На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось - Чак Паланик

Напряжение создается – и тут же спадает. Оно просто не успевает накопиться, а следовательно, энергии в таком диалоге нет.

Например.

«Венди украдкой покосилась на него.

– У тебя есть герпес?

Брэндон опустил глаза, но потом робко их поднял.

– Да. Есть».

Ответ получен. Конфликт улажен. Сколько в этой беседе энергии? Большой жирный ноль.

Своему ученику я посоветовал бы не закрывать проблемный вопрос, пока не введете вместо него другой.

Например.

«Венди украдкой покосилась на него.

– У тебя есть герпес?

Брэндон опустил глаза, но потом робко их поднял.

– Я купил те сервировочные салфетки, которые ты хотела».

Или: «Венди, милая, я никогда тебя не обижу».

Или: «Что ты вообще несешь?»

Или: «Да эта Менди Уитни врет как дышит».

На что Венди может ответить:

«Какая еще Менди Уитни?»

И тут уж Брэндон скажет: «Я купил те сервировочные салфетки, которые ты хотела».

Всегда помните, что мы стараемся избегать конфликтов (мы же писатели, да?), а еще – жульничаем и норовим двигать сюжет при помощи диалогов (смертный грех!). Так вот, чтобы успешно осуществлять первое и избегать второго, используйте обтекаемые диалоги и недопонимания. Это создает постоянное напряжение. Длинные диалоги вам ни к чему: они-то как раз напряжение снимают.

Опять же, это не только мое мнение. Однажды, сидя на полу в тихом уголке аудитории Портлендского государственного университета, Урсула Ле Гуин дала мне ценный совет. Мы оба выступали на мероприятии, организованном в рамках курсов независимого издательства «Улиган». Я рассказал историю про то, как повел одну женщину – журналиста итальянского журнала «Вог» – в парк аттракционов. Еще у входа я подарил ей огромную связку фольгированных шариков. В парке она их отпустила: шарики полетели прочь. И тут что-то грохнуло. Аттракционы начали медленно останавливаться. Орущие дети зависли в воздухе. Воцарился хаос: с неба сыпались искры, пожарные подвозили лестницы и спасали застрявших отдыхающих.

Оказалось, мой подарок зацепился за линию электропередачи, снабжавшую электричеством весь парк. Высоко над нашими головами трещали и капали расплавленной фольгой воздушные шарики. Сотрудники парка матерились, потому что аттракционы вырубило на весь день, а в торговых лотках портилась еда. Никто не узнал, кто принес шарики. Мы с журналисткой потихоньку улизнули. Ну и все. История закончилась на этой невразумительной ноте.

Когда я сошел со сцены, Урсула отвела меня в сторонку. Мы были незнакомы, но она захотела помочь мне с концовкой. В ходе мозгового штурма она сказала: «Не снимай угрозу, пока не создашь новую».

НАПРЯЖЕНИЕ: НЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДИАЛОГИ ДЛЯ РАЗВИТИЯ СЮЖЕТА

Вспомните второсортные телефильмы, в которых какой-нибудь лейтенант врывается в штаб и кричит: «Марсиане пробили защитное поле Земли и скоро испепелят Нью-Йорк тепловыми лучами!»

Чуете обман? Лично я – да. Даже если форма лейтенанта в подпалинах от тепловых лучей, а лицо обуглено до кости, и он падает замертво, произнеся эти слова… все равно не верю. Покажите мне сперва картинку горящего Манхэттена.

Если вы решили использовать какой-то сюжетный ход, значит, он достоин отдельной сцены. Не надо упоминать о нем в диалоге. Вы не Шекспир, ограниченный сценой «Глобуса» и выносливостью ног стоящих в партере мещан. У вас есть бюджет и время.

Например, в фильме «Китайский квартал», который в остальном всем хорош – процесс выяснения истины (расследование кражи воды для Лос-Анджелеса) подается тщательно и неторопливо, – главная тайна раскрывается с помощью диалога. Дочь Эвелин Малрэй – дитя инцеста. Фильм получился бы в тысячу раз страшнее, будь расследование посвящено этой тайне: сперва можно погадать, кто отец, затем найти свидетельство о рождении, послушать сплетни бывших слуг, выяснить, почему у Эвелин нет матери. Спросите себя: какая история драматичней? О водопроводных войнах на юге Калифорнии? Или о половой связи между отцом и дочерью и о потенциальном растлении внучки дедом?

Урсула Ле Гуин

Пусть это прозвучит слишком строго, но я запрещаю вам развивать сюжет при помощи диалогов. Слышите? Это пошлый и низкопробный прием.

Помню, как однажды Том начал занятие с рассказа о недавно состоявшихся публичных чтениях. После него на сцену вышел еще один молодой автор, практически подросток, который работал тогда над книгой под названием «После Нирваны». Роман был посвящен жизни юных наркоманов, занимающихся проституцией, чтобы заработать денег на дозу. Том восхищенно рассказывал, как смело этот автор – Ли Уильямс – выписал откровенную сцену в книжном магазине. Пока тот читал, наш учитель слушал и гадал: «Да ладно?! Неужели сейчас он возьмет и опишет, как ребенок делает минет старику?»

И Уильямс действительно это описал. Не спустил на тормозах. Не позволил герою мысленно отвлечься на какие-нибудь идиллические картинки из детства о поедании хот-догов в День независимости. Не перескочил в будущее, чтобы потом вернуться к этой сцене в диалоге или обойтись парочкой ярких воспоминаний. Нет. Он в красках и подробностях описал все происходящее – и публично зачитал это вслух. Том был в восхищении. Нужно обладать недюжинной смелостью, чтобы такое написать. И прочесть. Своему ученику я сказал бы, что это – ваш долг.

Процитирую Джой Уильямс: «Вы пишете не затем, чтобы заводить друзей».

Поверьте, я тоже не тяну на светлое божество, когда выхожу на сцену и зачитываю вслух рассказ «Кишки». Совершаю своего рода публичное самоубийство. Но хорошая литература – это не про то, чтобы хорошо выглядеть.

Так что подробно выписывайте основные моменты. Не подавайте важную информацию в диалогах.

НАПРЯЖЕНИЕ: НИКАКИХ ТЕЗИСОВ

Представьте себе: стриптизер или стриптизерша выходит на сцену, сбрасывает штаны и говорит: «Вот мои причиндалы. Вопросы есть?»

Неважно, Ченнинг Татум на сцене или Дженна Джеймсон, – вас обманули, это точно. Неважно, любим мы экзотические танцы или хорошую литературу, – нам подавай напряжение. Мы хотим совершать открытия постепенно. Финал, как ни крути, предсказуем: нам покажут гениталии. Поэтому мы хотим, чтобы нас вовлекали и возбуждали потихоньку.

Распространенная ошибка авторов – выкладывать все сразу:

«Лилла немного опоздала на танцульки, но все же успела увидеть, как Рейнольдс целовался с Доун Тейлор».

Да, какой-то намек на напряжение здесь есть. Что будет дальше? Кто как отреагирует? Но все самое пикантное автор вывалил в самом начале, лишив читателя удовольствия постепенного погружения. Мы не знаем, как выглядел клуб и чем там пахло. Мы понятия не имеем, что чувствует Лила. Может, ей туфли жмут? Или ноги болят, потому что она целую смену обслуживала столики в местной закусочной? Нас просто взяли и с бухты-барахты сунули в гущу событий.