Тотальные истории. О том, как живут и говорят по-русски - Игорь Юрьевич Маранин

class="p1">«Вычеркните лишние слова там, где это необходимо: Эта стратегия более эффективнее, чем предыдущая. Самый важнейший элемент командной работы — четкое распределение обязанностей. Строительство парковки решит наименьшую из всех проблем».

Так уж выходит, что между Иркутском и Красноярском дипломированных языковедов в нашей команде не остается. Приходится мне, как социально близкому элементу, отвечать на каверзные языковедческие вопросы.

Подъехавший к магазину на кроссовере мужчина внимательно оглядывает нашу компанию и, подойдя, строго спрашивает:

— Тотальный диктант?

Я киваю.

— У меня к вам вопрос, который давно не дает мне покоя. Уместно ли обращаться к женщине «девушка»?

— А почему вы спрашиваете? — от изумления отвечаю я вопросом на вопрос.

— Так ведь при царе подобным, так сказать, образом обращались к прислуге! Не унижаем ли мы этим наших сибирских женщин?

В этот момент я ощущаю всю тяжесть ответственности, лежащей на плечах филолога. Новости в маленьких городах расходятся быстро, и будут ли в Тайшете обращаться к женщинам «подобным, так сказать, образом», зависит сейчас от какого-то проезжего самозванца! То есть от меня.

— Не волнуйтесь, товарищ! — стараясь быть убедительным, говорю я. — Со временем слова меняют свое значение. Сегодня называть женщин девушками — это нормально.

* * *

Для Тотального диктанта Тайшет — город особенный: здесь родился Илья Стахеев, один из основателей движения. Самого Ильи в эти дни нет в городе, но мы заезжаем в гости к его семье: паримся в уютной баньке, ужинаем, разговариваем, листаем старые альбомы и участвуем в квартирнике бардовской песни, устроенном для нас хозяевами. Барды очень популярны здесь: в районе проводится фестиваль «Бирюсинская волна», на который съезжаются исполнители со всей Восточной Сибири.

Из чата автопробега после ужина у Стахеевых:

— Знаете ли вы, господа и дамы, что такое сальтисон?

— Не томите, раскройте тайну.

— Откушав сальтисон домашнего приготовления, можно и потомить!

Милянчук:

— Я знаю. Это кусок свиного желудка, набитый мясным фаршем с салом и специями, типа колбасы домашней, только шарообразной формы. У нас такое и делают, и продают. Очень вкусно.

* * *

Административно Тайшет относится к Иркутской области, но тяготеет к Красноярску, который тут все называют просто — Край. Туда мы и отправляемся рано утром, наскоро позавтракав в непритязательном отеле на окраине города. Одни населенные пункты трасса обходит по краю, другие приходится проезжать насквозь. Дольше всего мы едем через Канск: путь через город кажется бесконечным, дорога виляет и никак не может выбраться обратно на трассу. Повороты, повороты, мост через реку, повороты, мост через железную дорогу… Проезжая часть разбита транзитным транспортом в хлам. Вспоминается история из далеких военных лет Канска: в 1943 году власти переименовали улицы, названные в честь передовиков, летчиков и других известных советских личностей (Стаханова, Молокова, Леваневского), из-за убитого состояния дорожного покрытия. Улицы не отвечали высоким именам героев! Как очевидец скажу, что время вернуть им исторические названия еще не пришло.

Газель проползает мимо квартала хрущевок (дворы забиты автомобилями), домов частного сектора (иногда с затейливыми резными наличниками), больших рекламных щитов (часто пустых), гостиницы «Медведь» (тигры остались в Забайкалье), магазина с названием из моего детства — «Золотой ключик», СТО, шиномонтажек, магазинчиков автозапчастей. Вдруг — неожиданно! — перед нами оказывается огромный баннер с надписью «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» и портретом Сталина. Затем мелькает торговый центр под вывеской «Рублевка», и чудится в этом названии тоска о лучшей доле и одновременно все понимающая самоирония: не Москва, не Москва, не Москва…

Щиты вдоль дороги пустеют: «Рекламное место свободно!» Канск продолжает тянуться частным сектором, дымящей кирпичной трубой, водонапорной башней, старыми трехэтажными домами.

До Красноярска остается двести с небольшим километров.

Глава 17. Любопытство и открытость

«Главное — вы должны искренне любить диктант. Всему остальному мы вас научим».

В. Дамов (из призыва к волонтерам)

Из бортового журнала

Наши филологи пополнили свой словарь местных словечек. Хоть Красноярск расположился почти по соседству с Новосибирском, но и здесь есть свои особенности.

Красноярские студенты и преподаватели занятия в вузе называют «лентами», «маечка» тут — маленький полиэтиленовый пакет, «стайка» — сарай, «шоркать» — тереть. А если хотите придать рассказу динамику, используйте выражение «тоси-боси» и синонимичное ему «тырым-пырым».

Как и во многих городах Сибири, красноярцы вместо «мочалки» используют «вехотку». Петербуржцев смущает и еще одно здешнее устойчивое выражение «булка хлеба», подразумевающее «одна буханка хлеба». Для питерцев булки — это белый хлеб.

* * *

Красноярск встречает нас солнцем и морозом: по формуле Пушкина сумма этих факторов дает чудесный день. На Дальнем Востоке, в Приамурье, вокруг Байкала — везде уже весна, пусть иногда старуха-зима и скалится, выдыхая похмельные метели. Но Красноярск расположен на пятьдесят шестом градусе северной широты, здесь весна пока робкая, и прощальный легкий морозец ходит с нею под ручку. Потирая мерзнущие уши, Алюляй исчезает в городе с камерой и штативом. Его вязаная шапочка большую часть пути проехала в сумке и карманах, а затем и вовсе сбежала от хозяина — то ли в Иркутске, то ли в Тайшете.

Мы заезжаем на площадку перед зданием городской администрации: газели выстраиваются под высокой башней с часами, напоминающей лондонский Биг-Бен. В прежние времена Новосибирск называли «сибирским Чикаго», Томск с Барнаулом — «сибирскими Афинами», Иркутск — «сибирским Парижем», Благовещенск — «сибирским Нью-Йорком», а Владивосток — «русским Стамбулом». У Красноярска, насколько я знаю, сравнительного прозвища нет. Почему бы ему не стать «сибирским Лондоном»…

Светлые стрелки башенных часов ползут по темному циферблату, отмечая начало нашей уличной акции. Тотальное путешествие встречают красноярский координатор диктанта Василий Дамов и группа волонтеров во главе со Светланой Тюриной, руководителем Паломнического центра храма Иоанна Предтечи при Архиерейском доме. Волонтерство Светланы началось с зажигательного призыва, попавшегося ей на глаза накануне 2018 года. «У нас нет никаких ограничений: ни по полу, ни по возрасту, ни по политическим или каким-то еще взглядам, — говорилось в этом призыве. — Главное, вы должны искренне любить диктант. Всему остальному мы вас научим. А если вы найдетесь совсем быстро, то почему бы нам вместе и не съездить в Новосибирск на конференцию? Кстати, спойлер: там будет живой концерт группы „Ундервуд“, представляете?»

— Стало интересно, — рассказывает Светлана, — пишу диктант пять лет, прошла нормальный такой путь от тринадцати ошибок до одной на пунктуацию, и почему бы не попробовать поучаствовать в процессе изнутри. Опыта волонтерства в организации разных мероприятий предостаточно. Неожиданностью была… мм… полная «неакадемичность» команды организаторов. Суть явления стала понятна только на конференции в Новосибирске: есть «буки»