И грех, и смех - Левсет Насурович Дарчев

Потом он будет косо смотреть на наше

поле. Я в этом не вижу ничего хорошего.

– Но у нее есть сын.

– Он еще маленький и ни к чему неспособный.

– Папа. Ты забыл, какой был его отец, дядя

Витя – энергичный, трудолюбивый?

– Это был отец.

– А поговорка: яблоко от яблони далеко не

падает… –Дима поднял глаза на папу в ожидании

ответа.

– Заткнись, понял? – не выдержали нервы фермера и его голос сорвался. – Яблоки, яблони…

Учить хочешь уму-разуму. Открой глаза и посмотри, что кругом творится. Капитализм: слабым и

сердобольным тут нет места. Дашь слабинку – тебя

съедят. Или – или.

«Нива» белого цвета остановилась напротив

одиноко сидевшей возле своей калитки старой

женщины. Ее звали баба Варвара. Из «Нивы» вышел грузный мужчина пятидесяти лет на вид.

– Здравствуйте!

Варвара зашевелилась.

– Здрасьте!

– Вы не скажете, где дом Борисовых?

Варвара напрягла зрение, чтобы хорошо разглядеть незнакомца.

– Я вас первый раз вижу, вы кто?

– Я фермер.

– Развелось вас тут, – произнесла Варвара с недовольством.

– Чему же вы не рады, – возмутился фермер, –

народ кормим.

Варвара засмеялась.

– Мне хорошо видно, как вы это делаете, – возмущенно глядя на фермера, произнесла Варвара, –

особенно эти…как их называют.

– Инвесторы? – подсказал фермер.

86

– Да, они самые, – с облегчением проговорила

Варвара, – понимаете ли, эти – у них только один

интерес – зерно. Ликвидаторы. Разобрали на кирпичи двенадцать оборудованных свиноферм, где

колхоз выращивал тридцать тысяч свиней, и сегодня они стоят как символы вандализма.

Они, кроме всего прочего, даже присвоили себе

часть местной лечебной амбулатории и вырубили

свет. Ужас и издевательства. Получается, что все

работают на одного, а этот один празднует где-то

заграницей. Не нравится мне все это. Раньше, какой девиз был?

– Не знаю, – помотал головой фермер. – Я

забыл.

– Ну, один за всех и все за одного, так же?

– Наверное.

– А теперь что?

– Один против всех и все против одного? – произнес Богдан. – Вы это хотите услышать?

– Точно! –

– Мы это уж слышали, – сказал фермер, – другие времена, мать. – Мужчина подошел поближе, осмотревшись по сторонам, – вы смогли бы

мне помочь, и я бы не остался в долгу. Надо узнать,

не продают ли они поле. – Политические взгляды

старой женщины его не интересовали.

Варвара сделала вид, что пропустила предложение мимо ушей, но зафиксировала в голове, прокручивая варианты соблазна. Она оглядела его как

бы с другой стороны, способен ли этот человек на

пожертвование. Голос – властный, лицо – волевое,

глаза – карие, в теле по молодости кипела сила –

широкие плечи и длинные руки. Наглец, который

думает, что ему все подвластно.

– Не знаю. Может, и продают. Раз мужа нет, зачем ей поле? Хотя, кто знает – она уже научилась

водить машину, а там, видишь, и трактор освоит.

– Ну, а вы повлияйте на нее.

87

– Как?

– Уговорите ее. Тем более, сейчас она столкнется с трудностями.

– Какими?

– Уборка – дело серьезное.

– Ошибаетесь: она уже договорилась с Буслаем, –

сухо сказала Варвара.

– Буслай не будет убирать. – Пауза. Варвара задумалась. – Еще, чтобы не было неожиданностей,

пожалуйста, держите меня в курсе, если кто-нибудь вдруг захочет купить и опередить меня.

– У каждого своя судьба и предначертание, –

пролепетала Варвара.

– Что вы сказали?

– Я говорю, что у нее есть сын, наследник.

– Он же маленький? – укоризненно произнес

Богдан.

– Из малого выходит великое, – констатировала

Варвара.

– Острый же язык у вас, мать…

– Спросите сами, – деловито предложила Варвара. – А там видно будет, раз вы такой

щедрый.

Наследник

Утром ясного июльского дня Галина Семеновна, женщина сорока лет со светлыми волосами, собранными в хвостик и глазами цвета морской волны, после завтрака мыла посуду, когда прозвенел

звонок в калитку.

– Сережа, – окликнула она сына, который ходил в пятый класс.

Молчание.

В это время Сергей у себя в комнате сидел за

компьютерным столом, впившись напряженными

88

глазами в монитор, где он играл в войну танков. Он

победил и вскочив со стула, громко проорал:

– Ура!

Дверь резко открылась и вошла мать. Она стояла молча, сверля сына пронзительным взглядом –

ей надоело увлечение сына играми.

Сережа, придя в себя, отвел взгляд застенчивых

глаз на окно, за которым виднелось вишневое дерево.

– Извини, мам.

– Твой отец не был таким, сынок, – промолвила

Галина, – в кого же ты пошел. Там кто-то стучится

в дверь, пойди посмотри.

– Мама, там какой-то дядька тебя спрашивает, –

оповестил Сергей, вернувшись со двора и прошмыгнув в свою комнату.

Галя на мгновение задумалась, кто это может

быть. Она сняла фартук, вытерла руки о полотенце,

критически оглядела себя в зеркало, слегка поправила волосы и вышла во двор.

За калиткой стояла белая «Нива» и незнакомый

мужчина. Она смерила его взглядом с ног до головы. На ногах грязные ботинки, в не совсем чистой

рубашке. Лицо в красных прожилках.

– Здравствуйте, – произнесла Галя, подняв

вверх взгляд красивых глаз, – слушаю вас.

– Извините за беспокойство, мадам, – произнес незнакомец басистым голосом. – меня зовут

Богдан. Я хорошо знал вашего мужа. И примите,

пожалуйста, мои соболезнования. Мне очень жаль,

что так случилось.

– Спасибо, – быстро проговорила Галя, не желая слышать подробности, потому что каждое напоминание о муже с болью отзывалось в ее сердце. – Спасибо. – Галина сделала шаг назад, давая

понять, что церемония окончена.

– Подождите, – сказал Богдан деловито, хватаясь за калитку, – у меня к вам один вопрос.

Галя напряглась.

89

– Видите ли, я тоже фермер и соседствую с вашим полем, – с тактом начал Богдан, – я хотел вас

спросить, не желаете ли вы продать свое имение.

– Нет, – не раздумывая, ответила Галя решительно, – нет. Гм! Почему это я должна делать?

Богдан вскинул голову.

– Вы хрупкая и слабая женщина…

– Муравей невелик, а горы копает, – с гордостью отпарировала Галина.

Богдан растерялся и проглотил очередное подготовленное слово.

– Что ни