Берк. Оборотни сторожевых крепостей - Ли Литвиненко

где ты слыхал, чтоб прачка читала? Богатейки и то не садятся за писанину. Или она у тебя эльфийских кровей?

Татимир посмотрел на выглядывавшую из-за угла зеленую мордашку Бёрк и захохотал с новой силой. Предположение, что в жилах маленькой уродины течет хоть капля голубой крови эльфов, была просто уморительной.

— Я заплачу, — обижено ответил орк и вытащил семь медяков.

Пять скопила Бёрк, два добавил он.

— Этим? — На секунду гном заинтересовался, но, сосчитав возможную прибыль, остыл. — Да ты знаешь, как дорого мое время? Что я, по-твоему, горняк какой? Ты глянь на неё, — гном ловко схватил Бёрк за ухо, не больно сжав, выволок на середину комнаты. — Только посмотри. В эту тыкву, — он постучал указательным пальцем ей по лбу, — чтоб что-то вбить, недели две надо талдычить.

Татмир считал Бёрк не то, чтобы тупой, но какой-то особенной дурочкой. Хитрой, изворотливой, но прозорливой. А для учебы нужна усидчивость. Разве можно найти усидчивость в крученом дитенке, не сидящем на стуле и минуты, да постоянно вертящимся, словно уж на сковороде?

— Нет. Иди ты со своей дочкой… — Гном хотел указать ему на тропинку, которая уходила к глухой топи. — А иди ты к Гурту! — в последний момент исправился харчевник.

— Который Адуляр? — нахмурился орк.

Дряхлый гном недавно поселился на окраине хутора.

— Тот самый! — радостно кивнул Татим.

Орк порой был довольно настойчивым, и отделаться от него было проблематично. А теперь гном как бы спихнул проблему с себя на вышедшего на пенсию учителя.

— Что живет в доме под дубом?

— Он! Он! Кто лучше выучит ребенка, чем учитель? Я договорюсь! — Татим выгреб из широкой ладони орка мелочь и сунул себе в карман.

Так Бёрк попала в ученицы к господину Адуляру. Старику было скучно, и он согласился познакомить ее с буквами. Денег, конечно, он потребовал больше, но их не было. Разницу договорились компенсировать работой. Сфеносу пришлось колоть дрова для старика, переделать ему крыльцо и починить забор. Пока орк стучал молотком на улице, учитель вдалбливал в голову Бёрк наукуи.

Гурт был приверженцем старой школы и частенько пускал в ход палку, прививая девочке усидчивость. С каждым днем это случалось все реже, потому что Бёрк оказалась умным ребенком и схватывала все на лету. К его удивлению, азбуку она усвоила за три дня, на пятый уже прекрасно складывала слоги, а к концу второй недели прочитала три сказки.

Забор был еще не закончен, и Адуляр усадил ее за арифметику. И тут его ждал сюрприз. Если складывать кур и собак ей было неинтересно, то стоило попросить сосчитать деньги, как она делала это мгновенно. Десятки, сотни, а потом и тысячи медяков, серебряных и золотых Бёрк соединяла в уме быстрей, чем старик складывал на костяных счетах. С проснувшимся азартом Гурт стал объяснять ей азы геометрии, географии и биологии. Потом познакомил с астрономическими картами, созвездиями и устройством телескопа. Три недели оплаченного обучения растянулись на месяцы. Теперь гном караулил девчонку у харчевни и, как только она освобождалась от работы, усаживал ее за книги. Считалось, что учит он ее за деньги, но в долг. О том, когда долг будет отдан, они с орком не говорили.

Бёрк была не очень рада такому рвению Адуляра, все, что она хотела, — читать книгу с картинками. В ней были сотни сказок про гномов, эльфов и оборотней. Легенды народов Широких земель буквально поглотили ее. Страницы, пропитанные волшебством, шептали про подвиги ушедших героев и красоту их дев. Особенно Бёрк приглянулась сказка про оборотня и луну. В ней волк спас от гибели богиню луны, и она в благодарность подарила ему второе тело.

Если эльфы и гномы были привычны Бёрк, потому что частенько останавливались в гостинице, то двуликие оставались загадкой. Никогда они не появлялись на хуторе, про них мало кто вспоминал и вообще считалось, что их вид почти вымер.

— Эх, — думала маленькая Бёрк, — вот бы хоть разок увидеть, как он перевертывается…

Как это, когда из тела вырастает шерсть? А уши? Куда деваются зубы, когда вырастают волчьи клыки? И что случается с хвостом, когда волк возвращается в двуногое тело? Отваливается? Это что ж, весь лес, где живут оборотни, засыпан отпавшими хвостами? От этой мысли Бёрк начинала смеяться, представляя, как на кустах и ветках деревьев висят волчьи хвостики.

А вот теперь оборотни тут… Редкостная редкость. Диковинка. Почти мифические существа. И можно своими глазами увидеть воскресшую легенду.

В груди сладко заныло, и девушка жадно всмотрелась в сидящего на полу двуликого, даже не понимая, какую на самом деле опасность он для нее таит.

Кто она есть на самом деле, Сфенос девочке так и не рассказал. Орк поддерживал легенду о том, что Бёрк — чистокровный орк. Когда она подросла, Сфен понял, что приемная дочь ничего не помнит о своей прошлой жизни. К тому времени он сильно привык к ней и побоялся рассказывать правду — вдруг она захочет найти своих родичей? На ее расспросы о матери Сфен отвечал, что плохо ее знал, дескать, до ее рождения они мало общались, а после не общались вообще… поскольку при родах она умерла.

Услышав о приезде двуликих, он пришел в ужас. Что, если они учуют в ней человека? Говорят, у оборотней нюх не хуже собачьего. По запаху двуликие могли определять возраст, пол и даже настроение. Как хорошо, что Татимир отпустил Бёрк с работы, да еще болезнь вылезла как нельзя вовремя, а пока невидимая рана заживет, волки уже уедут. От этой мысли Сфенос немного успокоился, но на всякий случай всю ночь вещи Бёрк— штаны, рубаху, курточку и даже шапку — держал за пазухой. Поутру от всей ее одежды за метр разило немытым орочьим телом. Не то что волк, но и гном ускорит шаг, проходя мимо девчонки. Даже если дочь по дурости выйдет во двор, никто не поймет ее человеческой сути. В лес Сфенос уезжал со спокойной душой.

Запах. Густой запах орочьих портков потянулся из-за перил. Хлипкие деревяшки веранды были густо обвиты виноградными лозами, и сначала оборотень никого за ними не заметил. Но то, что воняло, шелохнулось и сунуло морду ближе. Голова пришлого прижалось к перилам, и среди пожухлых листьев Гелиодор увидел невероятно синие глаза, круглые, как столовые плошки, и удивленно выпученные.

Сначала ему показалось, что они смотрят на него прямо с веток. Это что получается, его рассматривает виноград? На минуту усомнившись в здравии своего рассудка, оборотень перестал жевать, но, моргнув, понял, что так кажется