Весь Дэвид Болдаччи в одном томе - Дэвид Балдаччи

затем на долгую секунду зажмурился. Но когда открыл глаза, Марс стоял на прежнем месте.

— Да не снюсь я тебе, Декер, — добродушно буркнул он. — Не бойся, не кошмар.

Закадычные друзья, соперники по футболу студенческих лет, они снова сошлись тогда, когда Марс — финалист Кубка Хайсмана[513], явный кандидат в НФЛ, — сидел в камере смертников за убийство, пока истинный виновник не пришел с явку повинной. Это откровение свершилось как раз накануне казни Марса[514].

Декер тогда помог доказать невиновность Марса, и тот был полностью оправдан, получив к тому же огромную сумму от федерального правительства и штата Техас в виде компенсации за ошибочный вердикт, а также за проявления расизма и жестокости в его адрес тюремными охранниками. Сейчас он владел апартмент-хаусом в Вашингтоне (в нем, кстати, жили Декер и Джеймисон), сдавая квартиры трудягам, которым иначе не по карману снимать жилье в столице с ее аховой дороговизной. Марс встречался с женщиной, с которой они все познакомились во время того расследования. Харпер Браун работала в военной разведке. В отличие от Марса, она была из богатой среды, но они сразу же нашли общий язык. Последнее, что Декер слышал, это что они где-то на отдыхе в Средиземноморье.

— Какие черти тебя принесли? — удивленно спросил Декер.

— Да так, просто случайно оказался в твоих местах.

Декер криво усмехнулся:

— Ага. Алекс небось позвонила тебе и попросила сюда приехать, приглядеть за мной, — скажешь, не так? Потому что сама не может.

— Если совру и скажу «нет», это что-то поменяет?

— Входи давай.

Декер закрыл дверь за Марсом, и тот не спеша огляделся.

— Ого. У ФБР, наверно, роскошные суточные, раз ты шикуешь в таком месте, как это. «Ритц» рядом не стоял.

— Я здесь когда-то жил.

— Понятно. Моя камера в Техасе все равно была меньше, и там не было окна.

— У тебя есть место для постоя? А то кровать здесь только одна.

— Вообще я тоже поселился здесь. Только что заехал. С датой выезда определюсь позднее.

— Тебе оно надо? Крутейшие места города к твоим услугам, при твоих доходах.

— Ты ошибаешься, мне крутняк не нужен.

— Зря Алекс все это затеяла.

— Она о тебе заботится. На то и друзья.

— Она тебе рассказывала, что здесь деется?

Подтягивая к себе единственный в номере стул, Марс кивнул; Декер тем временем присел на край кровати.

— Посвятила. Как-то все запутанно. Так что произошло после того, как вы расстались?

Декер приступил к рассказу; когда он дошел до момента ареста, Марс поднял руку:

— Эй, эй, стоп. Так твою задницу сцапали в тюрьму? Ей-богу, денег бы заплатил, чтоб полюбоваться.

— Погоди. В зависимости от расклада, может, еще увидишь бесплатно. В гостевой день.

— Ты прикалываешься?

— В этом городе я себе нажил врагов.

Улыбка Марса сделалась еще шире:

— Ты? Да ну. Такой плюшевый мишка. Всех только по шерстке и гладишь.

— Тебе, пожалуй, не стоит здесь находиться, Мелвин.

— А я не хожу туда, куда не хочется. Двадцать лет провел там, где меня никто не спрашивал, хочу ли я. Выбора не было. И теперь вот наверстываю как могу. Так что здесь я там, где надо, имей в виду.

— А Харпер где?

— На работе, где ж еще.

— Как вам Средиземноморье?

— Волшебно. Столько воды в своей жизни не видел. Западный Техас слишком сух.

— У вас там все серьезно?

— У нас все прикольно, Амос. Вот в таком режиме мы и хотим нынче пребывать. Ни больше ни меньше. — Он встал и огляделся. — Ну, так как будем действовать? У тебя, я так понимаю, две тайны. Одна из давнего прошлого. А одна совсем из настоящего.

— Но обе взаимосвязаны. Мне так это видится.

— Итак, Мерил Хокинс выходит из тюрьмы, приходит к вам и заявляет, что невиновен. Хочет, чтобы вы с твоей старой напарницей доказали его правоту и обелили имя. Но в ту же ночь получает пулю.

— А вдова одной из его предполагаемых жертв исчезает.

— Ты, стало быть, думаешь, что это Сьюзан Ричардс пристрелила его и теперь в бегах?

— Не знаю, но картина именно такая. До сих пор не найдена ни она сама, ни ее машина. Что довольно странно в наши дни.

— Ну почему. Страна большая: кто захочет, исчезнуть может с концами. Взять хоть моего старика.

— Твой отец был в таких делах поопытней, чем, я полагаю, Сьюзан Ричардс. И исчез еще до того, как появились смартфоны с видосами и соцсети в придачу.

Марс пожал плечами:

— Доказательства вязнут в трясине. Леди так и не всплыла. И ты все еще не ответил на мой вопрос: как нам подкопаться под этого спермоглота?

— При прочих равных, нам нужно сначала раскрыть преступление прошлого; может, тогда прольется свет и на то, кто убил Мерила Хокинса.

— Но ты же распутал мое безнадежное дело. А здесь ставки еще выше. Хочешь выиграть?

— Не уверен, что соглашусь на такое пари.

— Голос из прошлого. Тогда, со мной, ты нашелся что делать. А теперь?

— Я уже переговорил с теми, кто имел к нему отношение. Вдовы. Дочь. Единственные оставшиеся соседи.

— А как насчет тех первых, кто прибыл на место? Копы, криминалисты? Медэксперты?

— Копы там больше не работают, давно поразъехались. Медэксперт три года назад приказал долго жить.

— Но у тебя до сих пор должны оставаться записи. — Марс постучал себе по лбу. — Вот здесь.

— Они у меня не все, — Декер вздохнул, — потому что… Потому как я не все их читал. Особенно данные медэкспертизы. Во всяком случае, поверхностно.

Марс удивленно поднял брови.

От Декера это не укрылось.

— От поступления звонка я там дневал и ночевал пять дней. Хотя это не оправдание. Но отпечатки и анализ ДНК — это такой верняк, что просто сбивает с ног, во всяком случае, я так думал. И в остальном был уже не столь прилежен. Что могло стоить Хокинсу свободы, а затем и жизни.

— Единственное, что делает тебя человеком, Декер. И позволь сказать, у меня имелись сомнения на этот счет. — Марс изобразил усмешку.

— Я не должен был ошибиться, по крайней мере так.

— И теперь ты пытаешься загладить вину. Делаешь все, что в твоих силах. Это все, что ты можешь.

Не услышав ответа, Марс подался ближе и доверительно спросил:

— Амос, скажи мне, что случилось? Я не узнаю этого парня. Что-то тебя гложет. Причем дело не только в том, что ты мог напортачить. А ну-ка, перец, выкладывай все начистоту. Иначе, без понимания, и сделать ничего будет нельзя.

— Понимаешь, Мелвин… Некоторые люди просто созданы