Игры небожителей - Галина Владимировна Романова

— Вот тебе, дочка, ножка, — приговаривала Нина Николаевна, положив Варе огромных размеров окорочок.

— Мам, ну много. Я не съем столько, — пыталась возмущаться Варя.

Но возмущалась скорее так — по привычке, оставшейся от прошлой жизни. От той, которую оставила несколько дней назад в силу обстоятельств. Это там она порой сидела на жестких диетах, потому что пыталась экономить. У мамы можно было расслабиться. Мама ухитрялась как-то выживать на пенсию. И выходило у нее это достойно и, что главное, — сытно.

— Ешь, сказала, — шутливо прикрикнула на нее Нина Николаевна. — Глазищи одни остались. Кожа, да кости.

Варя блаженно улыбалась и уплетала за обе щеки.

— Потом еще чай с пирогом. Это я на веранде накрою. Вечер теплый. Посидим, как в былые времена.

Пирог они пекли вместе, натолкав в него и ранних яблок, и клубники, и малины. Аромат, пока выпечка готовилась, просто сводил с ума. И Варе совсем не хотелось забивать себе голову отвратительной историей, в которую она попала из-за Пашки.

Он же привел ее к тому человеку, который предложил им участие в драматической постановке. Он же потом благополучно смылся, бросив Варю одну на съемной квартире-дублере. И наглости хватило залезть в мамин дом, пожрать колбаски.

Ужас!

Участковый, написавший протокол под диктовку Вари, явился на следующий день и признался, что протокол тот разорвал.

— По приказу руководства. История скверная и не нашего уровня, — пояснил он. И тут же утешил: — Но тебе, девочка, бояться нечего. Ты тут под нашей защитой.

И выразительно посмотрел на ее мать.

Он неровно к ней дышал, догадалась Варя еще той ночью, когда приехала. Потому и явился под утро в кителе, а не в пижаме и не в колпачке с кисточкой. Хотелось выглядеть прилично.

Она как раз обгладывала куриную косточку, когда в дверь маминого дома постучали.

— Кто бы это мог быть?

Мать сначала нахмурилась, а через мгновение покраснела. Видимо, решила, что участковый заглянул на огонек. Василий Иванович жил от мамы через дом и наверняка слышал запах пекущегося пирога. Всей улицей вдыхали его невероятный аромат, как призналась матери соседка.

Нина Николаевна встала, запахнула на груди плотнее старенькую ажурную шаль и пошла открывать. И почти тут же испуганно крикнула:

— Варя!

Варя бросилась на крик матери в коридор.

На пороге топтался Пашка. Тощий, грязный, всклокоченный. Левый ботинок в районе большого пальца зиял огромной дырой. Коленки на штанах зеленые от травы. Футболка на плече в грязи.

— Ты чего, Паша, в кустах спал? — спросила она, обошла мать и, взяв своего парня за руку, втащила его в дом.

— Да, в кустах, — показалось, что он даже всхлипнул, жалея себя. — А куда было деваться?! Назад нельзя. Сюда нельзя. Меня за руку поймали возле холодильника.

И в адрес Нины Николаевны был послан осуждающий взгляд.

— Я просто хотел поесть. А вы решили, что я вор.

— Ладно, не ной, — прикрикнула на него Варя. — Ступай в ванную, умываться. И за стол.

Плескался он долго.

— Всю горячую воду сольет. — Нина Николаевна недовольно поджала губы, покосилась на Варю. — Так за этим счастьем ты и поехала в большой город, Варя?

— Наверное. Не знаю, — рассеянно отозвалась она.

Поставила на стол еще одну тарелку, положила нож, вилку. Выложила остатки разогретой картошки с куском вареной курицы, подрезала салата.

— Да-а-а… — протянула мать с легкой насмешкой. — Такого-то счастья и у нас в городе навалом. Встречаются экземпляры и получше.

— Ма, не начинай! — повысила голос Варя. — Ты же не хочешь, чтобы я эту ночь провела с ним в кустах? Нет?

Мать отрицательно мотнула головой.

— Вот и славно. А что касается Пашки… — Варя вздохнула, прислушиваясь к звукам из ванной. — Он хороший. Добрый. И работящий.

— Это я уже поняла, — со скорбным лицом отметила Нина Николаевна. — И последняя его работа заставила тебя бежать в спешном порядке. И его тоже. Причем он бросил тебя. Разве нет?

— Нет, — возразил Пашка, входя на кухню.

Они на него обернулись. Он вымыл голову, зачесал волосы назад, искупался и надел свою рубаху, в которой Варя приехала сюда. И если бы не темные круги под глазами после двух ужасных ночей в местном овраге, выглядел бы вполне сносно.

Все, что положила ему Варя на тарелку, он смел за три минуты.

— Ты что, не жевал, что ли? — открыла она от изумления рот.

— Жевал. Просто ел очень быстро. Можно воды?

Варя отметила, что он просит, не приказывает, как раньше. Раньше бы прозвучало: дай воды.

Она поставила перед ним стакан с водой. Он выпил.

— Ну! Рассказывай.

Варя села рядом с матерью. По ее примеру положила руки на стол. Уставилась на Пашку с хмурым видом. Пусть не думает, что если она его покормила, то и простить готова тут же.

— А что рассказывать? — растерялся он.

— Ну, к примеру, как ты меня бросил на произвол судьбы одну. Там, — она мотнула головой себе за спину. — Как деньгами не поделился. Рассказывай, рассказывай.

Про деньги она блефовала. Она не знала и знать не могла, расплатился с Пашкой тот самый дядя, который их нанимал, или нет. Просто участковый Василий Иванович предположил за вчерашним вечерним чаепитием, что Паша ее кинул. Решил присвоить все деньги себе. Поэтому и трусливо сбежал. Потом опомнился, приехал сюда, решив ее дождаться. Но попавшись на воровстве еды, снова струсил и снова сбежал. И Василий Иванович даже назвал его мелким человечком. А Варе даже возразить было нечего.

— А что деньги? Они все целы. Я их в овраге припрятал. Там они. — Пашка глянул ей в глаза честно. — Можем пойти и прямо сейчас забрать.

— И пойдем. И заберем. Потому что я не хочу снова сидеть и ждать, пока ты проголодаешься, — она решительно встала и глянула на мать. — Ма, позвони Василию Ивановичу. Я хочу, чтобы он нас сопроводил.

— Зачем Василий Иванович? — Лицо у Пашки вытянулось. — Зачем он?! Чё, ты думаешь, я кину тебя, да?

— Паша, заткнись, — мягко попросила Варя. — И делай как я говорю.

Он уставился в пол и затих, сжав коленками ладони. И промолчал все то время, пока Нина Николаевна созванивалась с участковым и пока они его ждали. От чая с пирогом Пашка отказался, сославшись на тяжесть в желудке.

Василий Иванович, шумно дыша, возник на пороге дома уже через десять минут. Волосы и воротник свежей рубашки его были мокрыми. Только из душа, сообразила Варя. И мысленно поставила пожилому дядьке зачет. Для ее матери старается, молодец. Не то, что Пашка. Явился на глаза потенциальной теще грязным, рваным и вонючим.