И грех, и смех - Левсет Насурович Дарчев

class="empty-line"/>

– Нет, – задумавшись, ответил Гаджи. – Им ничего не говори. Я боюсь, что не поддержат. Им скажи, что я уехал в командировку.

Камал стоял в растерянности.

– Послушайте, – рассуждал Камал, – а если не

получится, ты представляешь, что с тобой будет –

это саботаж и тюрьма.

– Вот видишь, почему я это скрываю от руководства, – с ухмылкой продолжал убеждать коллегу Гаджи, – потому что, как и ты сейчас, они будут страховать свои спины. Надо рисковать, чтобы

пить шампанское, Камал. Так что сегодня вместе с

экономистом помоги мне довести все расчеты до

ума, чтобы в Баку я был во всеоружии, и мы сделаем большое дело…

На следующий день лампочка в кабинете начальника горела допоздна, как и вчера, а сторож поджидал его у выхода. Когда Гаджи вышел из кабинета,

сторож протянул ему сверток. Гаджи удивился.

– Что это, отец?

– Пироги, сынок, старушка испекла специально

для тебя, – сказал старик. Они еще теплые. Ешьте.

Гаджи склонил голову: мама любила говорит –

человека человеком делает доброта и сострадание.

Этот сторож беспокоится за меня, что у меня может заболеть желудок.

Он, хватая из рук теплое вафельное полотенце

с пирогами, внимательно посмотрел в его карие

глаза, которые, прищурившись, излучали тепло.

Может быть, сейчас он сам голоден, но ему будет

вдвойне приятно, если я приму его угощение.

– Передайте вашей супруге большое спасибо,

отец, – сказал Гаджи. – Уверен: они будут такие же

вкусные, как у моей мамы. Гаджи был глубоко тронут и знал, что этот пирог он запомнит навсегда,

потому что в нем, кроме мяса, была еще человеческая доброта.

78

Два дня главный инженер Камал грешил тем,

что водил руководство «Дагэнерго» вокруг носа:

доклады шли с прежними показателями, хотя работы были частично приостановлены, а отсутствие

Гаджи объяснял производственной необходимостью. Через неделю, когда над горами Южного Дагестана залетали тяжелые вертолеты, руководство

«Дагэнерго» было в шоке. Генеральный директор в

беседе со своим замом возгордился:

– Я говорил тебе, что этот парень не подведет?

– Да, – сказал заместитель. – У вас чутье, Юсуп

Магомедович.

– Да при чем здесь чутье, – возразил Юсуп. –

Это специалист высокого класса из Одесского технологического института.

Но он не знал, что это еще и благодаря художнику из Одессы дяде Толику.

Мешок денег

Гаджи терпеливо слушал, как телефон секретарши настырно звонит уже несколько минут. Он

вышел и в приемной снял трубку.

– Алло! – прозвучал тембр знакомого голоса, –

алло, соедините меня с Джабраиловым.

– Я слушаю вас, – отозвался Гаджи.

– Ты не узнал меня, Гаджи. Это Самойлов.

– Ах, да. Здравствуйте, Виктор Иванович.

– Я тебя поздравляю, Гаджи, от всего сердца – ты

сделал чудо. Мой шеф был на совещании у министра, и там прозвучала твоя фамилия. Представляешь! Он привел тебя в качестве примера и подписал

приказ на премию за рационализаторские мероприятия. Если я тебе назову сумму, ты упадешь – сто

семьдесят тысяч рублей, парень. Я горжусь тобой!

Управляющий отделением Сбербанка долго рассматривал чековую книжку, снял очки и

79

уставился на молодого человека. Его карие глаза,

уставшие от очков, глазные мешочки и покрасневшая переносица, производили жалкое впечатление

конторского работника.

– Тут у вас нет ошибки? – спросил он, с изумлением глядя на молодого человека, которого он видел впервые. – Тут статья зарплаты. Может быть,

вы ошиблись нулями и здесь сто семьдесят рублей?

– Нет, – отрицательно кивнул головой Гаджи. –

Там все правильно.

– Сто семьдесят тысяч рублей?

– Да.

Управляющий растерялся. Его воображение не

могло смириться с такой суммой.

– Мне надо позвонить в Махачкалу.

– Звоните.

Он выдержал минуту тягостного молчания, но

не стал звонить никуда, а просто произнес тщательным выговором, возвращая чековую книжку

обратно Гаджи:

– У меня нет таких денег. Извините.

Для Гаджи это не составляло никакой трудности: он сразу пошел к первому секретарю горкома

партии Ибрагимову. В приемной настоящая суматоха: секретарь партии предпринял беспрецедентные шаги по индустриализации города, запустив с

нуля несколько заводов и фабрик, – везде авралы и

суета, поэтому в приемной много народу: рабочие,

руководители предприятий, официальные гости…

Секретарша, выйдя от шефа, обвела глазами ряд

ожидающих приема людей.

– Джабраилов, кто?

Гаджи встал.

– Заходите! – она левой рукой придерживала

дверь за спиной открытой.

Ибрагимов встретил Гаджи с радушием.

– Я наслышан о тебе, молодой человек, – сказал он, протягивая руку. «Лет шестьдесят, а может

80

больше, – подумал Гаджи, – бледные руки и лоб в

коричневых пятнах, что является признаком болезни печени. Наверное, изнурительная и напряженная кабинетная работа не проходит бесследно». –

Мне бы сейчас таких, как ты, человек пять, – сказал

он. – Не хочешь в город?

– Нет, спасибо.

Секретарь с сожалением кивнул головой.

– Говори, что привело тебя ко мне?

Гаджи показал Ибрагимову платежное поручение в банк и увидел, как его черты лица напряглись.

– Ну, ты даешь, парень, – сказал секретарь, поднимая глаза. – Это же целый мешок денег.

– Аюбов отказывается выдавать деньги, – пожаловался Гаджи. – Я хотел попросить Вас посодействовать.

Ибрагимов все еще приходил в себя от потрясения.

– Говорят, что социализм не позволяет людям зарабатывать, – он хмыкнул. – Вот живое доказательство. Молодец. – Он взял трубку и набрал номер.

– Алло! Аюбов? – пауза – Если сегодня же не

выплатишь деньги Джабраилову, я тебя уволю с

работы. – Пауза – Хорошо.

Через час молодой человек в потрепанных брюках,

сорочке бежевого цвета и кепке из легкого материала

быстрыми шажками сбегал вниз по ступеням лестницы банка с мешком денег на плече, а операторы банка,

получившие просто так по пачке денег, провожали его

с благодарением, стоя желая ему удачи.

– Ты когда спускался по лестницам, выглядел

как ковбой, ограбивший банк с мешком на плече, –

с иронией заметил Камал, сидя за рулем «Вилиса». – Не хватало только шляпы и пистолета.

– Молчи, – среагировал Гаджи, – зато ты со своей кучерявой шевелюрой похож на …Смугляк, – он

потянулся и шлепнул его по козырьку кепки левой

81

рукой, а правой бросил ему на колени несколько пачек денег. –