Железное сердце. Книга 1. Дочь часовщика - Варвара Корсарова

— Нет-нет, мне будет удобно, — заверила я.

К осмотру приступила чуть смелее, чем в первый раз, но все же робость была почти невыносимой. Все-таки это странно, и жутко — живой организм и часовой механизм действуют, как одно целое! Словно полковник не был человеком, а каким-то сказочным монстром, которого заколдовал злой волшебник… или добрый — в наказание за проступок.

Несмотря на вызванной вином приступ добродушия, наместник по-прежнему внушал страх. Была в нем некая ожесточенность, ледяная уверенность, и холод этот будто замораживал меня, делал косноязычной и неловкой.

Он хотел отправить отца в тюрьму. А его угроза выпороть Риту? Что было бы, поймай он нас тогда в лесу у рудника? Отхлестал бы стеком как пить дать! И меня отхлестал бы, не будь я дочерью уважаемого в городе человека…

Руки опять задрожали, но, к счастью, фон Морунген не заметил. Мало-помалу я успокоилась и приступила к делу. Полковник откинул голову на спинку кресла, закрыл глаза и сидел молча в течение всей процедуры. Мой дар не откликался, но я уже знала, что нужно делать.

— Не вижу никаких поломок, — сообщила я, прислушиваясь к ритмичному «динь-ток-клац». — Сейчас механизм работает исправно. Хотите, чтобы я его завела?

— Не стоит, — отказался полковник, застегивая рубашку. — Позаботился об этом утром.

Он поднялся, надел сюртук и оценивающе посмотрел на меня. Я опустила голову и принялась складывать инструменты в футляр.

— Я готов взять вас на службу, если вы не передумали, — вдруг сказал он, и я насторожилась. — Курт прав: вы уже здесь и согласились. Нет смысла искать другого механика. Не люблю терять время.

Курт довольно хмыкнул.

— Не передумала, — ответила я с достоинством. — Да, я уже здесь и согласна. Но с одним условием…

— Ага, несомненно, — он поморщился. — Условие. Вечно у вас, барышень, есть какие-то условия. Ну, что вы придумали? Я уже сказал, что буду хорошо платить.

— Эти деньги смогут покрыть долг моего отца? — я смело посмотрела полковнику в глаза.

— Надо посчитать, — он задумался, потом покачал головой. — Чуть больше половины.

— Буду работать у вас бесплатно, но вы скостите ему эту часть долга. Остальное мы как-нибудь соберем. Мой отец не должен попасть в тюрьму.

Фон Морунген помолчал и кивнул:

— Хорошо. Пусть так и будет. Сделаем все по закону. Дам вам ссуду на общую сумму вашего жалованья за год, вы напишете расписку, потом оформим остальные бумаги.

Я облегченно вздохнула.

— Но мне не нравится, что вы ничего не получите за труд из-за безалаберности своего родственника. Я обещал вам вознаграждение в конце службы. На приданое или на что там вам угодно. Так вот, удвою эту сумму. Получите ее, когда вас сменит ваш преемник — тот мастер, который сейчас обучается в столице. Видите, вам будет выгодно сохранить меня в живых до этого срока.

— Спасибо, — коротко ответила я. — Это очень щедро с вашей стороны, и моя душа полна благодарности.

Полковник глянул насмешливо и чуточку удивленно.

«Если думал, что я откажусь — так вот, я не откажусь, — злорадно подумала я. — Я многое теряю, оставаясь в этом замке. На год расстаюсь с семьей, с друзьями. И как на меня посмотрят в городе, когда вернусь? Сплетни все равно пойдут. А на эти деньги уеду в столицу и открою свою мастерскую. Не тратить же их на приданое для Лео, в самом деле».

— У меня тоже есть условия, — сообщил фон Морунген неприятным голосом. — Вы будете жить под моей крышей, и поэтому я ожидаю от вас благоразумия и примерного поведения.

— Что вы имеете в виду? — удивилась я.

— Этот год я буду нести за вас ответственность. Не хотелось бы краснеть перед вашим отцом за ваши поступки. Вы уже показали себя как особа, которая не очень-то любит подчиняться правилам. Кроме того, вы водите дурную компанию.

Ах вот оно что! Это он про вчерашнюю встречу на руднике и Риту!

— И что же вас беспокоит, ваша милость?

Щеки у меня горели так, что казалось: кожа вот-вот начнет дымиться.

— Меня беспокоит, что вы начнете вести себя неподобающим для девушки вашего положения образом. Не так давно пришлось уволить экономку. Госпожа Хильда преступила определенные границы. Это был крайне неприятный инцидент. Не хотелось бы, чтобы с вами случилось нечто подобное.

— Что она натворила? — я не могла сдержать любопытства. Интересно, какие правила собирается установить полковник? Не выходить из дома одной, проводить дни в молитве вместе с его матушкой? Надо же, какой блюститель нравственности!

Фон Морунген замешкался с ответом, на помощь пришел Курт:

— Она решила забраться в постель к его милости, а потом потребовать, чтобы он на ней женился, — сообщил он без тени смущения. — Эта госпожа Хильда сама была из обедневших дворян, и решила таким образом поправить свое положение — сделаться полноценной хозяйкой в доме.

Полковник грозно обернулся.

— Курт! — рявкнул он. — Держи язык за зубами, черт тебя побери! Много ты стал себе позволять, братец.

— Надо все предусмотреть, — ответил камердинер, хладнокровно глядя ему в глаза. — Выгонять из вашей спальни голых дамочек, конечно, забавно, но хлопотно. Хильда мне всю рожу исцарапала. Госпожа Вайс, конечно, не из таких проныр, и вряд ли будет вешаться вам на шею, но предупредить не помешает.

Я в ужасе покосилась на Курта. В ответ он глумливо подмигнул. Это на что же намекает он и его хозяин? А потом дошло, и от негодования у меня в голове приключился маленький взрыв.

— Если вы боитесь, что я заберусь к вам в постель, то можете успокоиться, этого не будет, — выпалила я в лицо полковнику. — Конечно, нам придется общаться близко — раз я буду каждое утро осматривать вас — но… но… что-то другое — нет, это невозможно! Как вам могло в голову прийти, что я… что я…

От растерянности я не могла подобрать подходящее слово, поэтому ухватилась за то, что первым прыгнуло на язык, а когда я его произнесла, тут же поняла, что именно это слово было самым неподходящим.

—…что я… в вас влюблюсь?

— Что? — озадаченно переспросил он и издал сдавленный звук, как будто в горле у него запершило. Моя отповедь, очевидно, его поразила, и он несколько секунд подыскивал слова для ответа. Наконец, хмыкнул, покрутил головой и сказал:

— Очень рад, что вы не собираетесь это делать.

— Даю слово, — напряженно ответила я. — Об этом даже подумать немыслимо.

Фон Морунген скорбно поджал губы и приподнял брови. Знакомое выражение: так смотрят на чудака или ребенка, который сморозил нелепость. Мое обещание, вероятно, немало его позабавило, а имел в виду он совсем другое. Что немедленно подтвердилось.

— Приношу извинения за моего камердинера, госпожа Вайс. Я не собирался делиться с вами историей прежней экономки. Да, меня беспокоит ваша нравственность, но, надо сказать, я вовсе не себя имел в виду. Не думаю, что мне грозит опасность с вашей стороны. Но в замке есть молодые парни из прислуги. Мне бы не хотелось, чтобы вы заводили шашни. Или иным образом скомпрометировали себя. Повторю: я несу за вас ответственность. Надеюсь, вы не доставите мне хлопот.