📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгПолитикаОбаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России - Андрей Гронский

Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России - Андрей Гронский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 98
Перейти на страницу:

В непосредственном окружении «отщепенца» встречались чаще всего в основном «премудрые пескари», главный принцип которых — не высовываться. А с людьми близких взглядов, которых все-таки удавалось встретить, нередко возникали расхождения по многим точкам зрения, что затрудняло осмысленную совместную деятельность.

Попытки поделиться своим состоянием с ближайшим окружением обычно не приводили к пониманию и облегчению: люди, занимающие аполитичную позицию, не понимали переживаний «отщепенца» — как правило, они переводили разговор на другую тему или превращали обсуждение в шутку. Ура-патриоты реагировали недоумением и гневом. В результате выпавший из общего мейнстрима «отщепенец» чувствовал себя изгоем, переживал психологическую изоляцию. Обычно он слышал недоуменные фразы: «Ну и что? Что такого случилось?», — либо полушутливые, или примиренческие: «Ну, похоже на то. Посмотрим, что дальше будет», «Ну все образуется как-нибудь», «Жаль. Но видимо это исторический путь России».

Немаловажно, что человек, который не принимал официально пропагандируемую точку зрения, попадал под пресс очень интенсивного социально-психологического давления (и как мы покажем дальше, далеко не все смогли выдержать его). Пользуясь метафорой Аркадия Бабченко, эту ситуацию можно сравнить с тем, что условно здорового человека поместили в психиатрический интернат или психиатрическую больницу в палату со слабоумными или с острыми психическими больными. Но в каком-то смысле, положение «отщепенца» было еще более трудным. Настоящие психические больные говорят о своем личном бреде и галлюцинациях, они у всех у них разные, и достаточно легко поддерживать понимание, что все их высказывания далеки от истины. В нашем же случае ситуация скорее походила на психологические эксперименты на податливость давлению группы. Один из таких опытов был показан в научно-популярном фильме «Я и другие». В одном из показанных в этом фильме экспериментов испытуемому предлагалось выяснить, есть ли среди представленных портретов разные фотографии одного и того же человека, и указать их. Однако все присутствующие, кроме него были сообщниками экспериментатора и должны были утверждать, что две фотографии непохожих друг на друга людей принадлежат одному и тому же лицу. Многие испытуемые соглашались с аргументацией большинства. Не сложно провести параллель с общероссийским психологическим экспериментом под названием «Чей Крым?»

В этой ситуации у человека, который сохранял свою позицию, несмотря на групповое давление, неизбежно возникало чувство изоляции — он оказывался отличным от всех других. Изначально представители демократически настроенной части общества, о которой здесь и идет речь, чувствовали себя частью своего народа, у них было представление, что большинство людей разделяет их ценности, и что люди будут проявлять активность ради их отстаивания. Но вскоре они поняли, что ошибались. Они давали слишком завышенную оценку народу РФ как целому, и, соответственно, возлагали на него слишком большие нереалистичные надежды. Когда оказалось, что население не готово поддерживать ни гражданские инициативы, ни даже просто демократические ценности, высокая оценка и оптимистические ожидания сменились разочарованием, обидой и гневом. Поучаствовав в n-ном количестве диалогов подобных приведенным выше, противники конфликта с Украиной начинали чувствовать разочарование, а затем полную безысходность и отчаяние. У социально ангажированной интеллигенции возникало чувство, что их устремления и деятельность не востребованы основной частью общества, и что они превратились в изгоев, стали чужими в своей собственной стране. Из этих факторов (неоправданных ожиданий и, казалось бы, немотивированного враждебного к себе отношения («Я ведь за ваши права и свободу выступаю!») естественным образом возникали негативные чувства в виде озлобленности, презрения к окружающим как к интеллектуально и морально неполноценным, нежелание принимать участие в социальной активности и нежелание делать что-либо для страны и ее народа, который оказался «предателем». Порыв к действию сменялся разочарованием и апатией. Как оказалось, единомышленников было найти не так просто. Из-за этого постепенно накапливалось чувство одиночества и бессилия, затем оно перерастало в подавленность, возникали нежелание знать что-либо о происходящем в мире, озлобленность на окружающих людей. Косвенно об этом феномене говорит спад гражданской активности и рекордно высокий уровень эмиграции в 2014 году[52]. Состояние опрашиваемых к концу 2014 года можно охарактеризовать как страх перед будущим, чувство бессилия, депрессию, отчаяние, чувство глубокого разочарования в стране и соотечественниках, гнев и отчуждение по отношению к ним.

В большей или меньшей степени, враждебные чувства, переживались большинством опрашиваемых из этой группы. Что касается механизма их возникновения, то, как известно, нереализованные ожидания порождают чувство обиды. Чувство обиды тесно связано с представлениями о справедливости, обида возникает, когда другой ведет себя не так как должно (исходя из ожиданий обидевшегося).

Через какое-то время у «отщепенцев» постепенно начинал происходить пересмотр представлений о мире и своем месте в нем. Происходил процесс нового самоопределения того, чего субъект хочет, и что он реально может ожидать от жизни и окружающих, ради чего стоит жить и на что стоит направить усилия. Терапевтическая функция этого процесса заключается в том, что хотя новые представления могут быть не такими оптимистичными, как прежние, они все-таки дают ощущение реальной опоры под ногами. Как известно, часть людей, которые не приняли события последних лет в России, эмигрировали, другие замкнулись в своей частной жизни, ушли во «внутреннюю эмиграцию», третьи постарались сконцентрироваться на общественной деятельности, которая оказалась им доступной и представлялась полезной. И, видимо, наиболее сложным было формирование нового отношения к окружающим людям.

«Синдром конформиста». Конформистский спектр

Мы наслаждаемся и веселимся, как люди веселятся; мы читаем, смотрим и судим о литературе и искусстве, как люди смотрят и судят; но мы и отшатываемся от «толпы», как люди отшатываются; мы находим «возмутительным», что люди находят возмутительным. Люди, которые не суть нечто определенное и которые суть все, хотя не как сумма, предписывают повседневности способ быть.

М. Хайдеггер «Бытие и время»

Далеко не все люди могли противостоять интенсивному групповому давлению и суггестивному влиянию пропаганды. В результате с большей или меньшей степенью искренности они приняли точку зрения, провозглашаемую государством и референтными группами, к которым они принадлежали. А межличностное давление было в 2014–2015 годах чрезвычайно интенсивным, да и в 2016-м, хотя накал страстей спал, остается довольно сильным — вот как описывает ситуацию мужчина, работающий в такси: «В нашем чате два-три таксиста критикуют власть, так большинство их считает предателями страны и говорят чтобы они валили в Европу. По моим наблюдениям на сто человек 5 человек трезво смотрят на власть сейчас».

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 98
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?