Теней не видно в темноте - Роман Титов

Призрак, насмехавшийся над ними, недовольно хмыкнул.

— Разве ты здесь хозяин, чтоб распоряжаться?

Веертин беззвучно захлопал ртом. Похоже, вопрос застал его врасплох. Несколько секунд проведя в раздумьях, он наконец выдал:

— Так ты и есть?..

— Кто?

Молчание. И новый смешок.

— Ну? Кто же я?

Веертин выглядел так, будто не решался вслух произнести чужое имя. А может просто его не знал?..

Еще один смешок, от которого волосы на затылке Килана зашевелились, перерос в продолжительный и холодный смех.

— Так тебе даже это неизвестно. Занятно. И все же ты посмел отправить сюда свою недоросль и осквернить мое жилище, мои останки!

Последний упрек, похоже, неслабо задел щепетильность Старейшины и он чуть ли не выкрикнул в полутьму, с которой все это время и общался:

— Какие еще останки?! Я с одного взгляда могу определить подделку! Этот скелет вообще ничего не стоит!

Тишина, послужившая ответом высказанному генералом упреку, заставила всех немедленно вооружиться. Нападение могло случиться в любое мгновение, пускай знать, кто конкретно должен нападать, они и не могли. На взгляд Килана, наиболее логичным поведением в сложившейся ситуации было отступление, но генерал такой исход даже не рассматривал. Лишь вылупился на медленно наливавшиеся потусторонним зеленоватым светом сферы, что сжимали в своих каменных ладонях статуи.

Впрочем, это была далеко не последняя странность, что поджидала их в гробнице.

Как только сияние удивительных шаров, заполненных, казалось, чем-то удивительно напоминавшем жидкий и движущийся сам по себе металл, набрало достаточно мощи, чтобы худо-бедно осветить все потайные уголки просторного зала, Килан осознал, что, помимо исчезновения тела Супая, изменилась еще одна немаловажная деталь — трон больше не пустовал. Там, откуда Веертин сбросил скелет, закинув ногу на ногу, восседала высокая, худая и черная, будто притаившийся в углах сумрак, фигура. И то ли дело было в призрачном свете, то ли в игре разбушевавшегося воображения, но сколько бы Килан ни старался, разглядеть лицо фигуры не мог.

— Ну, вот теперь, думаю, можно познакомиться и поближе.

— Что это такое? — на всю гробницу прошептал Черенок, разглядывая темную фигуру с неменьшим потрясением, чем остальные.

Человек (если это вообще был человек) на троне на этот раз рассмеялся игриво, будто и в самом деле находил ситуацию забавной.

— И впрямь, что же я такое? — спросил он, слегка подаваясь вперед. — Идеи найдутся?

Гас, кажется, планировал высказаться. Однако убийственный взгляд, которым Старейшина наградил анаки, заставил его заткнуться.

— Мы здесь не для того, чтобы в твои идиотские игры играть, — надменно процедил Веертин. — Изыди, нечисть! Ты не более, чем иллюзия, призванная смущать легковерных простачков.

Человек на троне рассмеялся громче.

— Иллюзия, значит? Тогда, как ты назовешь это? — Фигура шевельнула длинными тонкими пальцами и в следующий миг двое генеральских телохранителей синхронно повернули головы в сторону, да с таким усилием, что их шеи громко и неприятно хрустнули, переломавшись к чертям. В одно мгновение Веертин остался без охраны.

Генерал, не раздумывая, бахнулся на одно колено:

— Владыка.

— Уже лучше, — с трона одобрили поступок. — Кто такие и зачем пожаловали?

— Мы называем себя Дети Шуота и мы здесь затем, чтобы просить твоей помощи, о, владыка, — затараторил Веертин. — Теней больше нет, но мы дали клятву во что бы то ни стало вернуть их обратно.

Глядя на то, как пресмыкается Старейшина Детей Шуота перед неизвестной сущностью, Килан ощутил дрожь неприятия, прокатившуюся по телу. Причем неприятие это было адресовано вовсе не к тому, кто восседал на троне. Он столько времени убил на служение человеку, в чьи идеалы свято верил, а этот человек, при первом признаке угрозы, задирает лапки кверху и пресмыкается, точно параксанский уж-перевертыш.

— Теней больше нет? — между тем, переспросило безликое существо на троне. — Куда же они делись?

— Их уничтожили, владыка, — тут же отозвался вспотевший Веертин.

— Если Тени уничтожены, что же тогда помогло мне убить твоих телохранителей?

Вопрос оказался непростым, так что на этот раз Веертину понадобилось значительно больше времени, чтобы придумать ответ. Лейр же (или то, что от него осталось) стремительно терял терпение.

— Ну? Чего же ты молчишь, Дитя Шуота?

— А ты как думаешь, умник? — устав слушать бред, спросил Килан, а после навел винтовку на одну из статуй и одним прицельным выстрелом разнес на осколки сферу в ее руках. Звон был такой, что еще долгое время эхом в ушах отдавался, а серебристая жидкость, до того самозабвенно струящаяся по прозрачным стенкам, мгновенно испарилась.

— Ты что творишь?!! — заорал Веертин, вытаращив глаза, в то время как лейр, чья темная фигура только-только начала наливаться некой внутренней силой, болезненно съежился.

Килан улыбнулся.

— Надо же. Сказки не лгали.

Остальные кадеты, прежде избравшие тактику наблюдателей, нервно зашевелились, но с места никто двинуться так и не рискнул. Килан слышал, как они обмениваются недоуменными шепотками, но внимания обращать на них не стал. Его занимала лишь фигура на троне. Кое-как возвратившись в прежнее царственное положение, отпечаток лейра чуть подался вперед и яростно прошипел:

— Как ты посмел?!

Глянув туда, где по прикидкам должны были бы располагаться глаза фигуры, Килан передернул затвор и наконец-то позволил себе раскрыть истинную цель своего появления здесь:

— Глупо было выставлять свои останки напоказ. Рано или поздно кто-нибудь на них да позарился бы. — Затем выстрелил снова.

Вопль ярости и боли, пронесшийся по дворцу, в прямом смысле заставил старинные стены дрогнуть.

— Рейф, что ты делаешь? Остановись! Я приказываю!

Но Килан лишь отмахнулся, очередным выстрелом разрушив очередную сферу.

— Как ты узнал? — прошипело существо, скорчившись на троне, будто ему зарядили в промежность.

Этот вопрос Килан так же предпочел оставить без ответа. Пускай официально лейры и так считались давно вымершими, он, тем не менее, понимал, что даже с их ментальными проекциями шутить не стоит. Пока не избавишься от каждого из якорей, удерживавших призрак в реальности. Чем он и предпочел заняться вплотную.

Как только последняя из серебристо-зеленоватых сфер оказалась уничтожена, погребальный зал вновь погрузился в полутьму, слегка разгоняемую лишь фонарями кадетов. Фигура на троне казалась еле живой. Прежнюю форму держать она уже не могла и потому походила скорей на трехмерную кляксу, с огромным трудом старавшуюся не расползтись по камню тонким слоем. Кадеты продолжали стоять в оцепенении и таращить глаза, в отчаянной попытке получить хоть какие-то объяснения. На Веертине от бешенства не было лица. А сам Килан чувствовал себя человеком, с честью исполнившим долг.