Необычайно умные создания - Шелби Ван Пелт

дна сумки непочатую бутылку с водой. Она всегда носит с собой воду – на всякий случай.

– Хотите?

Он отмахивается:

– Ой, нет. Я не могу.

– Пожалуйста, я настаиваю.

– Ну ладно. – Туфли хлюпают по траве, когда он подходит. Он открывает бутылку и делает несколько крупных глотков, в считаные секунды выпивая все до дна. – Спасибо. Здесь жарче, чем я думал.

– Да уж. Лето наконец-то наступило.

Он кладет солнечные очки на стол и садится напротив.

– Хм. Я и не знал, что люди все еще разгадывают кроссворды.

Он склоняется над газетой, вытягивая шею, чтобы прочесть вопросы. Това неохотно поворачивает газету так, чтобы они оба могли читать. Они изучают кроссворд вместе. Где-то над заливом пронзительно кричит чайка, прорезая тишину. Това подавляет отвращение, когда с подбородка мужчины срывается капля пота, оставляя пятно на колонке советов.

– Этторе, – внезапно говорит он.

– Прошу прощения?

– Этторе. Итальянский автопроизводитель, шесть букв. Этторе Бугатти, – с усмешкой говорит незнакомец. – Офигенные машины.

Това заполняет клеточки карандашом. Слово подходит.

– Спасибо, – говорит она.

– О! А это Дебби. Дебби Харри из “Блонди”.

Конечно. Това вписывает слово и цокает языком, ругая себя. Когда количество букв подходит, незнакомец поднимает руку, чтобы “дать пять”. Това колеблется, но потом хлопает своей маленькой ладошкой по его большой влажной ладони.

Глупый жест, но она позволяет себе улыбнуться.

– Ох, когда-то я тащился от Дебби Харри, – говорит он, посмеиваясь, и в уголках его глаз появляются морщинки.

Това кивает:

– Да, моему сыну она тоже нравилась.

Он пристально смотрит на нее. Его глаза округляются.

– Нихрена себе, – шепчет он.

Това хмурится:

– Прошу прощения?

– Вы мама Эрика Салливана.

Това замирает.

– Да, это я.

– Ого, – бормочет незнакомец себе под нос.

– А вы кто? – Това заставляет себя задать именно этот вопрос, заталкивая поглубже другие, угрожающие выплеснуться наружу, – бесконечные вариации на тему “вы знали его?”, “вы были там?”, “что вам известно?”.

– Я Адам Райт. Я ходил в школу с Эриком. У нас были совместные занятия в выпускном классе, до его…

– До его смерти. – Това заполняет пробел.

– Да. Мне… мне очень жаль. – Он застегивает ремешки на педалях. – Ну, мне пора. Спасибо за воду.

Он уезжает под жужжание велосипедной цепи.

Долгое время Това сидит за столом перед незаконченным кроссвордом, прокручивая в голове все вопросы, которые должна была ему задать. Заставляя себя дышать.

Этот Адам Райт. Был ли он среди тех, кто пришел на службу? Кто присутствовал на вечере памяти со свечами, который устроили на футбольном поле в школе?

* * *

Дома ждет стирка. Сегодня среда, а это значит, что неделя прошла и пора менять постельное белье и полотенца.

На стиральной машинке лежит аккуратно сложенный фланелевый халат, который она привезла из “Чартер-Виллидж” на прошлой неделе. Медсестра объяснила, что Ларс носил его не снимая в течение многих лет. Това жалеет, что не оставила его там. Зачем ей старый домашний халат покойного брата? Разве они не могли постирать его и отдать кому-нибудь другому? Пожертвовать на благотворительность? Пустить его на тряпки для уборки, как Това обычно поступает с одеждой, отслужившей свое?

Многие люди дорожат такими вещами, сказала медсестра, когда Това заколебалась.

Так что теперь халат лежит у Товы дома, напоминая ей о том, насколько она не похожа на многих людей.

На прошлой неделе она уже поднесла было к подолу халата ножницы, собираясь порезать его на тряпки, но в итоге передумала, решив, что тряпок у нее пока достаточно.

Среди личных вещей Ларса оказалась и небольшая стопка фотографий. Некоторые были очень старыми – кусочки их с Ларсом общего детства. Их Това сложила в коробки с семейными фотографиями на чердаке, засунув между собственными альбомами.

Некоторые снимки были относительно новыми – лиц на них Това не узнавала. Фрагменты жизни, которую Ларс вел после их размолвки. Улыбающиеся люди среднего возраста на коктейльной вечеринке; группа туристов, остановившихся под горным водопадом. Это был Ларс, которого она никогда не знала. Все это она выбросила в мусорное ведро.

Еще одна фотография не подходила ни под какую из этих категорий. На ней были сняты Ларс и Эрик-подросток на парусной лодке, сидящие бок о бок. Две пары свесившихся вниз длинных ног, темный загар на фоне ярко-белого корпуса лодки.

Именно Ларс научил Эрика ходить под парусом. Показал ему все возможные и невозможные хитрости, план действий при самых невероятных событиях. Например, как правильно перерезать якорный канат.

На эту фотографию было больно смотреть. Това чуть не выбросила ее в мусор, но в последнюю минуту передумала и спрятала ее в глубине кухонного ящика, где хранились прихватки и полотенца, хотя там ей тоже было не место.

1311-й день в неволе

Если и существует тема для разговоров, которая людям никогда не надоедает, то это состояние их среды обитания за пределами помещения. И сколько бы они это ни обсуждали, в их недоверчивость… прямо-таки трудно поверить. До чего нелепая фраза: “Ну и погода сегодня, даже не верится”. Сколько раз я это слышал? Тысячу девятьсот десять, если быть точным. В среднем полтора раза в день. А теперь давайте расскажите мне о человеческом интеллекте. Люди даже не в состоянии осмыслить предсказуемые метеорологические явления.

Представьте, если бы я подошел к своим соседкам-медузам и, с сомнением покачивая мантией, заявил что-нибудь вроде: “Ну и пузыри сегодня в наших аквариумах, просто невероятно!” Какая нелепость.

(Конечно, это было бы нелепо еще и потому, что медузы не ответили бы. Речь им недоступна. И научить их нельзя. Да, я пытался.)

Солнце, дождь, облака, туман, град, мокрый снег, метель. Человеческие существа ходят по своей земле на двух ногах уже сотни тысячелетий. Казалось бы, пора уже поверить.

Сегодня на их лбах выступил пахнущий солью пот. Некоторые превратили буклеты, раздаваемые у входа в тюрьму, в веера и размахивали ими перед лицами. Почти все пришли в короткой одежде, открывавшей мясистые ноги и туфли на ремешках, подошвы при каждом шаге шлепали их по пяткам.

И они так и не прекратили болтовню о жаре. “Ну и погода, даже не верится”. Семнадцать раз за сегодня.

Наступил теплый сезон. Он приближался уже довольно давно, как это всегда бывает, периоды света становились длиннее, периоды темноты короче. Вскоре я увижу самый длинный день в году. Летнее солнцестояние, как говорят люди.

Мое последнее летнее солнцестояние.

Рано или поздно все всплывет

На следующий день Това сидит рядом с Барбарой Вандерхуф под феном в салоне красоты Колетт, который уже почти пятьдесят лет занимает одно и то