Старая ратуша - Роберт Ротенберг

— Ты как раз вовремя, дружище, — окликнул он Грина.

Грин пробирался через весь зал, между фанерными столиками, за которыми сидели с отсутствующим видом местные обитатели. На каждом столике стояла бумажная тарелка с чипсами и поп-корном.

— Ребята, это детектив Грин, — объявил мужчина, когда Грин, вскарабкавшись на сцену, встал возле него. — Он иногда заглядывает сюда поиграть на наших «открытых» вечерах, так что прошу любить и жаловать.

В зале раздались жидкие аплодисменты. Улыбнувшись, Грин сел на сцене и окинул взглядом зал. Человек двадцать мужчин и несколько женщин. Кто-то сидит за столиками, кто-то расположился на стоящей у дальней стены продавленной кушетке.

Грин вынул из чехла гитару и быстро настроился.

— Ну что, может, это, Дейвон? — спросил он, взяв несколько аккордов.

— Понял. — Дейвон кивнул и стал негромко подыгрывать.

Затем в их дуэт стал подстраиваться ударник. Пожилая дама, поднявшись из зала на сцену, села за пианино. К большому удивлению Грина, она быстро подобрала мелодию.

Грин запел:

Я вышел на распутье и упал на колени…

Дойдя до второго куплета старого блюза, он взглянул на непроницаемые лица в зале.

«Тихо, как на заседании суда во время обращения к присяжным», — подумал он, заканчивая песню под вялые аплодисменты.

Следующим номером они сыграли старенькую вещь Леннона-Маккартни, далее последовали «Криденс» и затем — ранний Дилан. После этого к микрофону подошел Дейвон.

— Кто-нибудь хочет что-нибудь сыграть? — поинтересовался он.

Одутловатый белый парень лет за тридцать робко, как первоклассник, поднял руку.

— Давай, Томми, смелей, — подбодрил Дейвон.

— Давай сыграй нам что-нибудь, Томми, — раздалось с кушетки.

Томми неуверенно подошел к пианино и поправил очки в металлической оправе.

— Я тут кое-что написал. — Он начал наигрывать традиционную блюзовую последовательность аккордов — G7, С7, G7, D7 — и повторил ее трижды.

Грин подмигнул Дейвону и начал импровизировать на гитаре. Дейвон подхватил, тут же подключился ударник.

— Большое спасибо, Томми, — поблагодарил Дейвон, вновь подходя к микрофону.

Худенькая дама, поднявшись на сцену, спела старый английский танцевальный шлягер. Толстый парень ост-индской наружности спел «На причале».

— Кто-нибудь еще? — спросил Дейвон после песни Отиса Реддинга.[13]

Грин заметил чью-то голову, мелькнувшую в конце зала.

— Может быть, вы, сэр? — окликнул он.

Мужчина поднялся. У него была клоунская внешность.

Лысую макушку обрамляли длинные волосы, на разноцветном пиджаке выделялись многочисленные заплатки. Большинство людей в зале были Грину знакомы — он видел их либо на улице, либо в зале суда, либо здесь, когда приходил поиграть, — однако этого персонажа встретил впервые. Поначалу решил, что тому слегка за пятьдесят, однако вскоре изменил мнение. Скорее всего он моложе.

«На улице люди стареют быстрее», — размышлял он, пока мужчина неловко пробирался к пианино.

— Я немного играю, — сообщил мужчина. Он опустил голову, пряча глаза. — Обычно играю это в соль мажоре, но сейчас переложу в до мажор.

Усевшись за пианино, он потер лицо руками и потом опустил их на клавиатуру. Его постановка рук с поднятыми запястьями и согнутыми пальцами была идеальной. Все его тело расслабилось.

— Хорошо? — Грин взялся за гриф гитары. — Что будем играть?

— Вы знаете «Блюз покинутого бродяги»? — спросил мужчина.

Улыбнувшись, Грин взял минорный аккорд.

— Поехали.

Грин с Дейвоном исполнили традиционное блюзовое вступление. Мужчина начал играть, и по полусонному залу словно пробежала искра. Дейвон, взглянув на Грина, одобрительно закивал.

— Ничего себе! Похоже, у нас появился настоящий пианист!

Отыграв блюз до конца, они исполнили еще три классические блюзовые вещи.

— У нас осталось время лишь на одну песню, — сказал Дейвон. — Через двадцать минут тушат свет. У вас есть какие-то пожелания? — спросил он у пианиста.

— Давайте попробуем еще раз «На распутье», — шепнул он.

Начав играть, он впервые запел. В последнем куплете он спел:

Я стою на распутье и словно умираю…

Зал слушал в оцепенении.

— Где вы научились так играть? — поинтересовался Грин, убирая гитару.

Зал быстро опустел.

— Я подобрал ее только что, — ответил мужчина, по-прежнему отводя взгляд.

— Вы серьезно занимались музыкой, так ведь? — спросил Грин.

Мужчина наконец поднял голову. Его светло-голубые глаза казались прозрачными. Грин попытался представить, каким тот был в детстве — белокурые волосы, гладкая белая кожа, ясные глаза.

Мужчина вновь потупился.

— Да, несколько лет, — тихо ответил он.

— Дайте-ка угадаю: лет восемь по классу фортепиано — консерватория?

Мужчина застенчиво улыбнулся:

— На самом деле даже дольше. У меня диплом преподавателя.

Он замолчал, и Грин решил не настаивать на продолжении. Он понял, что лучше оставить его историю недосказанной — без предполагаемо грустного окончания.

— Я детектив Ари Грин из отдела по расследованию убийств, — представился наконец Грин, протягивая руку.

— Фрэйзер Дент. — Мужчина ответил слабым рукопожатием. — Для полицейского — это довольно необычный способ проводить свободное время.

— Я уже много лет этим занимаюсь. — Грин пожал плечами.

— Здорово, — отозвался Дент.

— Это мне и в работе помогает. Я стараюсь постоянно расширять круг знакомств. Кто-то мне помогает, кому-то я помогаю…

Дент обернулся, чтобы убедиться, что их никто не слышал. Зал был пуст. Он вновь посмотрел на Грина.

— Не беспокойтесь, мистер Дент, — кивнул Грин. — Я весьма осмотрителен.

— О какой помощи вы говорите?

— Позвольте сначала пару вопросов. Вы в бридж играете?

— Да.

— Хорошо?

Дент на секунду замялся.

— Неплохо.

— Попробую угадать. У вас, наверное, университетская степень, а может, и две?

— Две-три, — поправил Дент.

Грин рассмеялся. Дверь в торце зала, щелкнув, приоткрылась, заглянул Дейвон. Кивнув ему, Грин вновь повернулся к Денту.