Война и потусторонний мир - Дарья Раскина

этот момент из-за двери донесся надрывный и хрипящий вопль, похожий на крик неведомой птицы. За ним последовало бормотание, болезненные стоны и неясные причитания.

Александра поежилась. Что Ягине там нужно? Кого она собралась вызволять из камеры? Вспомнились слова Марьи Моровны: «Ты знаешь, как она может быть опасна».

Скинув неплотно застегнутые кандалы, Ягина решительно подалась вперед, но тут же отшатнулась. Дверь отворилась изнутри, и из-за нее показался молодой человек, парадно и по-бальному одетый. Черными были его фрак, брюки и туфли, и лишь платок, перевязывавший ворот рубашки, отливал синевой.

– Что здесь творится? – Он сдвинул густые темные брови. – Ягина? По какому праву вы здесь?

Молодой человек был высок и худ, черен волосами и немного сутул. Кожа его из-за молодости была на щеках неровной, но это не портило красивого лица с острыми скулами и прищуренными светлыми глазами. Высокомерность во взгляде выдавала дворянский титул, а бриллиантовая булавка для шейного платка намекала на высокое положение в свете, и Александра, намеренная теперь ни за что не оплошать в своей роли, вытянулась во фрунт и звякнула шпорами.

– Имею распоряжение Главнокомандующей поместить нарушительницу под стражу, в камеру за этой дверью, – сказала она, довольная тоном, в равной степени сочетающим почтение и уверенность. – Приказано выполнить безотлагательно.

Молодой человек окинул ее взглядом, которым обычно окидывают табуретку, запнувшись о нее ночью, и повернулся к Ягине:

– Что за комедию вы тут ломаете, сударыня, извольте объясниться.

Ягина посмотрела на него гордо и с вызовом:

– Я просто хочу ее увидеть.

При звуке ее голоса из-за двери завыли. Зазвенело, разбиваясь, стекло, лязгнул металл, что-то захрустело, грудой падая на пол.

– Вы же видите, вы делаете только хуже, – отрезал молодой человек, закрывая собой проем. – Оставьте это.

Не слушая его, Ягина ринулась вперед.

– Я здесь, гран-мама! – закричала она, ударяя кулаками в его грудь. – Я здесь, я тебя вытащу!

Ответом ей был новый звериный вой.

– Опомнитесь, Ягина! – сказал молодой человек, теряя самообладание. – Вы делаете ей больнее! Прекратите!

Но Ягина продолжала кричать, за дверью продолжали бесноваться, и молодой человек явно растерялся, как призвать всех к порядку. Он схватил Ягину за руки, останавливая удары. Она вырвалась. Молодой человек сделал шаг навстречу, но Александра вклинилась между ними. Рыцари схватились за мечи.

– Хватит! – рявкнул молодой человек так громко, что все замерли. Он яростно посмотрел на Ягину: – Вы же видите, ваша выходка ставит всех под угрозу. Вас уже наказывали за попытку проникнуть сюда, вы снова хотите попасть в немилость его величества?

Не дождавшись ответа от Ягины, он перевел взгляд на Александру.

– Сдайте оружие, офицер, – сказал он тоном человека, не сомневающегося в том, что приказ будет исполнен.

Александра не сдвинулась с места. Его холодность и грубость с Ягиной заставляли только крепче сжимать саблю.

– Никак не могу, ваше сиятельство. – Титула молодого человека она не знала, поэтому рискнула обратиться как к графу или князю.

– «Ваше высочество», – грозно исправил рыцарь. – Перед тобой великий князь цесаревич Константин. Исполняй, что велено!

Александра смутилась лишь на мгновение.

– Никак не могу, ваше высочество, – сказала она, дернув головой в быстром поклоне. – Я поклялся защитить Ягину Ивановну ценою жизни.

Константин нахмурился. Увидев, что Александра не намерена подчиняться, он обратился к Ягине:

– Это ваш последний шанс. Вы же понимаете, что по-вашему не выйдет. Отступите.

– И не подумаю! – Ягина тряхнула волосами. – Как видишь, Коко, у меня теперь есть защитник.

– То есть вы хотите его крови?

Они встретились взглядами и принялись яростно сражаться. Сверлили друг друга долго, и неясно было, кто побеждает. Но вот, наконец, Ягина прикрыла глаза и, сделав шаг назад, положила ладонь на рукав Александры.

– Опустите оружие, сударь, – сказала она тоном, принимающим поражение. – Отдайте.

Вид ее, еще мгновение назад такой сильной и гордой, а теперь потерявшей надежду, затмил все остальные переживания. Но Александра не знала, как ее утешить. Поэтому она вложила саблю в ножны, отцепила портупею и протянула цесаревичу.

Тот потянулся, не глядя, все еще следя за Ягиной, и случайным прикосновением едва не столкнулся с пальцами Александры. В последний миг он отдернул руку, словно от горячей заслонки. Посмотрел теперь на нее внимательно, впервые по-настоящему заметив.

– Живой? – спросил он пораженно. – Ягина, как это понимать… Откуда?

В глазах Ягины зажглось мрачное торжество, будто его смятение было для нее крошечной победой.

– А это спроси у своих гусар, как они забрали живого человека.

Поняв, что от нее больше ничего не добиться, Константин повернулся к Александре.

– Ваши звание и полк, – спросил он приказным голосом.

– Корнет второго Кунгурского полка, – вытянулась Александра.

– Живого Кунгурского полка?

– Так точно.

Еще раз окинув Александру обеспокоенным взглядом, Константин прикрыл за собой дверь камеры.

– Вам следовало немедленно доложить о нем, Ягина.

– Чтобы Мегера Моровна высосала его и выкинула в яму?

Константин не ответил. Немного помедлив, он раскрыл ладонь, и Александра вложила в нее саблю.

– Следуйте за мной, корнет. – Он сделал знак рыцарю, и тот, закрыв на ключ двери камеры, отступил на свое место.

– Что будет с Ягиной Ивановной? – спросила Александра.

Константин покачал головой.

– Запрут на пару недель в башне, не впервой. Не беспокойтесь, корнет, своей выходкой она поставила под угрозу исключительно вашу жизнь. Идемте.

Он решительно зашагал к двери. Александра отправилась следом, но услышав, как ее окликнула Ягина, остановилась.

– Как ваше имя, сударь? – В этом вопросе слышались и раскаяние, и благодарность, и надежда на встречу.

– Быстров, Александр Михайлович, – сказала Александра и поклонилась.

Глава 7

Игла в яйце

Шаги Александры отдавались по лестнице звонко-шпорным эхом, поступь Константина в мягких бальных туфлях была почти неслышной. Шли они торопливо и молча, и за все это время цесаревич не удостоил ее ни взглядом, ни словом.

«Кажется, Петро, возвращение мое откладывается, насколько – признаюсь тебе, я боюсь даже думать. Какая участь ждет живого в царстве Мертвых? Пока вершитель моей судьбы, кажется, не слишком расположен. Помнишь зловредного гуся, от которого мы забирались на старую иву? Того, что три лета гонял нас по клеверному полю, а на четвертое был подан с яблоком в клюве? Так вот, местный цесаревич – вылитый он, похож и важностью, и спесью. Клянусь тебе, как глянет – так я тоскую, что рядом нет нашей ивы. Вряд ли он будет так же добр, как Ягина Ивановна, и предложит мне вернуться. Что ж, значит, буду прорываться с боем. Но как бы ни сложилось, имей в виду, Петро, что вскорости я найду