Блуждающий в темноте - Джозеф Нокс

— И тебя это не волнует?

— Я там уже был.

— Где это «там»?

— На стороне проигравших, констебль Блэк. Добро пожаловать на борт. Найдешь ее и посадишь под замок, убьют и там. Они всегда так поступают.

— Кто они?

Я молча зашагал к машине.

— Ты работал под прикрытием, — сказала Наоми.

Я остановился, и она проговорила мне в спину:

— Выявлял коррумпированных полицейских.

Я ничего не ответил.

— Значит, выявил?

Я поймал свое отражение в зеркале.

— Везде.

— Ладно, — сказала Наоми, помолчав. — Но это они. А мы говорим о тебе. Неужели тебе все равно, что ее найдут и застрелят? Смерть женщины будет на твоей совести.

— Еще одна. — Я открыл дверцу, сел в машину и оглянулся.

Наоми глядела куда-то перед собой, слегка сдвинув брови, будто заблудилась на незнакомой улице. Потом села в машину. Я не стал смотреть напарнице в глаза. Она молча завела мотор, а я снова увидел свое отражение в боковом зеркале. И откинулся на спинку сиденья, чтобы себя не видеть.

Всю дорогу в управление мы молчали. Я с нетерпением ждал, когда смогу оторваться от Наоми и ее поглотит нудная оперативная работа в группе детектива-инспектора Джеймса. Несколько часов, которые мы провели в качестве напарников, не вселяли надежды. В основном из-за моего скептического настроя и недостаточного энтузиазма, но в сложившихся обстоятельствах меняться я не собирался. Разочарование же Наоми выражалось в резком, торопливом стиле вождения и ругательствах на дороге.

— Мозг включи, идиот! — крикнула она подрезавшему ее водителю.

Тот притормозил и бросил на нее грозный взгляд, но Наоми жестом послала его куда подальше, и он ретировался.

Мы не остановились около управления, и я посмотрел на Наоми:

— Мы куда, констебль?

— Я подумала…

У меня в нагрудном кармане завибрировал телефон.

— Секунду. — Я достал телефон и принял вызов.

— Эйдан Уэйтс? — Женский голос произнес мое имя как-то странно, будто приказывая остановиться. — Мне нужен Эйдан Уэйтс.

— Слушаю, — ответил я.

Женщина начала что-то говорить, но связь оборвалась. Я посмотрел на экран. Номер не определился. Голос казался знакомым, но я не мог вспомнить откуда. Мои мысли вернулись к происходящему.

К неожиданному отступлению от плана.

— Так куда мы? — повторил я.

Наоми кивнула на лобовое стекло:

— Приехали.

Мы припарковались на обочине дороги в Ньютон-Хит[7], недалеко от Главного управления. Наоми высунулась из окна и показала значок констеблю в грязной светоотражающей куртке. Он махнул, чтобы мы проезжали. Наоми подъехала к огромному, заброшенного вида складу с надписью «Кольридж и Уайтс». На мгновение я подумал, что в таком месте хорошо прятать трупы и произошло какое-то очередное преступление, но тут Наоми заглушила мотор и послышалась стрельба.

— Ты договорилась навестить спецназ на стрельбище?..

— Нет, честное слово.

— Я же слышу, Наоми.

— Да, но никто не знает, что мы здесь. — Она открыла дверцу. — Пойдем.

Мне вспомнился вопрос нового соседа: «Кто из вас главный?»

У спецназа несколько тренировочных площадок в отдаленных районах города. Значит, это одна из них.

— Луиза Янковски, — сказала Наоми на подходе к зданию.

Луиза дежурила в больнице в тот день, когда сфотографировали Мартина Вика.

— Я решила застать ее врасплох.

— Не стоит заставать врасплох человека с винтовкой.

— Поэтому я взяла тебя с собой в качестве живого щита, — подмигнула мне Наоми.

Я не успел рассмеяться, потому что охранник шагнул нам навстречу. Хипстерская бородка загибалась кверху, будто сползая с лица. Я сразу его возненавидел.

— Детектив-констебль Блэк. — Наоми показала ему визитку. — А это детектив-сержант Уэйтс. Мы бы хотели поговорить с одной из сотрудниц.

— Извини, красавица, — произнес охранник так, будто перед ним десятилетний ребенок. — Стрельбы можно прерывать, только если это вопрос жизни и смерти.

— Тогда нам повезло, — сказала Наоми. — Это как раз вопрос смерти.

— Чьей? — Охранник посмотрел на нее, потом на меня и ухмыльнулся. — А то их так много.

— Лучше обсудить это внутри, — сказала Наоми. — Но если нужен свежий труп…

Спецназовец скорчил гримасу, и я не выдержал.

— Знаю, стоять на посту скучновато, констебль, но мы не просто поболтать сюда приехали. Рано утром в воскресенье кто-то продырявил вашего коллегу, и мы расследуем это дело.

— Это Ренника, что ли? — мрачно спросил охранник.

Я кивнул.

— А потактичнее нельзя было выразиться?

— Как скажешь, красавица.

Охранник злобно зыркнул на меня. Почему-то у меня никогда не получалось угадать, что хочет услышать вооруженный человек.

— Идите за мной, — процедил он сквозь зубы. — Надеюсь, мы найдем урода первыми.

Наоми изогнула бровь. Кажется, ее отношение ко мне несколько изменилось, только непонятно — в лучшую сторону или в худшую.

Нас провели в огромный зал с почти двухметровыми стенами из шлакобетона и металлических листов. Одно из преимуществ катастрофического упадка промышленности состояло в появлении множества мест для импровизированных стрельбищ.

Шум внутри стоял совершенно оглушительный.

Спиной к нам выстроились шеренгой шесть спецназовцев и с расстояния метров в пятнадцать всаживали обоймы в мишени. Стоящий сзади сержант при нашем появлении поморщился и вынул из ушей беруши. Переговорил с охранником, посмотрел на нас, потом кивнул. Один за другим спецназовцы перестали стрелять и обернулись. Все, кроме единственной женщины.

Луизы Янковски.

Она продолжала палить по мишени, перезаряжая магазин, будто сражалась с некоей необоримой силой. Наконец, почувствовав на себе взгляды коллег, опустила винтовку и обернулась. В ее глазах промелькнула готовность сбежать, она чуть подалась назад, но, оценив обстановку, убрала беруши и подошла к нам.

Я видел ее раньше в больнице.

Она несколько раз пропускала меня через пост, но повода поговорить особо не представлялось. Из польских эмигрантов, во втором-третьем поколении. Такие черты лица, сияющая кожа и белоснежные зубы — редкость в генофонде города. Спортивная и высокая, с меня ростом. Она запыхалась, лоб слегка блестел от пота.