На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось - Чак Паланик

Что я придумал? Сделал оптовый заказ на китайской фабрике (да, поддержав тем самым рабский труд). Руки, ноги, кисти, ступни приходили целыми контейнерами. Реалистичные, бутафорские отрубленные руки со студенистой красной кровью и желтыми обломками костей в нужных местах. Желтушная кожа. На своем пикапе «тойота такома» я вез их домой с почты – путь через лес был неблизкий, по извилистому двухполосному шоссе № 18. Как-то раз, в первую свою ходку, я по незнанию допустил оплошность: никак не закрепил коробки в кузове. В двух милях от дома я вдруг заметил в зеркало заднего вида, как одна коробка исчезла. А за ней и вторая. Я съехал на обочину, вышел из машины и увидел растерзанные картонные коробки. Дорога была усыпана окровавленными частями тел. При этом машин и грузовиков за мной ехало прилично – они тянулись до самого горизонта. Никто не гудел. Народ в потрясении смотрел, как я бегаю по дороге и закидываю обрубленные руки и ноги на обочину.

Водитель одного лесовоза – последнего в длинной веренице автомобилей, терпеливо ждавших, когда я освобожу дорогу, – выглянул из кабины и сказал:

– Первую коробку ты еще три мили назад потерял.

Большую часть отрубленных конечностей я нашел. Но некоторые наверняка отлетели слишком далеко и теперь лежат в зарослях папоротников. Розовые пальчики ждут своего туриста-походника.

Да, я сделал это не нарочно. Причем шутка получилась неуместная, учитывая, что в этих лесах когда-то прятали трупы серийные маньяки: убийца с Грин-ривер и маньяк из Форест-парка.

Дома я садился на крыльцо и подписывал конечности толстым маркером «Маркс-э-лот». Никому не советую дышать этой дрянью в помещении – ни резиной, ни вонючими перманентными чернилами.

Затем я отвозил их в службу доставки UPS, и коробки с отрубленными конечностями разъезжались по всем книжным магазинам моего грядущего тура. В конце очередного творческого вечера я приглашал на сцену сотрудников магазина и после аплодисментов говорил: «Спасибо, что не жалеете рук! Мы хотим отплатить вам тем же…»

Под дружные охи и ахи мы вываливали на сцену содержимое коробок и принимались бросать их в зал, словно куски мяса, а читатели их ловили.

Вот мой ответ всем, кто попросит оставить им автограф на руке или ноге. Больше никаких татуировок.

В Энн-Арбор один парень задрал штанину джинсов и показал мне мою шрамированную подпись – он обвел ее кончиком макетного ножа. Парень, кстати, был приятный и вовсе не псих.

Промотуры шли как по маслу, один за другим. По одному контейнеру китайских рук и ног на каждый. И в каждом городе я произносил: «Спасибо, что не жалеете рук…»

Все закончилось в Майами, где я читал отрывок из новой книги со сцены на берегу моря, принадлежавшей фонду «Выше ногу!». Только я об этом не знал. Откуда мне было знать? Лишь после того, как я швырнул в толпу пару сотен отрубленных рук и ног, меня познакомили с основателем фонда, Гарри Хоганом, которого полностью парализовало в результате дорожной аварии. Для помощи людям, попавшим в такую же беду, он создал фонд «Выше ногу!». Мне оставалось лишь рассыпаться в извинениях.

Никто не хотел никого обидеть. К счастью, никто и не обиделся.

Катастрофы удалось избежать. Заодно я попрактиковался в принесении извинений.

То была единственная накладка к востоку от Миссисипи. На западе получилось иначе. Так уж вышло, что все города к западу от Миссисипи я посещал на следующий день после другого писателя, Арона Ральстона. Несмотря на предупреждения, которые я наклеил на коробки с бутафорскими частями тела («НЕ ВСКРЫВАТЬ ДО ПРИЕЗДА ПАЛАНИКА»), продавцы большинства книжных магазинов из любопытства их вскрывали. А как же – столько таинственных вонючих коробок! Обнаружив внутри отрубленные конечности, они думали: «Тоже мне способ продвигать книгу… Вот идиот».

Не заметив моих предупреждений, продавцы шли к Арону и сообщали ему: «Ваши отрубленные руки доставлены в целости и сохранности». Арон Ральстон, на минуточку, – это автор книги «Между молотом и наковальней», по которой Джеймс Франко снял фильм «127 часов». Да-да, тот самый Арон Ральстон. Альпинист, которому пришлось ампутировать себе руку. Теперь он был вынужден вежливо просить продавцов внимательней читать надписи на коробках, предназначенных для встречи с Чаком Палаником.

Клянусь, сотрудники множества магазинов допустили эту ошибку. А потом кто-то решил: видимо, я каким-то образом узнал, что буду выступать после Арона, и захотел таким образом его разыграть. Ну, потому что я больной на всю голову и чувство юмора у меня соответствующее.

На самом же деле мои встречи с читателями несколько лет заканчивались раздачей бутафорских рук и ног. Я преследовал простую цель: шуточным образом отговорить людей набивать себе татуировки с моим автографом. Я вовсе не бесчувственный псих, но впредь, пожалуй, буду тщательнее организовывать свои промотуры.

В реальной жизни писатели хреново справляются с напряжением. Мы избегаем конфликтов. Мы и стали писателями, потому что предпочитаем разбираться с происходящим на расстоянии. Задним числом. Однако писательский труд дарит нам возможность поиграть с напряжением. Создать конфликт, а затем благополучно его разрешить. Если у персонажа последняя стадия рака, это наших рук дело. Мы должны бросать читателю вызов, однако это невозможно, если мы будем постоянно избегать напряжения и конфликтов.

Как говорил Айра Левин: «Великие книги рождаются из сложных проблем, а не из удачных решений».

Это значит, что не надо пугаться незавершенности. Научитесь с ней жить. Будь то незаконченный проект или события, с которыми сталкиваются ваши персонажи. Кстати, о незавершенных проектах Том Спэнбауэр говорил: «Чем дольше вы сможете жить с неопределенностью, тем эффектнее будет развязка».

Айра Левин

Когда дело доходит до того, чтобы подвергать своих персонажей мукам и страданиям, писатели частенько опускают руки. Особенно те, кому в жизни пришлось пострадать, кто сам столкнулся с насилием и болью. Обычно им так и не удается оторвать сюжет от земли. Сколько раз я видел, как персонаж гладит кошку и пьет успокаивающий травяной чай, глядя на дождь за окном. Или как герои обмениваются остроумными репликами, не создающими решительно никакого напряжения. Нужна практика, чтобы создавать, поддерживать и усиливать хаос. Кроме того, читатель должен верить, что вы способны все разрулить.

Вспомните, как в классическом бурлеске на сцену после стриптизерш выходят комики. Секс нагнетает напряжение. Смех моментально его снимает. Такая программа позволяет держать зрителей на крючке, сперва возбуждая их, а затем даря необходимую разрядку. Похожая формула используется в эротических журналах, где голые фото сменяются скабрезными картинками. Здесь то же самое: один элемент создает напряжение, а следующий его снимает.