Теней не видно в темноте - Роман Титов

Веертин, точно услышав эти мысли, наконец обратил внимание на Супая, привалившегося к одной из колонн со скрещенными на груди руками:

— А это у нас кто такой?

— Проводник, — не замедлил с ответом Килан.

Веертин довольно долго изучал попрошайку, затем выпятил нижнюю губу с совершенно неуместной, на взгляд Килана, надменностью вопросил:

— Так это ты помог отыскать этот дворец?

Супай развязно кивнул:

— Ну я.

Веертин, не привыкший к подобному обращению, слега опешил поначалу, но довольно быстро сумел взять себя в руки и, выдавив ледяную улыбочку, обронил:

— Стало быть, к тебе обращаться с поклоном.

— Кланяться не обязательно. Денег будет достаточно.

Густые генеральские брови чуть вздрогнули.

— И сколько же мы тебе задолжали, позволь поинтересоваться? — При этом взгляд Веертина переместился с проводника на Рейфа. Тот уткнул глаза в пол. Ведь уговора о цене не было. Совсем.

Но Супай, будто не замечая всех этих переглядываний, запросто почесал свою промежность и выдал:

— Да много-то мне не надо. Так, чтоб хватило на пару дней в местной ночлежке. Разве что… ну, понимаете… интересно же, что вы собираетесь сделать с хозяином этого домика. Так вот, я просто хотел бы узнать, зачем он вам сдался. И все. Больше мне ничего не нужно.

— И правда, — тут же хмыкнул Веертин, снова оглядывая каждого из кадетов по очереди. — Цена более чем разумная.

Еще секунду они с Супаем обменивались совершенно неестественными улыбками, а после генерал легко снял с пояса бластер и единожды разрядил его в славного попрошайку — никто не успел пикнуть. Яркий синий росчерк, на долю мгновения осветив полутьму усыпальницы, заставил проводника удариться затылком о колонну, а уже после, без видимых признаков жизни, плавно сползти на мозаичный пол.

— Поверю, что именно так поступить вы и планировали, — заметил Веертин, небрежным движением убирая бластер на место.

И снова все промолчали.

А Веертин, видимо, на иную реакцию и не рассчитывая, деловито хлопнул в ладоши и с нескрываемы энтузиазмом нацелился прямиком к скелету на троне.

— Надеюсь, ты действительно тот, за кого себя выдаешь.

Килан молча смотрел, как приплясывает Старейшина у постамента с троном, и почему-то никак не мог заставить себя забыть то чуть изумленное выражение на лице Супая, когда в него угодил выстрел. Неужели какой-то попрошайка мог быть настолько наивным, что и в самом деле рассчитывал на хорошую награду? Или же он просто оказался куда лучшим человеком, нежели они все вместе взятые? Что, если все подозрения, что Килан возводил на него, были напрасны? Что, если Супай и впрямь ничего общего к Теням и лейрам не имел? Можно ли тогда назвать его убийство действительной необходимостью? Стал бы кто-нибудь верить портовому бродяжке, если б тот вдруг решил поведать всему миру о группе риоммских кадетов, рыскавших в Черном дворце?

Ответ на все эти вопросы напрашивался сам собой и состоял всего из одного слова: «Нет».

Внезапный раздраженный вскрик, многочисленным эхом разнесшийся по погребальному залу, заставил Килана оставить угрызения совести на потом. Инстинктивно опустив ладонь на бластер, он не сразу сообразил, что возглас принадлежал Старейшине, а вовсе не потревоженному духу гробницы.

— Это что еще такое? — продолжал вопить тот. — Что это такое, я спрашиваю?!

Телохранители, не отстававшие от Веертина ни на шаг, вежливо посторонились, дав своему господину пространство для излияния праведного гнева.

Килан и другие кадеты, скучковавшись чуть поодаль бездыханного Супая и мало что понимая, воззрились на генерала, одним махом сбросившего скелет с трона. Резко развернувшись на каблуках, Веертин начал метать молнии взглядом.

— Это подделка. Муляж, понимаете? Никакой это не лейр, а просто искусно сделанная кукла! — Он пересек зал и, подскочив к Килану чуть ли не вплотную, ткнул пухлым пальцем ему в грудь: — Вас обдурили! Наверняка все это и вовсе никакая не гробница! Аттракцион для заблудших простачков! Коими весь твоей отряд, кстати, и оказался!

Веертин мог бы заплевать Килана целиком, только все равно не дождался бы возражений. Ежедневная муштра на протяжении нескольких месяцев из любого могла вылепить истукана. При этом внешняя невозмутимость нисколько не препятствовала кадету на чем свет стоит поносить Старейшину и всех Детей Шуота вместе взятых. Когда Килан соглашался вступить в их ряды, ему обещали духовное просветление, а вовсе не рысканье по чужим могилам в поисках неизвестно чего.

— Ты даже не представляешь, как сильно я в тебе разочарован, кадет Рейф, — взяв себя в руки и по привычке оттопырив нижнюю губу, проговорил Веертин. — На твои плечи была возложена наипростейшая из задач — найти Черный дворец. И ты с ней не справился. — Он обвел взглядом кадетов: — Никто из вас с ней не справился! Я начинаю сомневаться, достойны ли вы звания Детей Шуота. Скорей уж вы просто дети. Никчемыши, на чьих руках кровь этого несчастного аборигена.

Веертин на ответ не рассчитывал и потому показался Килану до глубины души изумленным, когда его все-таки получил. Да еще и столь четкий, уверенный и с ноткой утомленности прозвучало в тишине.

— И все же гробница настоящая, — проговорил некто. — И твои… дети об этом знают.

Несколько секунд прошли в полнейшем молчании, пока генерал не нашел в себе сил переспросить:

— Что? — Обращался он при этом почему-то к потолку.

Усталый вздох был похож на ветер.

— Я говорю, гробница настоящая. И твои дети об эт…

— Кто это сказал?! — Веертин так и подпрыгнул, не дав договорить и бешено вращая глазами в сторону кадетов.

Смешком, что раздался в ответ, можно было крошить камни.

— Разве вы не в курсе, в чьи владения вторглись?

Даже Килана от этой фразы пробрало до мурашек, чего уж было говорить о Старейшине, с благородного чела которого едва ли не дождь хлынул.

— Покажись немедленно! — взвизгнул он, а после жестом велел телохранителям высветить ту часть комнаты, где лежал сброшенный им же самим скелет.

Как только лучи фонарей, притороченных к дулам бластеров, выцепили из темноты белые кости, по-прежнему неподвижные и завернутые в драное тряпье, пот проступил и у самого Килана. Правда вовсе не потому, что он узрел в той части усыпальницы нечто противоестественное. Его напугало кое-что другое и находящееся намного ближе, у самой колонны — отсутствие трупа Супая. Неужто?..

Тихий смешок, раздавшийся будто бы отовсюду и зловещестью напоминавший невесомый ветерок над погостом, заставил Килана и других озираться. Но что толку было вертеть головой, когда кругом сплошь темнота, с которой ни фонари, ни светошесты как следует справиться не могли?

— Я сказал, покажись! — выкрикнул Веертин.