План битвы - Дмитрий Ромов

У нас тут места знаете какие! Красивые и дикие. Красота просто. Баня, водка, гармонь и лосось. Лосось, правда, консервированный или копчёный только, но зато хариус прямо из реки, это, знаете, вообще лучшая на свете рыба.

— Вот не поверишь, как раз хотел тебя спросить. Мне тут сказали, только не смейся, ладно? Так вот, сказали, что у вас там есть такой дед Матвей, старец и народный целитель. Я сам в это дело не верю, но друг мой говорит, будто о нём слава идёт, что лечит всё на свете. В общем, легендарная личность и надо его обязательно посетить. Вроде живёт в тайге, в глуши, правда очередь к нему нев… охрененная, в общем. Ничего не слыхал?

— Э-э-э… так, краем уха слышал кое-что. Но я узнаю, соберу полную информацию и сообщу.

Вроде действительно слышал, но хрен его знает… надо разузнать, короче.

— Ну ладно, спасибо тебе. Не знаю, а вдруг правда, может что-то дед ваш? А? Что думаешь?

— Что дед не сделает, то природа сумеет. Так что готовьтесь к поездке. Вы бывали в наших краях?

— Нет, не приводилось пока.

— Значит, первая встреча. Я всё организую, не переживайте. Очень рад, что вы приедете. Правда, порадовали меня.

— Пока ещё решения нет, ты не торопи события, просто мысль родилась. Товарищ настаивает, вот даже позвонить решил. Мы ещё понимаешь, — понижает он голос, — инкогнито хотим, чтобы разговоров не было.

— За это не беспокойтесь, всё сделаем шито-крыто.

Поговорив со Скударновым, звоню маме и сообщаю, что вернулся домой, в профилактории не понравилось. Условия не очень комфортные, да и техническая оснащённость слабовата. Так что возвращаюсь домой.

Кладу трубку и иду к дивану, но повторяется вчерашняя история, заставляющая остро пожалеть о том, что мобильники ещё не изобрели. Хотя отец мне на днях рассказывал о будущем и настоящем. Говорил, что в Японии уже есть такие плоские телевизоры, что их можно прямо на стену вешать. А в недалёком будущем у всех будут радиотелефоны, которые можно везде с собой носить. Круто да?

Потом звонит Скачков.

— Егор, ну ты мне подсуропил, меня сегодня целый день таскают по горкомам, обкомам, ДОСААФам и дворцам пионеров. Уже не рад, что с тобой связался.

— Виталий Тимурович, не со мной а с государством. Но дело ведь действительно нужное. И крыша отличная. Зарплату начислили?

— Да. Оклад сто шестьдесят три рэ. Но вроде ещё премии обещают.

— Думаю, меньше, чем вы в училище получали, но у вас же ещё и пенсия будет щёлкать, так что жить можно. И вы не забывайте, это же не единственные источники. Меня-то со счетов не сбрасывайте.

— Не сбрасываю, ладно, короче, речь не о деньгах сейчас. У нас послезавтра операция, так?

— Так точно.

— Ну, а чё ты сидишь, молчишь, думаешь чё попало. План надо разрабатывать или нет? Завтра, чтобы все пришли. Но не в школу, а во дворец пионеров. Там у нас куча комнат, короче. И кстати, завтра пазик обещали привезти. Это что за скорости такие космические? Первый раз в жизни с таким сталкиваюсь. В общем, обзвони пацанов и сообщи мне во сколько собрание.

Поговорив с тренером, я звоню Юрке и перепоручаю организацию ему, а сам отвечаю на следующий телефонный звонок.

— Алло.

— Ага, здорово. Это Баранов.

— Здравия желаю. Случилось чего?

— Ну, там… Переговорить бы надо. Вопрос серьёзный, обсудить надо. Можешь сейчас?

— В принципе могу. А где?

— Надо как-то чтоб нас не видели вместе… Так, чисто на всякий пожарный, да?

— Ну, не проблема. Где? Можно в кафе, можно в казино.

Он соображает.

— Вилен Терентьевич, если хочешь, можем у нас во дворе за серым, там детские садики, заросли клёна и лавка есть. Место глухое, прохожие редко ходят. Можем там. Знаешь где я живу? В «Золотой осени», а во дворе серый дом, так вот за ним. Там, правда Рыбкин часто шастает, но он-то никому не скажет.

— Ладно, давай там тогда минут через сорок.

— Ока. Договорились, в смысле. Приходи.

Кладу трубку. Что за срочность такая. Неспроста. Блин, как говорится, у Шпака куртка, у посла медальон. Меня терзают смутные сомнения, в общем.

Ну что, все позвонили или нет? Нет. Звонит Юрка, сообщает, что сходка завтра в двенадцать часов. Гуд.

