Восемь лет до весны - Владимир Колычев

– Он то хочет жениться на ней, то не хочет.

– А с тобой у него как? Тебя он всегда хочет?

– Вот только не надо! – Дульсинея стала приподниматься на локте, но тут же осадила себя, снова ткнулась головой в подушку.

– Да я ничего, баба ты вкусная. Да и в руки сама просишься.

– К тебе в руки прошусь. А Виталик твой мне здорово помог. Работа у меня теперь хорошая. Я ведь не только торгую, но и за всем там смотрю. Получаю хорошо. На Митьку хватает.

– А тебя на Митьку хватает? – осведомился я.

– А если не хватает, сам виноват! Не мужик, а размазня.

– Брось его.

– Ну да. Катька его папой называет. Как я ей потом в глаза смотреть буду? Сама без отца росла. Думаешь, почему по рукам пошла? Мужского внимания не хватало, вечно искала где-то на стороне. Но что было, то прошло. Виталик мне предлагал за девчонками приглядывать, а я отказалась. Если бы не ты, жила бы сейчас на два фронта, муж да любовник какой-нибудь. Хотя нет, если бы не ты, то я бы уже от наркоты сдохла. Ты всегда имел на меня влияние. Я и сейчас от тебя с ума схожу. – Дульсинея замолчала и повернулась на бок.

Ее пальчики запрыгали у меня на животе. Да и сама она задвигалась, низом живота прижалась к моему бедру. Я закрыл глаза в приятном ожидании волны, которую поднимала Дульсинея. Волна эта не заставила себя ждать.

Санька подъехал к восьми, но мы заставили его немного подождать, ввалились к нему в машину запыханные и запаренные.

– Ты на Некрасова живешь? – спросил Санька, с едкой иронией глянув на Дульсинею.

– Ну да.

– А нам на Краснодарскую, это рядом. – Он выразительно посмотрел на меня.

– И что там? – спросил я.

– С твоей Розочкой поговорим.

– С какой еще Розочкой? – с нескрываемой тревогой осведомилась Дульсинея.

– Если точней, то с каким, – сказал я, приложив руку к животу. – Сначала Жарик, потом Розочка.

Дульсинея все поняла правильно и заявила:

– Вот сволочь!

– А кто сказал про него? – спросил я, обращаясь к Саньке.

– Виталик звонил. Сам он не может. – Санька бросил на меня красноречивый взгляд.

– А сделать что надо? – спросила Дульсинея.

– Сифилисом Розочку заразить, – сострил Санька. – Поможешь?

– Ты самый настоящий дурак, особенно когда не лечишься! – заявила Дульсинея.

Санька хотел что-то сказать, но глянул на меня и махнул рукой. Действительно, зачем пытать судьбу? Вдруг я за Дульсинею рот ему порву?

– На самом деле не смешно, – сказал я.

Ясно же, что Виталику совсем не обязательно было предупреждать Розочку. Он вовсе не торопился этого делать или даже совсем не собирался. Пообещал отцу для красоты семейного разговора и поставил точку. А сегодня вспомнил. Узнал, что я уехал вместе с Дульсинеей, позвонил Саньке и наговорил на меня. А завтра мне скажет. Или даже сегодня.

Дульсинея не захотела заезжать во двор своего дома, вышла из машины неподалеку. Я проводил ее взглядом. Она вполне самостоятельная баба. Чужая жена и любовница. Я даже не был в нее влюблен. Просто хотел. Зверски.

– Виталик все знает, – сказал Санька.

– Да, я уже понял.

– А он тебя предупреждал.

– Он Розочку должен был предупредить.

– Сам не хочет этого делать, на тебя переложил. Да и на меня.

– А мне оно нужно? – Я скривил губы и с презрением подумал о смерти.

Умирать совсем не страшно.

– Розочка сейчас в рюмочной, с дружками, – сказал Санька и повел головой в сторону Краснодарской улицы.

– Тебе оно нужно?

– А тебе?

– Нет, – заявил я, всем видом давая понять, что не желаю возвращаться к этому разговору.

– Тогда домой, – принял решение Санька.

Отец был уже дома, а Виталик с Валерой еще не подъехали. Давно уже закончились те времена, когда вся семья собиралась за ужином. А Виталик и вовсе мог не появляться сутками. Дел у него было много. А еще ему нужно было уделять внимание Клаве, спать с ней по ночам. После дневной встряски с ее старшей сестрой.

Но Виталик все же приехал. Я уже лег спать, когда он вломился ко мне в комнату. От него ощутимо тянуло коньяком.

– Ну и как дела, братишка? – едко спросил он, хищно глядя на меня.

Я ему ответил тем же. Наши взгляды схлестнулись, как сабли, разве что искры не полетели.

– А если Дуська мне все шесть лет снилась? – напористо спросил я.

– Возьми себя в кулак, – сказал Виталик и ухмыльнулся, обдумывая, как со мной быть. – Или найди себе другую бабу.

– Ты ничего не понимаешь.

– Нет?

– Я не стану тебе ничего объяснять.

– Класть я хотел на Дуську. Ты ее хоть в хвост, хоть мимо, мне все равно. Дело ведь не в ней, а во мне. Трахая ее, ты трахаешь меня!

– Я тебя понимаю.

Виталика и в самом деле можно было понять. Он меня предупредил, а я на него наплевал. Я бы на его месте как минимум обиделся.

– И что нам теперь делать? – спросил он.

– Договариваться.

– Сегодня ты Дуську штопаешь, завтра – я? Не вариант. Я не могу не сдержать своего слова. Это против моих правил. Я не отказываюсь от своих вещей.

– Дуська не вещь, – предостерегающим тоном сказал я.

– Она продается и покупается, значит, вещь.

– Мне она не продается.

– А мне она – поганая проститутка!

– Успокойся! – потребовал я.

– Я драл ее и буду драть! Потому что она – проститутка!

Я ударил с размаха. У Виталика было время на то, чтобы уйти от атаки, но, видимо, коньячный хмель притормозил его реакцию. Я врезал ему кулаком в челюсть. Виталик удержался на ногах, но заметно просел в коленях. Его порядком повело в сторону.

Все же он мог ударить меня в ответ, но его рука остановилась на замахе. То ли брат вину свою осознал, то ли что-то в глазах у меня увидел. А я действительно готов был его в этот момент убить.

– Это ты зря, – потирая отбитую челюсть, сказал он.

– Да, зря.

Я согласился с ним, но не имел желания отмотать время назад. Я правильно все сделал.

– Ты об этом пожалеешь.

– Может быть.

– Я тебя предупредил! – заявил Виталик, ткнул в меня пальцем и вышел из моей комнаты.

А утром, уже на рынке, отец вызвал меня и Виталика в свой кабинет.

Я отмалчивался, Виталик тоже, но отец и без того располагал информацией.