День, когда я начала жить - Виржини Гримальди

Она ему никогда не изменяла, даже не помышляла об этом. Но ей иногда снились эротические сны, от которых оставались смутные обрывки после пробуждения. Героем в них редко был Родольф. Иногда это были актеры из сериалов, часто безликие мужчины, которых невозможно было узнать. А в прошедшую ночь ее партнер имел и имя, и лицо.

Хотя это не имело никакого значения. Очень скоро этот забавный сон забудется, и она завяжет с вином.

Сан-Франциско был такой, каким она его видела на DVD: космополитичное, добродушное, очень общительное население и архитектура, резко контрастировавшая с небоскребами больших городов.

Мари, Анна и Камилла всем другим видам транспорта предпочли канатную дорогу, чтобы полюбоваться домами викторианской эпохи, улицами, ползущими вверх по склонам, холмами и нарядными бутиками центра города. Они были в восхищении, город заслуживал своего второго названия: Everybody’s Favorite City – «Всеми любимый город».

В конце дня туман рассеялся, и они наконец смогли насладиться впечатляющим зрелищем: «Голден-Гейт-Бридж», мост «Золотые ворота».

Анна без конца подносила руки к вискам.

– Девушки, я вас оставлю в этот вечер. Ужасно болит голова, пойду отдохну, чтобы завтра быть в форме.

– Ты уверена, что у тебя все в порядке? – спросила Мари. – Ты от нас ничего не скрываешь в этот раз?

– Да, все нормально, не беспокойтесь, – ответила она, улыбаясь. – У меня просто мигрень. Мне нужно полежать в тишине. Ведь мы здесь пробудем еще день, так что завтра я смогу все увидеть.

– Черт возьми, у меня тоже были планы на сегодняшний вечер. Но разве я смогу тебя оставить одну, Мари? Я слышала, здесь есть бар, в котором собираются самые красивые парни города. Пойдешь со мной?

– Нет, иди одна. Твоим парням я предпочитаю хороший ресторан с местной кухней.

– Я уже и не помню, когда мы проводили вечер друг без друга. Мне вас будет чертовски не хватать.

Проводив Анну и выслушав рекомендации Камиллы («Ночью, одна, в незнакомом городе – это более чем неразумно!»; подруге она адресовала те же самые слова), Мари надела куртку и, сунув ноги в самые элегантные туфли, отправилась на ресепшен судна. В этот день службу нес Арнольд.

– Добрый вечер, мадам. Могу вам чем-нибудь помочь? – произнес он с неизменной улыбкой.

– Добрый вечер, Арнольд, не могли бы вы посоветовать мне ресторан. Я составила для себя список, но все равно не знаю, какой из них выбрать.

– Разумеется, вы могли бы посетить…

– Думаю, «Gary Danko» стоит того, чтобы в него заглянуть, – вдруг произнес голос позади нее, принадлежавший Лоику. – Я как раз туда направляюсь. Не составите мне компанию?

Арнольд утвердительно качнул головой.

– Подтверждаю, у ресторана прекрасная репутация. Кроме того, небезопасно бродить ночью по городу одной.

Мари колебалась всего лишь нескольку секунд.

– Ок, я иду с вами. Но это только ради того, чтобы успокоить Арнольда.

«Gary Danko» был настолько известный ресторан, что привлекал гурманов со всего мира. Когда такси остановилось, Мари и Лоик поняли, что поужинать им не удастся: от двери вдоль улицы тянулась бесконечная очередь. Недолго думая, они решили удовлетвориться гамбургерами в «Wayfare Tavern».

Едва сев за столик, Мари тут же набросилась на колу.

– Умираю от жажды. Мы сегодня целый день гуляли по городу и даже ни разу не присели!

Лоик посмотрел на нее и улыбнулся. У него была ямочка на правой щеке. Раньше она этого не замечала.

– Откуда ты знаешь про этот ресторан? Ты здесь уже был? – спросила она.

– Никогда. За исключением Испании, когда я был ребенком, и Лондона, я нигде не был. Но кухня всегда вызывала во мне интерес.

– Удивительно, но мне тоже не приходилось путешествовать. Скажи, а почему ты выбрал кругосветное путешествие, причем именно этот круиз?

– Я выбрал этот круиз, потому что мне хотелось побыть в одиночестве. А почему кругосветка? Потому что мне всегда хотелось путешествовать, но у меня не было такой возможности.

Нольвен, жена Лоика, страдала ярко выраженной тревожностью. Она боялась людей, боялась удалиться от привычных точек отсчета, боялась саму себя, боялась страха, который она ощущала. Более или менее сносно она себя чувствовала в знакомом окружении: их дом, их квартал и, в качестве исключения, остальная часть их города. Ей было сложно сесть на поезд, а о самолете вообще говорить не приходилось. Она все перепробовала, чтобы справиться со своими фобиями: софрология[15], йога, психотерапия, гипноз, акупунктура, таблетки, но они оказались бессильны.

Поскольку страхи не поддавались адаптации к жизни, они адаптировали жизнь к ее страхам. Дом и только дом. Когда возникала необходимость, Лоик сам решал все проблемы. Это не вызывало у него неприятия, и у него не было ощущения, что ради жены он пожертвовал своей собственной жизнью. Но когда она умерла, его первым желанием было уехать из дома. Как можно дальше от подушки, которая хранила ее запах, от ее туфель у входа, от картин, которые она выбирала, и от родственников, которые теперь смотрели на него другими глазами.

Лоик попытался справиться с постигшей его трагедией ради детей: ведь они только что потеряли свою мать. И это было бы слишком жестоко, если бы их покинул и отец. Но родители Нольвен убедили его в том, что для них было бы намного тяжелее видеть, как он погружается в депрессию. И тогда он отдал детей на попечение бабушки с дедушкой, договорился с шефом, что будет работать в течение трех месяцев дистанционно, и собрал чемоданы.

– Я сто раз менял решение, но сейчас думаю, что правильно поступил.

Мари слушала его молча, не прикасаясь к еде. Он скривился.

– Прости, я не должен был грузить тебя своими проблемами.

– Да нет, все нормально! – ответила она, качнув головой.

– Обычно у меня нет привычки изливать душу. Не знаю, что на меня нашло. Весьма сожалею.

– Все нормально, говорю же тебе. Меня так захватила твоя история. И если бы все это не нашло отклика в моей душе, я бы уже десерт доедала.

– Спасибо, ты меня успокоила. А что у тебя? Чем ты занималась в жизни?

Мари в общих чертах рассказала ему свою историю. Свадьба, рождение детей, обыденность, скука, принятое ею решение и сюрприз, приготовленный на сорокалетие Родольфа.

Они поменялись местами, теперь Лоик слушал ее внимательно, а потом вдруг рассмеялся.

– Фильм можно снять. Обожаю такие повороты судьбы!

– Клянусь тебе, я колебалась до последнего мгновения. Еще накануне отъезда мне казалось, что у меня не хватит смелости провернуть этот план. А потом я получила эсэмэску, и у меня больше не осталось сомнений…