Весь Дэвид Болдаччи в одном томе - Дэвид Балдаччи

class="p1">— Мэри, лгать тебе не стану. Было неуютно. Но я получал профессиональную помощь и смог адаптироваться. Не скажу, что жизнь стала легче. Но я более-менее освоился, научился ею управлять. Чтобы жить по-своему.

— Думаю, для меня все будет несколько иначе.

— От наших с тобой бзиков никакого лекарства нет, хотя они совсем разные. Но каждый день наука движется вперед. Глядишь, лет через пяток создадут такое, что над нашими болячками впору будет посмеяться.

Мэри кивнула, но тревога с ее лица не сошла.

— Если я до этого доживу.

Декер протянул руку и ухватил ее за плечо.

Мэри от неожиданности вздрогнула. Амос Декер так никогда не поступал. И сам терпеть не мог, когда к нему прикасаются другие.

— У тебя есть Эрл, есть Сэнди. И я, чтобы помогать тебе со всем этим справляться.

— Ты ведь здесь больше не живешь.

— Кто сказал? Вот он я, здесь и сейчас. И все так же буду бывать наездами, ты ведь знаешь.

— У тебя здесь семья.

— А теперь будешь еще и ты.

Это заявление застало Ланкастер врасплох. Тихий всхлип сорвался с ее губ, а обе ладони, сухие и жаркие, стиснули ему предплечье; слезы безудержно катились по щекам.

— Амос, какой ты замечательный друг. А я, бывает, об этом и не вспоминаю.

— Ты столько лет меня терпишь, Мэри. Дольше тебя только Кэсси. Тебе за это впору вручить медаль. А я могу предложить единственно свою дружбу.

— Для меня она важнее любой медали.

Остаток пути они ехали молча.

Глава 45

Исправительный центр Трэвиса вырастал из земли Огайо, всем своим видом однозначно свидетельствуя — это тюрьма строгого режима: бетонные стены, колючая проволока, сторожевые собаки, снайперы на башнях.

Оставив машину на парковке, тройка визитеров прошла через зону секьюрити, но тут хляби небесные разверзлись таким дождем, что все трое сиганули под козырек административного здания. Нэтти договорился насчет допроса Карла Стивенса, и гостей проводили в комнату для посетителей.

Все трое — Декер, Ланкастер и Марс — были хорошо знакомы с тюрьмами по совершенно разным причинам. Свистки, окрики, густой телесный дух двух с лишним тысяч человек, скученных в помещениях, рассчитанных на половину этого числа, мешались с пестрыми ароматами всевозможной контрабанды, пронесенной из-за стен.

Они сидели за столом и ждали появления Карла Стивенса. Его привели неожиданно быстро, через несколько минут. Декеру он помнился высоким и тощим, с собранными в пучок сальными патлами и неряшливой бородой. Этот, которого привели, был в оранжевой тюремной робе и кандалах, одутловат и с мускулами как гантели. Голова выбрита, растительность на лице исчезла. Узловатые предплечья покрыты татуировками, которые продолжались на шее и затылке до самой лысины.

Сидящей за столом троице он оскалился улыбкой и уселся напротив; кандалы охранники закрепили в проушине на полу.

Затем конвоиры отошли в сторону, но продолжали бдительно наблюдать за происходящим с другого конца комнаты.

Стивенс с прищуром посмотрел на Декера.

— А я тебя помню. Декер?

Декер кивнул.

Затем сиделец обратился к Ланкастер:

— Ба! И тебя тоже. Блин. Твоими фокусами я тут и оказался.

— Нет, Карл. Фокусы были как раз твои. Здесь ты сидишь за убийство того парня.

— Фокусы-херокусы, — кривенько усмехнулся Стивенс и удостоил кислого взгляда Марса: — А тебя не знаю.

— Не знаешь, — подтвердил Марс.

— Тоже коп, что ли?

