать его до тех пор, пока дело не дойдет до драки. Некоторое время Скараманга, возможно, будет терпеть, потому что, как кажется. Бонд ему нужен. Но потом наступит момент, может, и при свидетелях, когда его тщеславие будет так сильно задето, что он нанесет ответный удар. Тогда у Бонда будет незначительное преимущество, ибо именно он бросит первым перчатку. Тактика грубая, но ничего другого Бонд придумать не мог.

Бонд убедился в том, что утром его номер обыскали и сделал это специалист своего дела. Бонд всегда пользовался безопасной бритвой «Хоффриц», скопированной со старомодного «Жиллетта». Его американский друг Феликс Лейтер однажды купил ему такую бритву в Нью-Йорке, чтобы доказать ее высокое качество, и с тех пор Бонд пользовался только такой. Ручка безопасной бритвы давно считается хитрым тайником для хранения мелких предметов, необходимых в деле шпионажа, — кодов, проявителей для микропленок, цианида и других таблеток. В то утро Бонд оставил крошечную щелочку на том месте, где прикручивалась ручка, на уровне буквы "Z" по имени производителя. Щель была на миллиметр вправо от "Z". Все другие установленные им ловушки — носовые платки с несмываемыми пятнами в определенных местах, образованный определенным образом угол между чемоданом и стенкой гардероба, торчащая из грудного кармана его запасного пиджака подкладка, расположенные в определенной симметрии вмятины на тюбике зубной пасты «Маклинзс», — все осталось в том же состоянии. Это мог, конечно, сделать кто-то из обслуживающего персонала. Но ямайские слуги, несмотря на их обаяние и готовность услужить, до такого уровня подняться не могли. Между девятью и десятью утра, когда Бонд прогуливался и был достаточно далеко от гостиницы, в его комнате находился кто-то, хорошо знающий свое дело.

Бонд был доволен. Приятно сознавать, что он вступает в борьбу — суровую, настоящую. Если бы у него появилась возможность проникнуть в номер 20, он сработал бы так же аккуратно, даже лучше. Он принял душ. Причесываясь перед зеркалом, внимательно изучал себя. Чувствовал, что находится в форме, на все 100 процентов, хотя помнил те тусклые, без всякого блеска глаза, которые глядели на него из зеркала, когда он брился сразу после поступления в госпиталь, тогда выражение лица было напряженным, озабоченным. Теперь на него смотрели серо-голубые глаза на загоревшем лице, в глазах, как в добрые старые времена, — блеск и выражение сдерживаемого возбуждения. Он подумал сам себе, немного иронически, гонки начинались, теперь посмотрим, кто кого, проверим себя на дистанции. Отступать было некуда. Только вперед.

В бар вела дверь, обитая кожей и укрепленная латунными гвоздями, бар находился напротив холла перед залом заседаний. Помещение представляло собой — как это было модно — некое подобие английского пивного бара с роскошными аксессуарами. На низеньких деревянных стульях и скамьях лежали толстые, набитые пенорезиной красные кожаные подушки. За баром стояли высокие пивные сосуды из серебра или под серебро, они заменяли обыкновенные оловянные кружки. Гравюры на охотничьи темы, медные и латунные охотничьи роли, мушкеты и пороховницы, развешанные по стенам, вполне могли быть привезены сюда из какой-нибудь лондонской галереи. Вместо кружек пива на столах стояли бутылки шампанского в старинных ведерках со льдом, а местных жителей сменили некие громилы, одетые соответственно, они словно сошли с «тропических» витрин модных магазинов. Болтались вокруг и потягивали свои напитки. Сам хозяин стоял, облокотившись на полированную, красного дерева, стойку бара и без конца вертел на указательном пальце правой руки свой золотой пистолетик, он был похож на карточного шулера из старых вестернов.

Когда за Бондом с шипеньем закрылась герметическая дверь, пистолетик остановился на очередном витке и нацелился прямо в живот Бонда.

— Эй, парни, — сказал Скараманга нарочито громко, — познакомьтесь с моим личным помощником, господином Марком Хэзардом из Лондона, Англия. Он приехал, чтобы обеспечить в эти дни всем нам полный покой. Марк, познакомьтесь с ребятами и передай по кругу бутерброды. — Он опустил пистолет и сунул его за пояс брюк.

Джеймс Бонд изобразил подобающую личному помощнику улыбку и подошел к бару. Может, из-за того, что он был англичанином, они все пожали ему руку. Бармен в красной куртке спросил его, что он будет пить.

— Немного розового джина. И побольше тоника. Пусть это будет «Бифитерс».

Немного поговорили о достоинствах разных сортов джина. Все остальные, казалось, пили шампанское, за исключением господина Хендрикса, который стоял в стороне от всех и посасывал лимонную водичку. Бонд переходил от одного к другому. Он вел ничего не значащие светские разговоры: спрашивал, как долетели, как погода в Штатах как понравилась Ямайка. Он хотел запомнить, у кого какой голос. Потом, словно магнитом притянутый, пошел к господину Хендриксу.

— Кажется, мы здесь с вами единственные европейцы. Насколько знаю, вы из Голландии. Бывал там проездом. Но недолго. Красивая страна.

Очень бледные голубые глаза посмотрели на Бонда без всякого энтузиазма.

— Спасибо, — сказал он с акцентом.

— Откуда вы родом?

— Из Гааги.

— Долго там жили?

— Много, много лет.

— Красивый город.

— Спасибо.

— А на Ямайке в первый раз?

— Нет.

— Вам здесь нравится?

— Красивое место.

Бонд чуть не сказал «спасибо» с тем же акцентом. Он ободряюще улыбнулся господину Хендриксу:

— Я все время задаю вопросы. Скажите и вы что-нибудь.

Господин Хендрикс посмотрел мимо правого уха Бонда, в никуда. Молчание начинало тяготить. Господин Хендрикс переступил с ноги на ногу и наконец не выдержал, перевел взгляд на Бонда и задумчиво посмотрел него.

— А вы, вы из Лондона, не так ли?

— Да. Вы бывали в Лондоне?

— Да, бывал.

— Где вы обычно останавливаетесь?

Он поколебался, прежде чем ответить.

— У друзей.

— Это, должно быть, очень удобно.

— Что вы сказали?

— Я хочу сказать, что приятно иметь друзей в чужом городе. Гостиницы везде одинаковые.

— Не сказал бы. Извините, пожалуйста. — Поклонившись типично по-немецки, господин Хендрикс решительно оставил Бонда и подошел к Скараманге, который все еще находился у бара, где никого не было.

Хендрикс сказал что-то. Словно отдал Скараманге приказ. Скараманга поднялся и пошел за господином Хендриксом в дальний угол помещения. Он стоял и с почтением слушал, господин Хендрикс говорил быстро и тихим голосом.

Бонд, присоединившийся к другим присутствующим, был заинтригован. Он уже догадался, что никто другой из находящихся в этой комнате не мог разговаривать со Скарамангой с таким чувством собственного достоинства. Он заметил, что и другие часто бросали взгляды на эту стоявшую в стороне от всех пару. По мнению Бонда, так мог вести себя либо представитель одной из могущественных «семей» американской мафии, либо резидент КГБ. Другие пятеро наверняка этого не знали, как и он, но думали так же, чувствовали, что дело нечисто, что господин Хендрикс представлял здесь серьезную организацию.