Ладно, вроде со всеми переговорил. Нет, надо бы ещё Платонычу позвонить, но это уже потом, когда вернусь. Я иду на кухню, вытаскиваю из холодильника котлеты и прямо так, не разогревая, кладу на кусок хлеба и ем как этакий гамбургер. Да, кстати, ещё и кетчупом поливаю. Выпиваю чай с печеньем и иду на встречу с Барановым. Хорошо, что встречаемся рядом с домом, далеко идти не нужно.

Выхожу из подъезда и становлюсь свидетелем явления Рыбкиных. К их подъезду подъезжает уже знакомый мне бобик с Хаблюком за рулём. С переднего пассажирского места появляется дядя Гена, а с заднего — Наташка. Это сколько мы не виделись, пару месяцев что ли?

Повзрослела, девица хоть куда, красотка. Блин. Блин! У меня даже сердце ёкает. Оказывается, я соскучился. Блин-блин-блин. Себя не узнаю. Сердце учащается, улыбка расплывается от уха до уха. Красотка. Как так можно измениться за пару месяцев? Я знаю от Гены, что она поступила в универ. Ох, какая! Деловая, посмотрите только… А это кто? Не понял…

Следом за ней из милицейского уазика появляется тощий патлатый пацан. Родственник что ли какой? Весь в джинсе, кроссовки «адидас», мама дорогая…

Наташка замечает меня, но ничего не происходит — ни улыбки, ни румянца, ни блеска в глазах… Только холодный кивок головой. Ого… Это как?

— Натах, — говорит Гена, — ну вы это… поднимайтесь. Давай, Денис, иди-иди. А я щас с Хаблюком перетру и тоже приду. Там у меня обед готов… или ужин уже, ага…

И они, то есть Наташка и этот самый Денис идут в подъезд, а я остаюсь стоять, как соляной столп. Челюсть подберите, молодой человек… Блин… Это что значит вообще?

— Здорово, дядя Гена, — говорю я почему-то чужим голосом.

— А, Егорка, здорово, коли не шутишь. Видал? Моя приехала. Фу-ты ну-ты, фифа какая, да? Вот так, упустил ты счастье своё, упустил. А я ведь тебе говорил. Говорил? Говорил. А ты не послушал? Не послушал. Ну и вот. Привезла, понимаешь ли друга знакомиться. Ездил их на автовокзал встречать.

На слове «друг» он делает ударение и закрывает один глаз, подмигивая. Я даже понять не могу сначала, что это вообще значит — друга привезла.

Гена подходит к машине со стороны водителя и действительно о чём-то говорит с Хаблюком, а я стою и хлопаю глазами. Капец. Друга привезла. Знакомиться. Что же не познакомила? Да, быстро она утешилась… Ну что же, может, это и к лучшему. Обязательно к лучшему. Только мне от этой мысли не лучше…

Гена уходит, Хаблюк уезжает, а на место отъехавшего бобика подъезжает точно такой же. Что за чудеса такие. Дверь открывается и из неё выходит старший лейтенант Суходоев собственной персоной. Давно не виделись. Рожа кислая, взгляд потухший, мундир лоснящийся.

— А, Брагин, — говорит он скучным тусклым голосом, чуть сдвигая фуражку со лба на затылок. — Ты-то мне и нужен.

— Слушай, Суходоев, вот смотрю я на тебя и думаю, рядом с тобой, наверное, молоко сразу скисает, а? Не замечал за собой такую суперспособность?

— Давай в машину, — душнит он, не обращая внимания на мои слова. — На допрос поедем.

10. Этот мир придуман не нами…

Серьёзно? Похоже, Печёнкин основательно разъярился, рас послал сюда Суходоева. Неправильная у него реакция.

— А повестка имеется? — интересуюсь я. — Продемонстрируй.

— Повестка нам не потребуется, потому что это будет добровольная явка.

— Чего? Новая интерпретация УПК что ли? Какая добровольная? Ты заболел, многоженец?

— Давай в машину, я тебе сказал! — начинает нервничать Суходоев.

— Не пойму, ты припёрся ко мне, ожидая, что я сам запрыгну к тебе в бобик? Дурак что ли?

— Зарипов! — кричит старлей. — Давай сюда. Назад его пихай, в собачатник.

Ой как больно сейчас будет, но ничего не поделаешь. Придётся биться. Если засунут в бобик, всё, обратно хер вырвешься.

— Фашисты!!! — ору я и резко пинаю Суходоева в пах. — Незаконное задержание! Зарипов к стенке встанешь, сука!

— Ох неслабо я за хлебом выскочил! — раздаётся голос Рыбкина. — Вы чего творите, изверги⁈

— Оборотни в погонах! — кричу я. — Звоните в КГБ!

Дядя Гена тут же, без малейших раздумий вбивает свой кряжистый, почти железный рабоче-крестьянский кулак в рожу Зарипову. Тот всхлипывает