Академия древнего лабиринта - Рина Лесникова

Розенг, даже не задумываясь, покладисто пошел вверх по ручью, а Ясиана, прежде чем последовать приказу, остановила свой взгляд на рыжем волке, лежащем у самой кромки воды. Его бока тяжело вздымались, из многочисленных ран сочилась кровь.

— Это он спас меня, я не могу его так оставить, — девушка остановилась в нескольких шагах от так вовремя объявившегося защитника.

— Ничего с ним не случится. Заживет все, как на… собаке, — уверенно заявил вампир.

— На собаке? — Ясиана пригляделась. — Тедор, но это и вправду собака. Жуча, Жуча, — женская ручка неуверенно протянулась к рыжему.

— Тогда уж зови его Жук — это явно кобель, — Тедор кивнул на живот пса, где обозначилась его половая принадлежность, стыдливо прикрытая более светлой шерстью.

Словно поняв слова, рыжий немного повернулся и лапой прикрыл орган, на который указывал говоривший.

— Жук? — наивно переспросила девушка. — Но собак так не называют. Впрочем, пусть пока будет Жук. Назовем его потом, а сейчас мы должны помочь ему. А он сам решит, следовать ли ему за нами или бежать к своим хозяевам. Тедор, как ты думаешь, у песика есть хозяева? — говоря так, Ясиана не теряла времени и промывала раны спасителя водой из ручейка.

— Жук, хочешь, мы будем твоими хозяевами? — глумливо спросил мужчина, на что пес недовольно зарычал, обнажив немаленькие клыки.

— Ты кому зубы свои показываешь? — вампир зарычал не менее грозно и тоже показал зубы.

— Тедор, нашел с кем ругаться — с раненым песиком. Может, ему не хозяева, а друзья нужны. Жук, хочешь быть моим другом? — собачий оскал преобразовался в улыбку. — Он же все понимает, Тедор. Такой умненький песик. Мы не можем его бросить здесь. Он ранен. А в лесу волки.

— Ладно. Эй, Ж-жук, можешь следовать за нами.

— Жестокий ты, Тедор, сколько можно повторять — песик ранен, — Ясиана наклонилась над собакой и попыталась его поднять.

— Ты что делаешь. Этот боров в полтора раза тяжелее тебя. А ну, отойди немедленно. Ох, доведет меня моя доброта до дома призрения, где я и скончаюсь на радость моим многочисленным врагам, — показательно простонал Тедор. Он склонился над раненым псом и стал осторожно водить над ним руками, от которых изредка пробегали слабые разряды.

— Тедор, ты лекарь?

— Можно сказать и так, — согласился собеседник.

— Тедор, а почему ты сказал, что Жук — боров? Я заметила он… — тут Ясиана замолкла, постеснявшись продолжить.

— Хочешь сказать — хряк? А тебе больше нравятся боровы? — вампир зловеще улыбнулся, многообещающе поводя отросшими когтями около живота собаки. Пес зарычал и отскочил в сторону.

— Ну вот, ожил твой Жук, — заключил Тедор, — теперь ему не страшна пара драных волков. Можем идти к костру — как бы гном не съел все мясо.

Когда они втроем подошли к костру, Розенг уже деловито свежевал выводок молодых уток, умело насаживая их на мокрые колья и размещая над костром. Ясиана пригрелась у костра и, еле дождавшись, пока мясо приготовится, поела и заснула, свернувшись клубочком. Уже сквозь сон она поблагодарила Тедора, который накрыл ее плащом. Сны она видела часто. Маму, бабулю, отца — он, как и в жизни, зачастую был немного навеселе. Даже загадочный повелитель Гайтарод, которого никто из деревенских не видел, тоже был гостем ее снов. Они разговаривали, работали, ели, иногда куда-то бежали. Хозяйка снов иногда даже могла управлять ими.

Сон-разговор снился первый раз. Разговаривал Тедор, Розенг и незнакомый мужчина, которого Ясиана, как не повелевала своему сну, рассмотреть не могла.

— Шел я себе и шел, — повествовал незнакомец, — ничего особого не примечал. Хотел уж, было, на привал останавливаться, как вдруг — запах. Сначала болотный. А откуда ему взяться — не растут дубы на болоте. А потом — м-мм, такой самочкой человеческой запахло. Ну, я что, не мужик, что ли. Ноги против воли меня на запах понесли. Подхожу к ручью, а она моется. Фигурка, и все такое, у девочки запаху не уступает. И ведь ничья она. Хоть и пахло от нее тобой, что странно. Признаю, засмотрелся и расслабился, — в голосе послышались нотки раскаяния, — не заметил сразу этих странных волков. А девочка ничего — покрикивает на них. И такой ментальный зов о помощи от нее идет. Пришлось в одежде оборачиваться. Без штанов остался.

— Это тебе наука, не подглядывай за чужими девицами, — рассудительно произнес Розенг.

— Ничья она. Понимаешь, гном, ничья. Это и странно. Как она с такой силой до сих пор не поделилась ни с кем? Или ты не менталист, вампир? Как же ты такой лакомый кусочек не присвоил? Странная, вообще, у вас компания. Неужто, в одни ворота вошли?

— Лабиринт нас свел, — коротко ответил Тедор. — А если еще раз услышу, что называешь Ясинку лакомым кусочком — перережу горло, как тем волкам. Начнешь перед ней регалиями своими мужскими трясти — будешь остаток жизни боровом. Девочка — член моего клана.

— Во-от даже как, — протянул незнакомый собеседник. — А если по любви? Могу я ухаживать за твоей сестрой по клану?

— Если по ее любви, то да, можешь. Только не в таком виде. Не все, знаешь ли, девушки падки на оборотней без штанов.

— Где же я возьму штаны в этом лабиринте? Достопочтенный тар Дирауншт, у вас, случайно, нет запасных штанов? Вы, гномы, народ запасливый, это всем известно.

Послышалось сопение, потом недовольный голос Розенга:

— Утонули мои запасные штаны в болоте. И рубаха запасная утонула, и сапоги единственные, и топор. Все, как есть, утонуло. Ничего не вытащил этот неумеха.

— Ну почему же ничего? Тебя-то я вытащил, Розенг. Ты не преуменьшай мои заслуги.

— Я не преуменьшаю. Но вещи жалко, — всем была известна гномья прижимистость.

Утром даже Ясиана не удивилась, когда вместо вековых дубов над ними склоняли свои листья разлапистые пальмы. Вернее, пальмам-то она, как раз удивилась, так как раньше никогда не видела таких диковинных деревьев. А вот то, что лабиринт опять сменил место их пребывания, удивления не вызвало. Прежним остался только ручеек, споро бегущий вниз по острым камням.

Ярко светило утреннее солнце, обещая жаркий день. Сам воздух этого места был пропитан влагой. Внизу шумел кто-то большой и сильный. Его величавый шум перекрывал крики ярких птиц и мелких пронырливых животных с длинными хвостами, напоминающими своими ужимками непослушных детей.

— Где мы? — Ясиана восторженно оглядывала новые окрестности.

— Внизу слышен шум прибоя, — пояснил Тедор. Он следил, как рачительный гном делит остатки ужина поровну между всеми, включая рыжего пса, — значит, мы на берегу моря. Или океана.

— Море, — их спутница даже задохнулась от счастья. — Неужели настоящее море? Много-много воды?

— Очень много воды, — подтвердил вампир. — Но не обольщайся, мы здесь оказались не для того, чтобы любоваться тропическими красотами. Не забывай — мы в лабиринте.