Необычайно умные создания - Шелби Ван Пелт

сам его вырвал. Бывший владелец принес его с собой на школьную экскурсию и потерял.

Что еще? Серьги, множество непарных и ни одной пары. Три браслета. Два устройства, человеческих названий которых я не знаю. Наверное, это… заглушки? Люди засовывают их в отверстия своих самых маленьких детей, чтобы их успокоить.

За время моего заключения Коллекция увеличилась до солидных размеров, а я стал более разборчивым. В первые дни у меня было очень много монет, но сейчас они попадаются часто, и я больше их не собираю – только если они отличаются от других. Иностранная валюта, как говорите вы, люди.

Естественно, за эти годы мне попадалось множество ключей. Ключи в итоге оказались в той же категории, что и монеты. Как правило, я их не беру.

Но, как я уже сказал, именно этот ключ меня странным образом заинтриговал, и я чувствовал, что должен взять его, хотя и не понимал, что в нем особенного, пока позже тем же вечером не провел кончиком щупальца по его выступам. Я уже сталкивался с этим ключом раньше. Или, скорее, с точно таким же ключом.

Пожалуй, в этом отношении ключи совсем не похожи на отпечатки пальцев. Их можно скопировать.

Я нашел копию этого ключа, когда был еще маленьким. До того, как меня поймали. Он был прикреплен к кольцу и покоился на дне моря, среди того, что можно назвать разве что остатками от человека. Не кости и не плоть, конечно, поскольку они не продержатся долго, а резиновая подошва кроссовки, шнурок из искусственной кожи, несколько пластмассовых пуговиц, как от рубашки. Все эти вещи снесло течением под груду камней, и поэтому они сохранились. Должно быть, они принадлежат тому, кого она оплакивает.

Таковы секреты, которые хранит море. Чего я бы только не отдал, чтобы исследовать их снова. Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы собрал все: подошву от кроссовки, шнурок, пуговицы и копию ключа. Я бы отдал все это ей.

Я сожалею о ее потере. Вернуть ей ключ от дома – это самое меньшее, что я могу сделать.

Не кинозвезда, но, возможно, пират

В девять утра Кэмерон дергает входную дверь “Деллз”, в глубине души ожидая, что она будет заперта. Но дверь широко распахивается. Он моргает, привыкая к тусклому свету.

Старина Эл, бармен, высовывает свою лысую голову из задней комнаты.

– Кэмерон, – говорит он, констатируя факт. Его густой голос звучит как в гангстерском кино, в нем столько итальянского и бруклинского колорита, что здесь, в Центральной Калифорнии, он почти комичен.

– Привет, – отвечает Кэмерон, забираясь на один из барных стульев.

В дальнем углу, сейчас заваленная ящиками из-под ликера, находится крошечная сцена, на которой играет “Мотыльковая колбаса”. Точнее, раньше играла, до того, как Брэд взял и все развалил. На краю бильярдного стола стоит древний радиоприемник, кривая антенна направлена в единственное замызганное окно бара. Из приемника ревет ток-шоу: мужчина и женщина с жаром спорят о процентных ставках и федеральном резерве или о какой-то другой скукотище.

– Как обычно? – Старина Эл бросает на стойку салфетку для коктейля.

– Не-а, я здесь не за этим. – Кэмерон делает паузу. – У меня есть к тебе предложение. Предложение по недвижимости.

Старина Эл опирается на раковину и скрещивает руки на груди, приподнимая бровь.

– Квартира наверху. – Кэмерон выпрямляется. – Та, которая свободна.

– И что?

– Я хочу ее снять. Я уже все прикинул. Я смогу расплатиться за первый месяц на следующей неделе, и…

– Подожди, – перебивает старина Эл, поднимая руку. – Нет, Кэм. Мне неинтересно.

– Но я не договорил!

– Мне неинтересно становиться арендодателем.

– Тебе необязательно быть арендодателем! Я… сам себе все арендодам. Ты даже не узнаешь, что я там.

– Мне неинтересно.

– Но там никто не живет!

– Меня это устраивает.

– Сколько ты хочешь? – Кэмерон достает из кармана толстовки мешочек и бросает на стойку. – Я могу заплатить. Видишь?

Взгляд старины Эла на мгновение задерживается на кучке спутанных украшений, но потом он качает головой и берет из раковины серую тряпку.

– Ты что, дом престарелых грабанул?

Кэмерон фыркает.

– Мне просто нужно где-то перекантоваться пару месяцев. Ну?

– Прости, чувак.

– Да ладно, Эл. Ты же меня знаешь! Я заплачу.

– Будем реалистами, Кэмерон. На обратной стороне твоего неоплаченного счета можно целый великий американский роман написать. И ты так и не вернул мне деньги за столик, который сломал в прошлом году, когда показывал свой маленький фокус и бросался со сцены.

Кэмерон морщится.

– Это был перформанс.

– Это был вандализм, но я милостиво его простил, потому что клиентам, похоже, нравится тот шум, который вы издаете, а еще потому, что твоя тетя моя близкая подруга. Но и у моего терпения есть пределы. Слушай, в этом городе даже плюнуть на десять футов нельзя, чтоб не попасть в очередной унылый домишко, где можно снять квартиру. Почему бы тебе не отнести свои фамильные цацки куда-нибудь туда?

– Ну, потому что. – Кэмерон не развивает мысль, как будто всем и так должно быть ясно, что проверка его репутации и кредитной истории ни к чему хорошему не приведет.

– Как знаешь.

Старина Эл пожимает плечами, вытирая тряпкой круги на барной стойке и время от времени отжимая мутную воду. Наконец он бросает тряпку обратно в раковину.

– Это вещи твоей матери, да?

– Да.

– И отдала их тебе тетя?

– Ага.

Бармен берет золотой теннисный браслет и подносит к глазам.

– Ну, некоторые вещи даже ничего так. – Потом он берет кольцо выпускника средней школы Соуэлл-Бэй 1989 года: – Ой, ты глянь. Их же больше не покупают на окончание, правда?

Кэмерон пожимает плечами. Ему-то откуда знать? Он так и не окончил школу, о чем старине Элу наверняка известно.

– Соуэлл-Бэй. Это же в штате Вашингтон, да?

– Вроде да, – отзывается Кэмерон. Не вроде, а точно. Он это нагуглил, конечно. Ну а дальше-то что? Наверняка его мамаша просто украла это кольцо, чтобы раздобыть денег на какую-нибудь из своих вредных привычек. Может, тот парень с фотографии был ее сообщником.

– Ты знаешь, я помню, как Джин ездила туда за ней.

– За кем?

– За твоей матерью.

– Ты о чем?

– Тебе тетя не говорила?

– Не говорила что? – Кэмерон выпускает из рук скатанную в шарик салфетку для коктейля, которую держал большим и указательным пальцами, и та падает на стойку.

Старина Эл вздыхает.

– В общем, все, что я знаю о Дафне, – это что она беспутная младшая сестра Джин. Насколько я понимаю, она сбежала из дома, когда училась в старших классах. Поехала на север, хрен его знает зачем. Вляпалась