Криминальный кураж - Марина Серова

— Бедная девочка, — с явным облегчением прошептал Мародерский, погладив мои пальцы своими.

Я затянулась и, едва не закашлявшись от неожиданно крепкого дыма, усмехнулась:

— А почему ты занервничал?

— Вся эта история дико неприятна, и она может отразиться на моей карьере, — быстро, я бы сказала даже, что слишком быстро, словно он долгое время репетировал ответ, произнес Герман. Мои подозрения относительно него множились, разрастаясь, подобно снежному кому, сползающему с горы. — Вообще-то, мне звонили, придется вечером ехать в отделение. Наверное, тоже замучают глупыми вопросами.

— Можешь не переживать, — успокоила я его, — следователь больше всего подозревает Сидоренко. Мне так показалось, во всяком случае.

— Согласен, Иван отличился, — фыркнул Мародерский, по-кошачьи щуря глаза и с тонким намеком на толстые обстоятельства разглядывая меня. — Надо же было упасть в самый неподходящий момент.

— Он напоминает мне Пьера Ришара в комедийных ролях, — поддержала я тему, надеясь перевести ее на другого работника НИИ ЭКТ, на Перцевого. — Умеет оказаться в неподходящее время в неподходящем месте.

— Это точно, — подтвердив свои слова кивком, заметил Мародерский. — А ты с ним давно знакома?

— Достаточно. А ты?

— Достаточно, — передразнил Мародерский. — А если честно, видел пару раз, когда заходил в отдел и к Насте.

— А с Перцевым? — наконец приступила я к наиболее интересной теме. — С ним ты общался до пикника с шашлыком?

— Да в общем-то, не сказать, чтобы часто… Просто одно время наша фирма хотела спонсировать этот их чертов НИИ, но ребята отыскали более удобных спонсоров — столичных.

Настороженность в глазах моего шикарного спутника, появившаяся с самого начала беседы о Перцевом и иже с ним, все разрасталась. И я перевела разговор в иное русло:

— Ты там и работаешь? — кивнув на красовавшееся за окном здание «Спешл Техно», поинтересовалась я с видимой небрежностью. И очаровательно улыбнулась.

Мародерский тут же расслабился, на чувственных, с четко очерченным контуром губах его, словно высеченных искусной рукой ваятеля, появилась восхитительная улыбка, обнажившая полоску ровных, ослепительно белых, как с рекламы зубной пасты, зубов.

— Да, — ответил он, и низкий голос его, исходящий, казалось, из глубин большого мужского сердца, заставил мое бедное девичье сердечко встрепенуться, пульс бешено отбивал ритм. — Как тебе здание?

— Снаружи симпатичное, — засмеялась я, допивая наконец кофе и притушивая сигарету в пепельнице. — Внутри — понятия не имею. Может быть, как-нибудь пригласишь?

— Обязательно, — протянул Мародерский со странным выражением лица. Из его уст это простенькое словечко прозвучало как предложение совместно провести ночь.

А я продолжила «добивать» его, потому как очень хотела попасть в кабинет и установить там прослушку, ведь вчера это не получилось из-за сидоренковской неуклюжести:

— А как насчет сегодня? Я особа любопытная…

— С удовольствием, вот допьем кофе здесь — и пойдем ко мне в кабинет. Кстати, моя секретарша варит замечательный кофе.

В глазах Германа вновь появилось настороженное выражение, но уже не касающееся меня, и он пробормотал словно бы про себя:

— Представляешь, сегодня ночью кто-то пытался проникнуть в фирму. Интересно, кому это надо?

— Воры? — пошире распахнув глаза и приоткрыв рот, что наверняка сделало меня похожей на форменную блаженную дурочку, ужаснулась я.

— Не знаю, — тревожно покачал головой Герман. — Но украсть ничего не успели — сторож вовремя спохватился. Он говорит, их было человека три-четыре, и все — жутко накачанные типы.

Я едва не рассмеялась — у бедняги-охранника явно со сна в глазах двоилось.

— Надеюсь, их арестовали? — мысленно скрестив пальцы и постучав по дереву, полюбопытствовала я. — А то бродят всякие по ночам…

— Нет, и даже не нашли, — грустно констатировал Мародерский. — Охранник попытался догнать, но, наверное, у них машина неподалеку стояла. И остались мы ни с чем. Ну да ладно, охрану усилим. Скорее всего, пробрались они через задний ход.

Мы глубокомысленно помолчали, при этом я старательно демонстрировала легкую грусть и законный испуг. Герман же о чем-то напряженно размышлял, что отразилось на его красивом лбу появлением тонких горизонтальных морщинок. Брови его хмурились.

— Ну что, пойдем? — предложил Герман через несколько секунд, поднимаясь и расплачиваясь по счету. — Посетишь мой кабинет?

— Разумеется, — кивнула я, вставая с не слишком удобного стула и расслабляя мышцы. — Ты же обещал хороший кофе.

Мы вышли на солнечно сияющую улицу и перешли широкую серую дорогу, располосованную белой разметкой, что придавало трассе некую фантасмагорическую зебристость. Галантно распахнув тяжелую даже на вид дверь, Герман пропустил меня вперед. Я вошла в холл и поежилась от пристального взгляда вчерашнего охранника-сторожа, которому мы с Ванькой — вот негодяи! — дали спокойно выспаться на детективе. Нет, на любовном романе, присмотревшись к обложке аляповатой книги, сделала вывод я. Может быть, бедняге снились эротические сны, а мы…

Ну да ладно.

— Здравствуйте, — кивнула я ему максимально вежливо. Тот в ответ изобразил на физиономии улыбку и мотнул головой.

— Идем, Таня, — пригласил Мародерский и бросил охраннику с царственной небрежностью: — Эта девушка со мной.

Тот взглянул на меня с сочувственным уважением, не удивившись реплике Германа, а я внутренне хмыкнула — видимо, мой прекрасный принц нередко водит дамочек в свой офис, «на чашечку кофе, рюмочку коньяка и полчасика на диване». Ох, с каждым днем я становлюсь все более циничной.

Впереди расстилался коридор, в котором этой ночью происходили драматические события. Я едва заметно поежилась, представляя себе, что бы произошло, догони нас охранник. Не наслаждалась бы детектив Таня Иванова чудесным майским днем, солнцем и обществом привлекательнейшего мужчины, а сидела бы сейчас в камере в обществе личностей уголовного вида и такого же поведения.

Но в коридор мы не пошли, свернув, не доходя до него, к лифту. Это замечательное достижение цивилизации с зеркальными стенами и белоснежной кнопочной панелью стремительно и бесшумно вознесло нас… нет, не к небесам, а всего лишь на девятый этаж.

Дверь его кабинета находилась прямо напротив лифта, на ней и красовалась шикарная красно-коричневая табличка с золотой гравировкой «Мародерский Г. В., замдиректора». По обе стороны от этой двери шли две достаточно потрепанные, с нашлепками дамской туфельки и мужского ботинка.

Герман распахнул свою шикарную дверь. Войдя, я огляделась — роскошная приемная была отделана в серебристо-синих тонах. Синее ковровое покрытие на полу, серебристые стены, светлая, с серебристым оттенком мебель — стол с компьютером на нем, кресло, несколько стульев для посетителей. За столом — секретарша, словно специально подобранная под интерьер. Хрупкая пепельная блондинка с огромными голубыми глазами на фарфоровом личике, фигуру которой изящно облегал строгий синий костюм. На бейдже, прилепившемся к нему над девичьим сердцем, было имя: Марина.