Люди Льда. Книги 1-47 - Маргит Сандему

Все имена совпадали, при том что в истории древней Японии он был полнейший профан. Конечно же, он знал, кто такие самураи, но то была эпоха, предшествующая самураям.

И наконец, он рассказал, как ему удалось разыскать доктора. После того, как они обнаружили Туву в бессознательном состоянии.

Доктор схватился за голову.

— Она сделала это! Безумная! Но не может быть, чтобы ее не удалось вернуть в настоящее.

— Если только ее не удерживает нечто, что я предпочел бы не называть вслух, — осторожно заметил Натаниель. — Быть может, ее «законсервировали» с помощью колдовства. Но это, конечно же, невозможно. Доктор Сёренсен, вы нам не поможете? Она находится неподалеку. За ней присматривает еще один наш родственник.

— На сегодня ко мне никто не записан, так что ради такого случая… Ну а если у нас ничего не выйдет? У меня могут быть из-за этого крупные неприятности, ведь у меня есть противники, надеюсь, вы все это понимаете.

— Если нам не удастся ее разбудить, я знаю только один выход, — твердо сказал Натаниель.

— Какой же?

— Вы погрузите меня в транс, так, как вы это обычно делаете. И я последую за ней.

Доктор уже успел облачиться в элегантное пальто из верблюжьей шерсти.

— Но так не получится! Я могу лишь перенести вас назад в ваши собственные предыдущие жизни. Которые вряд ли совпадут с ее жизнями — во времени и пространстве.

— Да, я понимаю. Ну хорошо, мы что-нибудь да придумаем.

Когда они вышли на улицу, доктор Сёренсен спросил с некоторой опаской:

— Э-э-э… а этот родственник, который за ней присматривает… Он тоже один из… ну вы понимаете?

— Из рода Людей Льда? Да, но Йонатан совсем не такой, как мы с Тувой. Он совершенно нормальный Разве что немного зациклился на войне, — его хлебом не корми, но дай рассказать, как он воевал.

— Ну, в таком случае он действительно нормальный, — рассмеялся доктор. — Это так похоже на норвежцев!

— Да уж, — мрачно заметил Натаниель. — Недавно я разговаривал с одним шведом, так вот, он сказал, что для нас, норвежцев, война никогда не кончится. Можно подумать, что норвежцы выиграли войну в одиночку, причем ценой неимоверных усилий.

— Речь идет о людях, для которых это было единственным в жизни подлинным переживанием, — сказал доктор. — О тех, кого тяготит житейская проза. А потом, война оказалась многим на руку, я имею в виду в первую очередь людей творчества. Сколько так называемых писателей на ней нажились! Какой-нибудь незначительный военный эпизод они превратили в длиннющую эпопею — и стали богатыми и знаменитыми. Что бы они стали делать, не будь войны, которая их вдохновила и снабдила их материалом?

— Все это, конечно, верно, но только Йонатан совсем не такой. В нем просто еще не остыл мальчишеский пыл, даром что ему уже тридцать пять.

Тут он подошли к дому, и разговор оборвался.

Йонатан открыл им и поздоровался с доктором. За все это время Тува ни разу не пошевельнулась.

Сёренсен посмотрел на нее, послушал пульс. Вид у него был крайне озабоченный.

— Это не похоже на обычную потерю сознания, — произнес он тихо, точно опасаясь ее потревожить. — Если бы я не боялся сморозить глупость, я бы сказал, что, наверное, вот так же проспала все сто лет Спящая Красавица.

— Что же нам делать?

— Разумеется, я испробую все приемы пробуждения, которые мне известны. Но как вы, вероятно, знаете, я не гипнотизирую моих пациентов, не погружаю их ни в сон, ни в транс. Мы называем это трансом. На самом деле это полнейшее расслабление, благодаря которому они могут перенестись, если можно так выразиться, в «другой мир». Они полностью отключаются от настоящего. Но с Тувой… Тут что-то совсем другое.

— Может быть, вызвать врача? — предложил Йонатан.

— Пока подождем, — с озабоченным видом произнес доктор. — К тому же я не думаю, что врачи смогут что-то сделать. И… если это вас как-то успокоит, докторское звание принадлежит мне по праву. Я сдал экзамены на врача и работал в больнице, пока не счел, что данная специальность даст мне намного больше — во всех отношениях. Что за меня и не любят традиционные медики, — сухо заключил он.

— Теперь мы знаем, что Тува в надежных руках, — ответил Натаниель.

Они с Йонатаном перешли в маленькую «гостиную», все убранство которой составляли диван, пара стульев и журнальный столик, очевидно, перекочевавшие сюда с чердака Волленов, где хранилась всякая ненужная мебель. Квартирка Лисбет была обставлена по-спартански, и вместе с тем здесь было все необходимое.

Примерно через час доктор Сёренсен был вынужден признать свое поражение. Он вышел к ним в гостиную.

— Я перепробовал все! Приемы пробуждения, терапию, медикаменты. Ни малейшей реакции. Это ужасно, я так переживаю! Разумеется, ее нужно положить в больницу, хотя я сомневаюсь, что они смогут помочь ей.

— А какая альтернатива?

Доктор покачал головой.

— Никакой. Только ждать. Кто знает, может быть, она еще проснется сама. А до тех пор, конечно же, придется поддерживать ее с помощью внутривенных вливаний и установить возле нее круглосуточное дежурство.

Мрачная перспектива! Притом неизвестно, вернется ли к ней вообще когда-нибудь сознание.

— А электрошок? — спросил Йонатан.

— Нет, нет, тут это не поможет. К тому же, от подобных методов лечения сейчас уже отошли.

— Ладно, тогда попробуем сделать, как я предлагаю, — сказал Натаниель. — Вы погружаете меня в транс, и я следую за ней.

— Но это невозможно, я вам уже говорил. Ведь то, что с ней происходит, происходит только с ней, — вы не можете принять участие в событиях, которые разворачиваются в ее сознании! Иначе получится, как с тем человеком, который видел сон, а несколько дней спустя набросился на знакомого со словами: «Ты чего делал в моем сне? Я тебе покажу, скотина, как лезть в чужие дела!»

Они рассеянно улыбнулись.

— Натаниель способен на многое, — сказал Йонатан. — Дайте ему попробовать!

— Но как? Каким образом, по-вашему, он сможет ее найти? Нет, ничего не выйдет.

— Вы правы, — решительно сказал Натаниель, — я тоже сомневаюсь, чтобы из этого что-то вышло. Но давайте, я вернусь для начала в свое последнее воплощение! Узнаю хоть, что это такое. Может быть, мы потом придумаем что-нибудь гениальное.

— Я не возражаю, — ответил доктор. — Мы можем воспользоваться этим диваном.

Йонатан уселся в сторонке на стул и стал наблюдать. Из маленькой спальни не доносилось ни звука, — Тува по-прежнему лежала не двигаясь.

Натаниель с легкостью ухватил суть приемов доктора Сёренсена. Ему уже однажды доводилось полностью расслаблять свое тело, — когда он был в склепе в Англии, — причем настолько, что