Убийственный возраст - Геннадий Сорокин

Как все странно устроено в этом мире! У Мишки дома жрать нечего, а он вон какой здоровяк вымахал! Мы без мяса и дня не живем, я целый год зарядку с гантелями делал, и все без толку! Ни бугристых мышц, ни широких плеч…»

На другой день, за обедом, отец вернулся к давнему разговору:

– Сергей, окончишь школу без троек – я, как обещал, куплю тебе «Чезет».

– Вова, – запротестовала мать, – ты что, серьезно собрался купить мотоцикл за тысячу рублей? Хочешь сделать сыну подарок – купи что-нибудь попроще. Этот, как его, как у Марии Николаевны, у сына, «Восход», что ли?

– Зачем тратить деньги на советский хлам? – Владимир Семенович по-барски откинулся в кресле, внимательно, с прищуром, посмотрел на сына. – На «Восход» больше денег на запчасти уйдет, чем на нем проездишь. Хороший чешский мотоцикл – лет на десять хватит, а там Сергей сам зарабатывать начнет. Правильно я говорю, сынок?

– Конечно, – поддержал родителя Сергей.

– Помолчи! – приструнила его мать. – Не тебе деньгами в семье распоряжаться. Вова, объясни мне, почему мотоцикл надо покупать после окончания школы, а не после поступления в институт?

Владимир Семенович неспешно налил рюмку водки, разломил пополам кусочек хлеба.

– Если Сергей успешно окончит десять классов, то я уверен, что с поступлением у него проблем не будет. – Глава семейства глотком выпил рюмку, занюхал хлебом. – Римма, зачем ждать до конца лета? Осенью на мотоцикле не поездишь: холодно, грязь. Если осваивать технику, то летом, в сезон.

Сергею хотелось подписаться под каждым отцовским словом, но он был вынужден скромно молчать. В семье Козодоевых дети не могли требовать дорогостоящих вещей. Купят родители фирменные джинсы – радуйтесь, не купят – значит, не заслужили еще в заграничных тряпках щеголять.

– А как мы, ты не передумал? – вкрадчиво спросила мать.

– Все по плану, – ответил Владимир Семенович. – Как вернусь, «Жигули» продадим и купим «Волгу». Мне, как труженику Севера, ее продадут по льготной очереди. Летом, Римма, на новой машине в отпуск поедем.

– Ну, хорошо, – смирилась супруга.

На минуту за столом все погрузились в приятные грезы. Отец представил, как он идет по двору автомагазина, уставленного новенькими, сверкающими полированными боками «Волгами» последней модели. Римма Витальевна мысленно начала оттачивать первую фразу, которую она небрежно бросит обалдевшим коллегам: «Муж хотел белую „Волгу“ выбрать, но я на черной настояла. Черная ведь лучше смотрится, правда?» Сергей спиной почувствовал тепло прижавшейся к нему прекрасной студентки. Какая девушка откажется с ветерком прокатиться на мощном мотоцикле! Она сядет на заднее сиденье, прижмется к Сергею…

– А мне? – разрушила семейную идиллию обиженная Оксана. – Купили мне черную водолазку, и все на этом?

Мать и отец стали спорить об обновках для дочери, а Сергей подумал: «Если папа уйдет из семьи, то мне придется забыть о „Чезете“. Мать, с ее зарплатой, на новый велосипед не раскошелится, не то что на мотоцикл».

Выставочный чешский мотоцикл «Чезет» стоял на самом видном месте в торговом зале магазина «Мототурист». Сергей с друзьями иногда заходил поглазеть на него. Как-то раз, когда продавцы отвлеклись на приемку товаров, Козодоев оседлал мотоцикл, попробовал ход рукоятки газа. Нескольких секунд, что он был обладателем чешского чуда, хватило на месяц воспоминаний.

«Заполучу „Чезет“, прокачу на нем Ленку Кайгородову. Выйду на трассу, как влуплю на всю мощь, так она обалдеет и поймет, в чем разница между мной и Мишкой… Эх, славно будет! Если маманя с Котиком не засветится».

Сергей украдкой посмотрел на отца. С годами Владимир Семенович погрузнел и полысел. Небольшая поначалу плешь на макушке разрослась, охватила почти всю голову, кроме узкой полоски на затылке, где волосы еще держали оборону.

«Не красавец, конечно, – подумал Сергей, – зато хозяйственный, с деньгами. Чего еще матери надо? Самой уже пятый десяток пошел, а она все никак успокоиться не может, котиков похотливых ищет».

Весь остаток дня Сергей вел себя как самый примерный сын: на улицу не пошел, с охотой выполнял любые поручения, с родителями был вежлив, с сестрой не спорил. Во многом благодаря ему вечер перед отъездом Владимира Семеновича прошел в теплой семейной обстановке.

В воскресенье Сергей Козодоев наметил основные мероприятия, которые помогут пролить свет на неприятную историю с открыткой.

«Первое, – решил он. – Надо убедиться, что автором перехваченного письма является моя мать. Второе – собрать сведения о получателе открытки. Третье – оценить опасность, исходящую от связи матери с неизвестным мужчиной, предположительно ее любовником».

В понедельник, вернувшись из школы, Сергей достал из распределительного щитка в подъезде конверт, который совершенно случайно остался у него. Тайник в подъезде Козодоев оборудовал давно, еще в восьмом классе, когда начал курить. Каждый день, приходя с улицы, Сергей открывал крышку щитка и прятал туда сигареты. Место было абсолютно надежным: в нишу с пыльными проводами даже электрики не заглядывали.

Свое расследование Козодоев начал со сверки почерка на конверте и в конспектах матери. Без сомнения, автором послания была она, его мама, Козодоева Римма Витальевна. Характерное написание прописных букв «О», «А» и «Н» на конверте и в конспектах было совершенно идентичным.

Сверив почерк, Сергей взялся за изучение надписей и штампов на конверте.

Судя по почтовым штампам, 10 ноября 1982 года письмо поступило в сороковое отделение связи, обслуживавшее микрорайон, где жил Сергей. 18 ноября письмо проштамповали в тринадцатом отделении, расположенном на улице Волгоградской. Из одного микрорайона города в другой письмо шло восемь дней. 19 ноября, в пятницу, письмо доставили по месту жительства адресата, и в тот же день оно было похищено Козодоевым и Фрицем. Адрес доставки письма – «ул. Волгоградская, д. 8, кв. 37». Обратный адрес был явно вымышленным, так как в областном центре не было улицы Октябрьской.

Сергей вырос в панельном пятиэтажном доме и отлично знал планировку квартир в стандартной пятиэтажке. Тридцать седьмая квартира – это третий подъезд, третий этаж, дверь налево. В зависимости от подъезда квартира могла быть двухкомнатной или состоять из трех комнат: двух больших и одной маленькой. Козодоевы жили в трехкомнатной квартире, но она была угловой, и боковые комнатки – детская и спальня родителей – были очень небольшими. Мать Сергея мечтала переехать в более просторную квартиру и как вариант рассматривала трехкомнатную «сорокапятку», такую же, как у ее любовника.

Получателем письма значился некто Бурлаков Константин Константинович, а отправителем… Голубева Наталья Витальевна!

Дома Сергей часто вспоминал свою соседку по парте, рассказывал родителям, какая она тупая, неряшливая и некрасивая. Отцу одноклассница сына была неинтересна, а вот мать как-то спросила: