Брак с другими видами - Юкико Мотоя

я ее бросила. Меня-то собаки уж точно не называли никаким именем. И мне вполне хватало того, что своими глазурно-блестящими взглядами они заглядывали в мою душу. Зачем мне вообще отличать их одну от другой? Никакой необходимости я в том не испытывала.

Постепенно мы с собаками начали выходить на прогулки. Но я никогда не видела, чтобы они справляли какую-нибудь нужду. Равно как и охотились за едой. Из хижины и обратно они шастали, когда им вздумается, и, возможно, устраивали себе запасы еды где-нибудь вдали от моего взгляда. Например, всей стаей охотились на птиц или каких-нибудь мелких животных. Однажды, бродя меж деревьев, я подобрала что-то вроде птичьего черепа. Спрятав трофей в карман пальто, я вернулась в хижину и швырнула его разлегшимся на полу собакам. Бу-у!! — закричала я. Собаки на это и ухом не повели, но я спинным мозгом чуяла: им просто стыдно признать, что они эту птицу съели.

Воду, однако же, они пили у меня на глазах спокойно и вдосталь. Но только холодную и только из нашего колодца. Когда я пробовала напоить их теплым молоком, его они даже не понюхали. Напившись своей ледяной воды, они становились еще призрачней и белоснежней.

* * *

На четвертый день я решила спуститься в городок за покупками.

Я уже выводила из гаража машину, собираясь забить ее под завязку, когда на переднее сиденье вдруг запрыгнул Пастрами, и мы отправились вместе.

О городишке я слышала только то, что это обычная деревенская глушь, в которой ничего нет и ни черта не происходит; но, проезжая по его улочкам, я так и чуяла в воздухе странное напряжение. Казалось, все его жители чего-то боятся и от этого держатся слегка напряженно. На крыльце супермаркета пять или шесть человек в униформе раздавали прохожим листовки. На поясе у них болтались какие-то штуковины, похожие на дубинки. Наверно, Соседский дозор.

Пытаясь проскользнуть между ними, я поймала на себе взгляд толстяка. Думаю, он сразу распознал во мне чужую. Поглядев на меня, как на марсианина, он протянул мне листовку.

— Остерегайтесь собак! — гаркнул он.

Собак? По напряжению в воздухе я догадалась: видимо, он имеет в виду бродячих собак.

— А что не так с собаками? — пискнула я, невольно остановившись. Вот уж не думала, что заговорю здесь с кем-то на улице… От моего голосочка толстяк на секунду опешил.

— Если увидите собак, сразу же сообщайте нам! Вот по этому номеру! — сказал он и ткнул пальцем в листовку. Я хотела уточнить, а что будет после того, как я сообщу, но вдруг сообразила, что на поясе у этих ребят не дубинки, а пистолеты, и прикусила язык.

Толстяк перехватил мой взгляд.

— Ах, это! — Он погладил оружие. — Никто не знает, чего ожидать. Вы тоже будьте готовы защитить себя, если что…

Похоже, у него еще оставались ко мне вопросы, но я сунула листовку в карман и, увернувшись от него, скрылась в дверях супермаркета. Беспокоясь за оставшуюся в машине Пастрами, я то и дело поглядывала на стоянку через магазинное стекло. А когда, нагруженная покупками, вышла на улицу, все тот же толстяк смерил меня долгим подозрительным взглядом. Заметив, как он перешептывается с рядом стоящим дылдой, я поспешила к машине. Сердце мое колотилось. Пастрами, дремавшая на месте пассажира, радостно вскочила при моем появлении. Торопливо закинув покупки в багажник, я утопила ее сиденье до упора вниз и назад.

Вернувшись в хижину, я достала из кармана листовку. В ней сообщалось, что в городке пропало без вести сразу три человека. Молодой парень, старик и женщина. Каждый из них исчез по отдельности, никому ничего не сказав. Какая тут связь, я не поняла, но листовка большими буквами призывала немедленно сообщать о любых замеченных в округе собаках.

Я невольно окинула взглядом белоснежных собак, разлегшихся вокруг меня на полу. Принять их за бродячих мог бы только слепой.

* * *

На следующий день я решила украдкой проследить за собаками, ушедшими в горы. Вопрос, куда они исчезают, пока я прячусь на чердаке в мастерской, занимал меня с первого же дня работы. Так что после обеда, нацепив горнолыжную маску от солнца и теплое пончо, я отправилась на прогулку по собачьему следу.

Пробираясь меж голых деревьев, я набредала на подходящую ветку и тащила ее за собой, оставляя в снегу волнистые борозды, пока не находила ветку получше.

Отпечатков собачьих лап было столько, словно по лесу прошла целая армия. Ее воины двигались упорядоченно, несколькими группами, точно волки, преследующие стадо овец. Шагая за ними по снегу, я с гордостью представляла, как благородно они должны выглядеть, когда охотятся.

Обернувшись, я вдруг заметила, что из-за сугроба за мной наблюдает Пастрами. Над самой кромкой снега видны лишь его округлившиеся глаза да кончик носа. Неужели он следил за мной всю дорогу?

Я помахала ему уже совсем измочаленной, пятой по счету веткой и сдвинула маску на лоб.

— Так вот вы где! — закричала я. — Остальные там? Можно и мне с вами?..

Пастрами вскочил, отрывисто гавкнул и со всех лап побежал вниз по склону.

— Или нельзя?! — крикнула я вдогонку, но он исчез.

Мне почудилось, будто я нарушаю некую клятву. «Может, лучше вернуться?» — заколебалась я. Но в итоге все же полезла за ним — сквозь гущу сплетенных веток, проваливаясь в снег по колено.

Собаки расположились на льду замерзшего озера.

«Озеро? В таком месте?!» — не верила я своим глазам, подглядывая за ними из-за толстого дерева. Привычной трусцой они бегали по ледовому полю, такому просторному, что хоть проводи здесь несколько хоккейных матчей одновременно. Огромный ледовый вольер для собак — вот что это напоминало больше всего.

Собаки рассредоточились по льду небольшими группами, сложив из своих тел на белоснежном поле правильное кольцо. Мне хотелось узнать, что же они задумали, но по такому тонкому льду к ним было не подойти. И пока я щурилась на них с берега, собаки начали подпрыгивать на месте. Сначала не очень высоко, но потом уже и выше своего роста. Как я поняла, каждая из них пыталась выкопать себе прорубь. Попрыгав немного, они кидались грудью на лед и разрывали его когтями, затем опять прыгали, и это повторялось снова и снова.

Наконец какая-то из них процарапала ледовую корку насквозь и тут же, не оглядываясь, кинулась в прорубь с головой. Прямо у меня на глазах все собаки одна за другой пробивали лед, ныряли в воду и скрывались из виду. Вот исчезла последняя, и над озером воцарился такой