Кузница Тьмы - Стивен Эриксон

Мне нужно возвращаться в Харканас. Я слишком долго отсутствовал.

Аратан поднялся наверх, а отец последовал за ним.

Повелитель Ненависти все так же сидел в своем кресле и, похоже, дремал, держа в руке пустой кубок.

Не обращая на него внимания, Драконус направился к выходу. Взяв поводья своего коня, он вскочил в седло и, взглянув на Аратана, сказал:

– Выбери пустую башню поблизости в качестве конюшни. Там неподалеку живет один яггут, его зовут Синнигиг. Он довольно странный, но безобидный и души не чает в лошадях. Синнигиг сделает все, чтобы твои лошади были хорошо накормлены и напоены и чтобы они оставались в форме. А ты сам не теряй связи с Хеллар.

– Хорошо.

– Найди где-нибудь рядом подходящее место для сна и обустрой там себе дом. Не уединяйся чрезмерно, Аратан, и не забывай, что, помимо Готоса и яггутов, существует целый мир. Когда почувствуешь, что готов, – отправляйся в путь. Ты куда более великий дар, чем когда-либо предполагал наставник Сагандер.

– Отец, будьте осторожны в Харканасе. Они думают, что знают вас, но на самом деле это не так.

Драконус пристально посмотрел на него:

– А ты знаешь?

– Вы азатанай.

Отец Аратана взял поводья и, развернув Калараса, выехал на середину поляны. В то же мгновение свет вокруг померк, будто сама ночь явилась на его зов, чтобы приветствовать своего властителя. За миг до того, как тьма поглотила Драконуса и его коня, Аратан увидел произошедшую с Каларасом перемену. Шкура жеребца словно бы стала еще чернее, его очертания расплылись, а глаза внезапно вспыхнули мертвенно-бледным пламенем.

А потом они оба – конь и всадник – исчезли в непроницаемой тьме. Мгновение спустя перед Аратаном в угасающем свете дня вновь возникла пустая поляна.

«Отец даже не обнял меня. Не сказал ни слова любви на прощание. Вот и все. Мой отец уехал!»

Юноша стоял в одиночестве, чувствуя себя потерянным – и свободным.

Достав глиняную фигурку, Аратан внимательно ее рассмотрел. Подарок Олар Этил, который передал ему отец. Хотя округлые формы и вес статуэтки странным образом успокаивали, он предпочел бы сейчас не держать ее в руках. Но это было все, что у него осталось, единственное напоминание о долгом путешествии, начиная с того момента, когда Сагандер велел своему ученику остановиться и взглянуть на ворота Обители Драконс, и до самого последнего мгновения, когда сердце юноши преисполнилось пустоты и одиночества после ухода отца.

«Еще один дар, пропитанный кровью», – подумал Аратан.

Услышав шум, он поднял взгляд.

На краю поляны появились двое: яггут в доспехах и молоденькая девушка-тисте, худощавая и с острыми чертами лица.

– Он внутри? – спросил яггут, когда незнакомцы поравнялись с Аратаном.

– Да, господин. Спит в своем кресле.

Яггут презрительно фыркнул и вошел в башню, откуда эхом отдался его громкий хриплый голос:

– Эй, Готос! Если ты еще не умер, проснись!

Девушка встретилась с Аратаном взглядом и, словно бы извиняясь, пожала плечами. В следующее мгновение она нахмурилась:

– Что ты тут делаешь? Ты кто вообще такой?

Аратан отступил на шаг, увидев в ее глазах вызов:

– Я гость.

– Гость Повелителя Ненависти?

Он кивнул, сунув глиняную фигурку обратно в мешочек на поясе.

– Это что, кукла? – задала незнакомка следующий вопрос.

– Ну, можно и так сказать. Подарок.

– До чего же уродливая. У меня когда-то тоже были куклы, но куда красивее.

Юноша промолчал, чувствуя неловкость от устремленного на него взгляда.

– Ты всегда так делаешь? – осведомилась девушка.

– Что именно?

– Грызешь ногти?

Аратан отдернул руку ото рта и вытер пальцы о бедро.

– Нет, – ответил он.

Глава семнадцатая

Раскан когда-нибудь рассказывал о своей семье?

Ферен промолчала, и вместо нее на вопрос Вилла ответил Ринт:

– Насколько я помню, нет. Он говорил только про Обитель Драконс. Именно там Раскан жил, а если что-то и было раньше, то, видать, превратилось в пепел, который он предпочитал не ворошить перед нами.

– Да не все ли теперь равно? – спросил Галак. – Как ни крути, а сержант Раскан был нашим командиром. Даже если мы мало о нем знали, это не оправдание. Пусть наш контракт с повелителем выполнен и мы больше не состоим у него на службе, но надо хотя бы соблюсти приличия.

– Раскан не пограничник, – проворчал Ринт. – У меня нет никакого желания возвращаться в Обитель Драконс лишь затем, чтобы доставить туда безголовый труп. У меня, между прочим, недавно родился ребенок, и я хотел бы его увидеть.

Ферен не сводила взгляда с покачивающейся травы на обочинах и темной волнистой линии холмов на северо-востоке. Они уже свернули с дороги, по которой скакали на запад. Если Вилл и Галак одержат верх в этом споре, им придется ехать наперерез, прямо на восток, чтобы добраться до Абары-Делак.

Их лошади уже порядком устали, и каждый очередной порыв ветра доносил смрад, исходивший от завернутого в парусину тела сержанта Раскана.

– Почему бы просто не сложить пирамиду из камней в холмах впереди? – предложил Ринт. – Мы можем отдать его мертвую плоть королевству Матери-Тьмы и принести все необходимые жертвы. В том нет ничего постыдного. А потом отправим известие в Обитель Драконс, указав местонахождение этого надгробия, если кому-то вдруг захочется приехать и забрать тело.

– Подобное известие будет воспринято как оскорбление, – возразил Вилл. – Я не понимаю тебя, Ринт. Если мы не в состоянии даже соблюсти приличия, то что вообще от нас осталось?

– Меня не волнуют приличия, – огрызнулся Ринт. – Если вы с Галаком считаете это столь важным – пожалуйста, везите его. Но лично я возвращаюсь домой.

– Ферен? – спросил Галак.

– Олар Этил забрала его, – ответила Ферен. – Ведьма похитила душу сержанта. Не важно, где вы похороните то, что осталось от Раскана, или даже где принесете жертвы. Матерь-Тьма все равно никогда не примет его душу. Раскан ушел от нас.

– Обряды успокаивают совесть живых, – настаивал Вилл. – Мою. Твою. Его родных.

Женщина пожала плечами:

– Не вижу никакого утешения в пустых жестах, Вилл.

– Лучше бы мы никогда не разделялись, – проворчал Галак. – Мы с тобой, Вилл, пытаемся убедить себя, что едем в обществе двух старых друзей. Но Ринт и Ферен выглядят такими лишь на первый взгляд. А на самом деле готовы нас бросить.

Все замолчали, и теперь в холодном послеполуденном воздухе слышался только стук лошадиных копыт. Ферен прикрыла глаза, поддавшись ритму медленного галопа своей лошади. Вскоре они перейдут на шаг, но все равно будет казаться, что далекие холмы нисколько не приблизились, а за ними вместо родных краев ждет некая пугающая неопределенность – как будто одно лишь расстояние