— Он нам помогает в деле, — пояснил Декер.

Стивенс продолжал глазеть на Марса.

— Ты по виду как будто тоже сидел.

— В Техасе не чалился, в одиночке? — поинтересовался Марс.

— Не-а. А чего?

— Не советую.

Стивенс возвратился взглядом к Декеру:

— Вам что из-под меня надо? Я в качалку шел, а меня завернули. Сказали, что гости видеть хотят.

— Извини, что прервали твои занятия, — сухо сказал Декер. — Мы хотели знать, снабжал ли ты субстанциями Митци Хокинс.

— Это еще кто?

— Дочь Мерила Хокинса.

Стивенс пожал плечами:

— Да мне поровну. Я много кого снабжал. — Он хохотнул. — Паспортов, сук им в дупло, не спрашивал.

Декер описал внешность Митци, чем снова вызвал у него усмешку:

— Ты меня за лоха держишь? Ты же мне сейчас нарисовал портрет любой шлюхи-кайфоманки, которой я давал ширнуться, курнуть или нюхнуть.

— Ну а Фрэнки Ричардс? Его ты помнишь? Ему было всего четырнадцать. Он погиб у себя дома вместе с отцом, сестренкой и человеком по имени Дэвид Кац. Все были убиты.

— Не, чего-то не припоминаю. Еще что-нибудь?

Декер осматривал татуировки на его предплечьях. Слова, символы.

Заметив это, Стивенс убрал руки под столешницу, громыхнув кандалами.

— Карл, ты здесь к каким бандам приписан? — спросил Декер.

Тот лукаво осклабился:

— Я тут как Швейцария. Нейтрален. Здесь щемятся в основном латиносы и цветные всех мастей. — Он кивнул на Марса: — Вот они из банд, а белые нет. Мы тут в меньшинстве.

— Ты здесь не единственный белый, — заметила Ланкастер. — Вовсе нет.

— Да? И все-таки мы в меньшинстве. Надо что-то с этим делать. — Он ухмыльнулся. — Вернуть страну себе.

— Это как? Запереть сюда побольше белых парней? — спросил Марс.

Губы Стивенса снова скривились.

— Да нет. Просто умять и держать вас подальше, отдельной кучей.

— Я здесь родился.

— Ничего, управа найдется, — с очередной ухмылкой сказал Стивенс. — У вас все?

— Карл, — обратилась к нему Ланкастер. — Если ты будешь с нами откровенен, мы ведь можем тебе помочь.

Глаза из-под опущенных бровей глянули на нее с цепкой сосредоточенностью.

— Чем это вы мне поможете?

— Твой срок. Он ведь в определенной степени гибкий.

— От десяти до двадцати, пять я уже отмотал, — вслух прикинул он. — Что с этим можно поделать?

— Зависит от того, что сможешь сделать для нас ты.

Стивенс закатил глаза.

— Да что тут будешь с вами делать! Все одна и та же хрень. Я должен рассказать все, что знаю, если вообще чего-то знаю, а потом меня ставят перед фактом: соглашайся или иди нах. Как так вообще можно делать бизнес?

— Речь не о бизнесе, — перебил Декер. — А о сбавлении твоего срока на несколько лет, хотя в принципе можешь и отказаться.

— Я могу солгать и рассказать вам все, чего вы захотите, — сказал Стивенс. — А вы мне выгодную сделку. Годится?

— Нет. Ложь не прокатит. Нам нужна правда, подтвержденная фактами.

— Это случилось давным-давно. Как я могу что-то помнить? — едва вымолвив это, Стивенс заметно напрягся.

— А что случилось давным-давно? — спросил Декер и, не дождавшись ответа, добавил: — Я думал, ты ничего не помнишь ни о Фрэнки, ни о Хокинсе.

— Да это я так, для поддержания базара, — неловко буркнул Стивенс; от развязности уже не было и следа.

— Карл,