Леденяще холоден - А.Р.С. Хоркка

– Я хочу вернуть её, – сказал я, понимая, что нахожусь в затруднительном положении. Я терял присутствие духа.

– Да, твоя злость действительно со мной, но… – тихо начала Снежная леди, накручивая волосы на свои длинные пальцы. – …любовь твоего друга тоже у меня, – продолжила она и плавно спустилась по лестнице. Затем её внешний вид начал претерпевать изменения, глаза стали угольно-чёрными, и сквозь копну волос пробились рога. Холодный тон голоса пробудил меня от ужаса, и я отступил назад.

– Любовь Сейты! – вдруг взвизгнула Луми, судорожно подёргивая шеей и приближаясь ко мне. Волосы исчезли с её головы, и на их месте выросли огромные заострённые рога северного оленя. Она смотрела на меня целым рядом чёрных глаз, словно была пауком. – Твою любовь я отдала демону, которого тебе никогда не найти. Так же как и многие другие чувства, – злорадно рассмеялась Луми.

– Не надейся, я найду их, – ответил я. – Между нами есть связь. Я ощущаю их зов, и они манят меня к себе.

– Если ты убьёшь меня, то вернёшь себе злость, а друг получит обратно свою любовь, – серьёзно заметила Луми, пронзая меня взглядом пустых глаз. – Но после этого всё, что ты будешь испытывать к своему другу, будут ненависть и злость за то, что друг бросил тебя в приюте и спас одного себя.

– Ты не можешь знать это наверняка! – прокричал я, ощущая, что готов убежать.

– Ты ошибаешься. Я чувствую это. Я чувствую это за тебя и твоего друга. Без любви ты не сможешь простить его. А друг, в свою очередь… – омерзительно рассмеялась в голос Луми, затем подняла руки и согнула свои длиннющие пальцы, – …друг будет всегда безответно любить тебя и в конце концов угаснет, не получив взаимного чувства.

Холодный смех эхом разнёсся по каменным стенам приюта.

– Я не верю тебе, – спокойно ответил я, пытаясь скрыть свои чувства, как советовала когда-то Сейта.

– Армас, я никогда не желала, чтобы ты жил без чувств. Я и теперь могу в один миг забрать твою жизнь и подарить тебе наконец вечный покой, – проворковал на удивление нежным голосом демон и наклонился ближе.

Говоря это, Луми вытащила два сверкающих меча и завопила:

– Предпочтёшь умереть от ледяного меча ненависти или огненного меча любви?

Её белое платье упало на пол, и под ним обнаружилось мерзкое костлявое тело демона, скрученное, как сухостойная сосна. Вся покрытая морщинами кожа казалась безжизненной, а уши торчали, как у приспешника дьявола. Я в ужасе попятился назад.

– Эх, ты, глупый мальчишка! Ты забрал ужас Ахки себе, – с шипением засмеялась Луми, делая шаги в моём направлении.

Я обернулся и дал дёру. Оглянулся через плечо назад. Демон преследовал меня по снежной целине причудливыми прыжками. Его движения были ненормально быстрыми и резкими. Я мчался через болото к реке. Раскаты смеха раздавались за моей спиной.

Оказавшись на льду реки, я выбрал сначала неверное направление. Мне пришлось сделать крюк и вернуться обратно, благодаря чему демону практически удалось схватить меня. Я упал. Упасть – значит попасться. Я задыхался и оглянулся назад. Враг сделал ещё пару странных резких шагов и остановился. Обуреваемый отчаянием, я вертел головой во все стороны, но спасения не находил.

Снежный демон прыжками подошёл ко мне и нанёс удар мечом. Удар пришёлся на лёд, и демон внезапно провалился в холодные воды реки. Луми быстро высвободилась из тёмного речного потока и с рёвом пыталась подняться на поверхность, но её длинные когти скользили по мокрому льду.

– Я сделал прорубь, а затем замаскировал его простыней и присыпал тонким слоем снега, – прошипел я Луми, барахтающейся в ледяной воде, и поднял Ледяной шип, в котором по-прежнему мерцал ужас Ахки. – Ты действительно думала, что я верну ужас, прежде чем повидаюсь с тобой?

Луми не ответила. От её дыхания исходили пар и хрипение, она смотрела на меня своими шестью нечеловеческими глазами.

– Сейчас я заберу чувства, которые не принадлежат тебе! – прокричал я, сжимая в руке Ледяной шип.

Я приготовился вонзить магическое лезвие в грудь демона, но моё собственное чувство, заточённое внутрь кинжала, было слишком сильно. Ледяной шип взял надо мной власть, и остриё вонзилось в мою собственную грудь, прямиком в кровоточащий красноватый ожог. Ужас вошёл в меня, от чего волосы на моём теле встали дыбом. Казалось, что внутри меня текли ледяные реки. Я вдохнул воздух, ошарашенно уставился на Луми и, охваченный паникой, отступил назад.

Луми рассмеялась.

– Твой ужас заманил тебя. Помоги же мне выбраться отсюда, Огнеплюй! – с воем умоляла Луми, царапая лёд когтями. – Наберись смелости, Армас, – молил демон, продолжая отчаянную борьбу в проруби. Но от моей смелости не осталось ни следа. Голос Луми растворился в беззвучии, когда меня охватила паника.

Вдруг я заметил собачью упряжку, приближающуюся к нам по реке. Сейта кричала на бегу:

– Почему ты ушёл без меня?

Волк Раккаус подозрительно зарычал, учуяв мой страх. Вне себя от ужаса я отступал дальше. Я пытался объяснить случившееся, но слова застревали у меня в горле.

– Уходи! Это опасно – забирать чувства Луми, – невнятно произнёс я, но в моём горле всё сжималось. Я не мог контролировать свои нервы и не привык к таким сильным эмоциям.

Сейта заметила Снежную леди в проруби и осторожно подошла ближе.

– Мы не можем убить её! – прокричал я, чувствуя, как мою челюсть сводит от ужаса. – У неё моя злость и твоя любовь. Эта любовь разрушит тебя, ты не выдержишь той ненависти, которую я буду испытывать к тебе.

Но Сейта была слишком дерзкой и непокорной и не слушала меня. Не сомневаясь ни секунды, она выхватила Ледяной шип из моих дрожащих рук и вытащила на поверхность тонущую Луми, схватив её за рога. Демон извивался и визжал, отчаянно пытаясь изо всех сил вырваться из крепкой хватки Сейты. Ледяное остриё кинжала вонзилось в грудь Луми, и из её рта вырвался нечеловеческий вой, которому вторило эхо с холмов Канервамяки.

– Привет от Тютти, и скатертью дорога в ад! – прошипела Сейта и вытащила кинжал.

Глаза демона стали стеклянными, и белая, как молоко, кровь растеклась в воде.

Я опустился на колени рядом с прорубью. Глядя на своё отражение, я начал петь:

Наши звёздные глаза

скоро встретятся

кто же знает, кто знает

Нашли ли мы свет

Застывшее бледное лицо опускалось всё ниже и ниже. Густой туман поднялся из проруби и, кружась, улетел в долину.

Любите меня

я больше не соткан