Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

оказался таким же неказистым, как и его покойный хозяин. Ни разу не мытый порог, заросший в углах травой, мутные стекла, покосившаяся труба. Но для новых жильцов он показался королевским дворцом.

— А ну посмотрим, что внутри! — заскрипел по ступенькам Сфенос.

Там оказалось голо и грязно. Стол, широкая лавка, никогда не знавшая побелки печь с парой тарелок, покрывшихся плесенью. Там же кастрюля с засохшими остатками какого-то варева. В чулане нашлось старое корыто и железный бак для воды.

Сфенос сразу растопил печку и, натаскав воды устроил для своей дочери купание. Он решил, что Бёрк захочет смыть со своего тела следы Фуча. Сфен с тревогой наблюдал за воспитанницей. Синяки, расплывшиеся по коже, выглядели пугающе и, судя по тому, как она двигалась, были сломаны пара ребер.

Она хотела смыть только пыль, в которой её изваляли, и кровь, размазанную по лицу, но пришлось мыться полностью и основательно. Вообще-то она любила воду, но не в тот день. Все тело болело, накатывала слабость от пережитых эмоций. Хотелось просто свернуться калачиком под теплым одеялом, и чтобы все оставили в покое.

Оказавшись на постели, она сразу уснула. Тело болело еще долго. И шла кровь. Она текла от куда-то из кишок, и приходилось подкладывать куски полотенца, чтобы не испачкать всю кровать.

— Проклятый Фуч! — ругался Сфенос.

Он был обеспокоен не на шутку и даже позвал Полли, заменявшую на хуторе лекаря. Она знала разные травки и всем болеющим заваривала чаи. Вместе с кухаркой пришел проведать новоселов и Татимир. Когда орк рассказал гномам про кровь, Полли как-то странно хихикнула.

— Так это же… — она сразу поняла, что за недуг одолел девушку.

— Внутреннее раненье, — перебил её гном.

Татимир многозначительно посмотрел на стряпуху, и та растерянно замолчала.

— Ранение? — удивилась Бёрк.

— Да, от побоев, — уверено заявил Татимир. Он спокойно огладил свой выпирающий живот и выписал лечение: — Нужен покой, и все постепенно пройдет.

Орк облегченно выдохнул. Покой своей дочери он мог обеспечить. Гости долго не задержались. Оставив на столе большой сверток с пирогами, ушли.

Сразу за дверью, Полли накинулась на хозяина.

— Что еще за ранение вы выдумали?! Это у девчонки начались обычные лунные дни!

— А я, по-твоему, настолько глуп, что сам не догадался?

— Так зачем врали?

На узкой дороге Полли обежала его и встала спереди чтоб, видеть загадочное лицо гнома. Так дальше и шла спиной вперед.

— Затем. Если говорю, надо слушаться. А не глаза вылуплять. Я тебя поумнее и знаю побольше. Нет у орков лунных дней.

— Да? — Полли даже остановилась от удивления.

— Да? — обидно перекривил её Тумит. — А теперь представь, что будет, если Сфеносу сказать правду.

Как только Тумит впервые увидел странную пару, вошедшую в харчевню, сразу понял, что общей крови в них нет. Другие поверили, но не он. А потом белую кожу ребенка рассмотрела Поли и поделилась с хозяином.

— Неужели правда? — спросила она Тумита.

По хутору ходила гадкая сказочка, что мать нагуляла девчонку от гнома и подкинула Сфену.

— Что Бёрк от гнома? Брехня, — сказал Тум. Слишком тонкой и легкой она была. — А вот от человека — вполне.

Полли была шокирована.

— Откуда тут мог взяться человек?

— А ты обдумывай услышанное, не пропускай все мимо. Он ведь говорил, что пришел с Людожита.

— Так вы думаете, она помесок орка и человека?

— Нет, глупая. Бёрк просто человек.

Если так, то все сходилось. И маленький рост, и бледная кожа, и эта болезненная для гнома худоба. Только знал ли об этом орк? И как поступит с Бёрк, если узнает? После недавнего происшествия можно смело предположить, что прибьет.

Полли отступила к обочине, пропуская Тумита вперед. Она пошла за харчевником в полной растерянности и от удивления хватала ртом воздух. Не складывалась картинка в её голове.

— А кожа? Кожа у нее…

— Побита Красным мором, — закончил за неё Тум.

— Что же это?.. Как же?..

— Я тоже думал: как да что? Только теперь мы вряд ли узнаем правду. Сфенос молчит как рыба. Я и так к нему подходил, и эдак разведывал… Уверен, орк просто не знает истины, а то бы рассказал.

— Но Сфенос говорил, что ребенок от жены.

— Орки они не слишком следят за детьми. Родили, завернули в шкуру и таскают, сильно не разглядывая. А вдруг больное дите им просто подменили? Кинули заместо орчонка и все.

Ведь действительно, так могло быть. Мать умерла, а в свёрток завернули подкидыша.

— Теперь смотри не проболтайся. И про лунные дни не ляпни. Течет кровь и пусть течет. Говори: так бывает, надо отлежатся. И все!

До гостиницы дошли молча.

— А ведь ей нельзя сюда, — вспомнила Поли. — На наш берег.

— А кого бояться? Оборотней? Так они давно все ушли…

Бёрк отбросила одеяло и села на кровати. Хоть болезнь и продолжала возвращаться, со временем она к ней привыкла и перестала бояться. Орчанка давно не соблюдала постельный режим и, втайне от отца, продолжала заниматься в «эти дни» своими делами. Только нужно было подождать, пока Сфен уедет со двора.

Кровь сама переставала течь дней через пять. Увидев, как вскрывается водянка после ожога, орчанка придумала, что в животе у неё прорываются точно такие ж пузыри. Просто нужно подождать, чтобы лишняя кровь вышла.

Но это была не главная её беда. После избиения она совсем перестала расти и осталась ростом с Татимира. А так хотелось смотреть на него свысока, как отец, и одним рыком пугать всех обидчиков. Но жизнь навсегда сделала её слабым карликом. Девушка была абсолютно убеждена в своем уродстве. Больной карлик, да еще и альбинос.

Мудреное слово она вычитала в одной из книг учителя Адуляра. Там было много рассказов про редких животных, и альбиносы описывались как ущербный приплод, обреченный на раннюю смерть. Писали, что такие выродки бывают в каждом виде и отличаются нетипичной белой окраской.

— Точно про меня, — решила тогда Бёрк и долго плакала.

Сфенос успокаивал и говорил, что любит её любую, хоть даже синюю. Тогда она была еще подростком.

Сейчас Бёрк смирилась со своим обликом и иногда умело им пользовалась, притворяясь детенышем.

Орчанка побродила, по комнате выжидая время. Потом внимательно всматривалась в окно.

— Никого, — убедилась она и стала быстренько одеваться.

Позднее утро — самое подходящее время для её задумки, пока гномы либо уже работали, либо еще спали. Как только новость про оборотней подтвердилась, Бёрк стало раздирать любопытство. Когда еще они заедут на их всеми забытый хутор? Эх, была не была! Втайне от